Леонид Гозман: Путину в конечном итоге не простят войну

Публицист Леонид Гозман сегодня живет в Берлине. Накануне президентских выборов в России он рассказал программе #вТРЕНДde о том, как в администрации президента беседуют с кандидатами-спойлерами, что Кремль пообещал, но не дал Ксении Собчак по итогам выборов 2018 года, и кто на самом деле готов умереть за Владимира Путина.

Константин Эггерт: В России идет так называемая "предвыборная кампания". Снова какие-то кандидаты, которые то регистрируются, то снимаются, Бабурин, партия "Новые люди", Борис Надеждин. А зачем вообще Кремлю нужна вся эта декорация?

Леонид Гозман: Эта процедура имеет, как минимум, две причины, два обоснования. Первое - это традиция. Люди привыкли к тому, что надо переизбираться. Но прагматическая задача здесь есть, и она очень серьезная. Владимиру Путину и его команде надо доказать трем аудиториям, что они пользуются поддержкой подавляющего большинства населения. Во-первых, недовольным людям внутри страны. Вот посмотрите, у меня 88%, сидите под плинтусом. Вторая аудитория - это его элиты, которые все более разочаровываются в нем, потому что он все проигрывает, у него ничего не получается, на самом-то деле успехов нет никаких. Надо доказать, что Путин все держит крепко. И третья аудитория - это Запад, которому надо доказать, что смена режима невозможна, вы даже не думайте, что можно разговаривать с кем-то еще. Ради этого надо устраивать этот фарс.

- Пойдем по порядку. Запад много раз говорил, что у него нет никаких намерений менять режим в России извне. Поэтому зачем Путину эта аудитория? 

- А чтобы надежд не было. Вот знайте, что будет так всегда. Вам всегда придется иметь дело со мной. Других вариантов нет у вас. Осознайте, ребята. 

- Хорошо. Про путинские элиты. Ведь это они организуют электронное голосование с понятными результатами, вбросы бюллетеней. Они это делают для него. Зачем им что-то доказывать? 

- Он докажет, что они выполняют его приказ. Вот посмотрите, я вам сказал нарисовать мне 88,6%, и вы нарисовали мне 88,6%. Вы мне подчиняется, я вас контролирую. Вы думали, что я ослабел, а вот теперь я, заставив вас все это сделать, доказываю вам, что я не ослабел и вы мне подчиняетесь так же, как подчинялись раньше.

 - А оппозиционно критически настроенные граждане знают, что эти 88 или 87,5%, которые Путину напишут, именно написаны и что реальная поддержка Путина все равно меньше. Что он им докажет? 

- Рассказывали, что Сергей Михалков, когда он написал слова гимна, ему кто-то сказал, что текст дерьмовый. Он ответил: "Дерьмовый, а слушать будешь стоя". Вот примерно вот так. 

- Понятно. Вы думаете, Надеждин - это фейковый кандидат? 

- А какая разница? Дело в том, что это феномен Дунцова-Надеждин. Появилась Екатерина Дунцова, которую за пределами Ржева знали только ее близкие друзья. И вдруг в течение недели несколько сот тысяч человек заявили о ее поддержке. Потому что люди очень истосковались по ощущению гражданственности, по праву голоса. Право голоса не в том состоит, что ты приходишь на избирательный участок, ставишь крестик и твой бюллетень спускают в унитаз. Право голоса - это право быть услышанным. Я могу признать, что я могу быть в меньшинстве, но я хочу знать, что мой голос услышан. Когда люди расписывались за Катю Дунцову, они понимали, что их голос за нее она посчитает. Потом Кремль, испугавшись этого цунами, роста ее популярности, ее закрыл, естественно. То есть, вот скопилось давление, в котле появилась дырочка, туда стало вылетать. Когда они заделали эту дырочку, появилась другая - под названием "Надеждин".

- Она не появилась просто так. Надеждин - бывший помощник Сергея Кириенко, бывший депутат Государственной думы. 

- Ну, в этом качестве она именно появилась. Кампания Надеждина начиналась тихо, спокойно. Его инициативную группу зарегистрировали на раз, никто ничего даже не замечал. 

- То есть, мы делаем вывод, что его пригласили и сделали предложение. 

- Мы не делаем никакого вывода, поскольку Борис Борисович сказал, что он не договаривался. Презумпция невиновности за него. И когда они закрыли проект "Дунцова", то тогда скопившаяся энергия недовольства, усталости вдруг пошла туда. Это, очевидно, не планировалось. Я думаю, что они вообще совершили фантастическую ошибку, недооценив степень протеста, степень усталости от самих себя. Поэтому договаривался с ними Борис Борисович или нет - не имеет вообще никакого значения. 

- Они не представляли себе, что люди пойдут подписываться. 

- Я думаю, что нет. У них, конечно, есть аналитические службы, но как у любого чиновника, жизнь, карьера и прочее определяется не реальностью, а тем, понравишься ли ты начальнику наверху или нет. Поэтому принеси начальнику социологический опрос, который ему не понравится, - значит, ты ему последний раз его приносишь. Поэтому у них нет обратных связей, они не знают, что происходит. И когда Владимир Владимирович Путин что-то говорит, то мы выясняем, что он живет в абсолютно не реальном мире. Он нам рассказывает о мире, которого нет. Если он рассказывает так о международной политике или о промышленности, то точно так же он себе представляет настроения людей.

 - А как договариваются с кандидатами-спойлерами, типа Ксении Собчак в 2018 году, Владислава Даванкова в 2024 году? Им звонит глава кремлевской администрации Антон Вайно и говорит приезжайте, есть разговор? 

- Я думаю, что да. А чего такого? Я себе представляю таким образом, говорят, "у нас к тебе просьба, помоги нам, кстати, мы знаем, что у тебя такая проблема, считай, что она решена". Самое интересное, они потом кидают, что забавно. Потому что по Ксении Анатольевне Собчак видно, что она не получила ничего: ее либо должны были назначить на "Первый канал", либо должны были дать очень много денег. Но я не вижу, чтобы ей что-нибудь дали. Я слышал, что они постоянно кидают. И как раз когда они выполняли свои обязательства, вот это обсуждалось: "Слушай, не кинули. Ты смотри, вот Васе обещали и дали. Ох, ничего себе как бывает, оказывается!". 

- Вот феномен Надеждина, с которым вы не раз бывали в телевизионных эфирах… Вот он, человек из телевизора, пришел к людям. А на самом деле, как вы утверждаете, люди пошли подписываться не конкретно за Надеждина, а за свое гражданское чувство. То есть, эти люди, против войны? 

- Все против войны, кто подписывался. Они стали таковыми, их стали так маркировать. И Надеждин, и Дунцова говорили значительно более осторожно, чем то, что им приписывали. Ну, например, Борис Борисович говорил, что войну надо остановить, а что касается территорий, то это совершенно другой вопрос. Но люди, которые расписывались за него, настроены куда более радикально. Не столь важно, что говорят Дунцова и Надеждин, важно, что я хочу услышать. Я хочу услышать: "Россия без Путина", я хочу услышать "Долой войну!", и я это слышу от них. Я понимаю, что услышать это от Слуцкого и Харитонова невозможно. А вот от этих, наверное, можно. 

- Леонид, это же самообман. 

- Это не совсем самообман, потому что человек, оказавшийся в центре общественного внимания, начинает очень часто неожиданно для себя следовать общественному запросу. Люди начинают следовать требованиям своих сторонников, последователей, электората. Поэтому нет, это не совсем самообман. 

- Ну, хорошо, но эти люди после 17 марта проснутся в той же самой стране. Вот что дальше они будут делать, эти разочаровавшиеся люди? 

- Ничего. У большинства из них не было надежд, когда они пошли за Катю Дунцову или за Бориса Надеждина, они пошли не потому, что думали, что от этого изменится окружающая среда. Они пошли ради себя. Люди понимали, что, скорее всего, его не зарегистрируют. Если зарегистрируют, то это будет клоунада все равно. Они шли ради себя. 

- А у Путина есть те, кто идет за него искренне подписываться?

- По-видимому, это засекреченные люди, как его дети, потому что их никто никогда не видел.

- Есть люди, которые за него выйдут на улицы? 

- Нет, только ребята при погонах. И то мятеж Пригожина показал, что они не захотят. Ведь несколько тысяч бандитов Пригожина прошли через всю страну, взяли миллионный город, заняли здание штаба Южного военного округа, охраняемое вооруженными людьми, которые давали присягу. Они все это сделали без единого выстрела. И народ с ними фотографировался. Так что я даже не знаю, будет ли его защищать многочисленная Росгвардия. Личная охрана будет, она предана всегда тому, кого охраняет.

- То есть, путинский электорат - это только его личная охрана? Путинская база поддержки - те, кто за него готов будет умереть?

- Я думаю, только его личная охрана готова будет за него умереть. Вот те, кто будут за него голосовать, в основном это люди, которые голосуют не за него и не за его политику. Они голосуют за власть как таковую. Они и несколько поколений их предков жили в ситуации, в которой в Москве или в Петербурге сидит царь, и царь что-то там делает. От меня царь не зависит. И поэтому, когда меня спрашивают: "Ты за царя или ты против царя?", я говорю: "Ну, конечно, я за царя. Ребята, отвалите от меня, у меня дела, у меня сын двойку принес из школы и так далее. У меня жизнь, а вы со своим царем отвалите. Вы хотите, чтобы я сказал, что я за него, я за него". Люди точно знают, что повлиять на царя они не могут. Когда американцы бунтовали против войны во Вьетнаме, выходили на миллионные митинги, и когда ветераны бросали награды к ступеням Капитолия, то они исходили из того, что Конгресс и президент США не могут их игнорировать. А у нас есть четкое понимание, что плевать хоть на миллион, хоть на десять миллионов. Ну, расстреляют, в крайнем случае, толпу. Это любой, самый необразованный человек, понимает.

- А на что надежда тогда?

- Надежда на то, что Россия, как говорила Екатерина Великая, "суть европейская держава". Вот понятие "европейская держава" - это не только наличие парламента, это определенный менталитет. Россия - очень разная страна, но Москва и Петербург - абсолютно европейские города. И "Единая Россия" уже давно там берет 13%. Надежда на то, что молодежь в России - европейская по стилю жизни. Надежда на то, что мир закрыть не получится. Никому, кроме Путина, вот этот маразм не нужен.

- Так говорили и в 2014, после аннексии Крыма. 

- Правильно, он их подавил, но это не значит, что они счастливы. Кроме того, легитимность Владимира Владимировича стоит на том, что он "крутой решала", он победитель, он всегда прав. Но и в 2014 году, когда он аннексировал Крым, народ был счастлив: "О, какой мужик! Все правильно сделал!" Все были счастливы, и его элиты были счастливы. Когда он начал широкомасштабное вторжение, они сомневались. Вспомните это так называемое открытое заседание Совета безопасности, когда с мокрыми штанами выходили к господину учителю говорить: "Да, да, господин учитель, вы во всем правы". Было видно, что они этого не хотят, они мрачные сидели. Если бы он взял Киев за три дня, они бы снова были за него. Так не получилось с Киевом за три дня. Сейчас он каждый день говорит, что инициатива полностью принадлежит российским вооруженным силам на фронте. Возникает вопрос, а где результаты этой инициативы? Ты взял вот эту деревню площадью в 20 дворов, положив там незнамо сколько людей. А украинцы топят корабли, сжигают нефтебазы на территории России и так далее. Где твои успехи? В конечном счете, этого они ему не простят.

 

Смотрите также: