«Издатель в Германии - больше, чем издатель»: скончался Зигфрид Унзельд, глава издательства «Зуркапм»
- Самое главное для издателя – это знать и понимать характер того таинства, которое именуется творческой деятельностью. Издатель должен просто понимать, что означает для автора оказаться перед чистым листом бумаги, на котором он должен начать что-то писать. Он должен понимать, что это такое – процесс написания книги…
Для всех, кто его знал, этот голос останется навсегда незабываемым – голос Зигфрида Унзельда. Известнейший издатель Германии, владелец и на протяжении более чем пятидесяти лет бессменный руководитель самого влиятельного интеллектуального издательства страны, а, пожалуй, и всей Европы, издательства «Зуркапм», скончался в прошедшую субботу в своём доме во Франкфурте-на-Майне в возрасте 78-ми лет.
Всего каких-то пару недель назад, во время Франкфуртской ярмарки, все с нетерпением ждали, что Зигфрид Унзельд появится на стенде издательства, выступит в своей традиционной роли хозяина ставшего легендарным приёма для литературных критиков: приглашения на этот приём «лучшие перья» страны ждали с нетерпением, а шли на него с трепетом. Приём становился для многих и экзаменом, на котором Унзельд выставлял порою беспощадные оценки за работу в течение года. Он помнил всё – каждую заметку, каждую строчку. Как шутил сам Унзельд, у него была «память, как у слона». Продолжая зоологические ассоциации, можно сказать, что своих авторов – он так и говорил, «мои авторы», имею в виду тех, кто издавался в издательстве «Зуркамп», - своих авторов он был в любой момент готов защищать как лев. Его лояльность по отношению к писателям, его преклонение перед творческой деятельностью поистине не знало границ, почти со всеми – будь то Мартин Вальзер или Петер Хандке, Адольф Мушг или Макс Фриш, Теодор Адорно или Герман Гессе – Унзельда связывала личная дружба и нечто больше, чувство, которое объединяет единомышленников.
Но не это – или не только это – сделало Зигфрида Унзельда ключевой фигурой послевоенной культуры Германии. Унзельд был, если можно так выразиться, верховным магистром негласного ордена, в который входили ведущие интеллектуальные силы страны.
Два слова о биографии этого могучего человека – а он действительно был очень мощным, напоминая, особенно к старости, статью Гельмута Коля, к числу жёстких критиков политики которого он, однако, неизменно относился.
18-летним юношей Зигфрид Унзельд попал на фронт второй мировой. Два года он провёл на борту военного корабля, который был затоплен возле берегов Крыма летом 44 года. Этот рассказ я слышала от самого Унзельда – о том, как он и двое его товарищей из последних сил держались на поверхности, как они попали под обстрел российской артиллерии, в результате которого ко дну пошёл один из пловцов. Вскоре утонул, обессилев, и второй. Унзельд выплыл. Через девять часов он был спасён. С тех пор он каждое утро – вплоть до последних дней жизни – проводил не мене часа в бассейне, проплывая брасом дистанцию в 700 метров.
Как и многие люди схожей судьбы, прошедшие огонь второй мировой, он стал убеждённым, если можно так сказать, «нутряным» пацифистом и антимилитаристом. Именно он был в 50-ые и 60-ые годы среди тех, кто ликвидировал в Германии остатки сознания прошедшей эпохи, изо всех сил двигая страну в будущее. Именно ему мы должны быть благодарны за то, что Германия сегодня – это страна, где человек, его право на жизнь, свободу и интеллектуальную самореализацию стоят всё же превыше всего.
После войны Унзельд поступает в Гёттингенский университет, на факультет филологии. Его кумиром становится писатель-антимилитарист Герман Гессе. Унзфельд очень коротко сформулировал, что ему дали книги Гессе:
- Я вырос под девизом «Фюрер приказывает, мы следует приказу». В этих книгах же было написано: Не следуй ни за кем. Будь самим собой.
«Быть самим собой» и помогать в этом другим – это становится жизненным кредо Зигфрида Унзфельда. Он знакомится с Гессе, пишет о нём свою докторскую диссертацию. И именно Герман Гессе благословляет 28-летнего Зигфрида Унзельда, помогает ему вступить на издательский путь, познакомив его с Петером Зуркампом, как раз создающим своё издательство. Год спустя, в 50-ом, Унзельд возглавляет издательство «Зуркапм» на втором году его существования. Полное собрание сочинений Германа Гессе становится одним из его первых проектов. Затем следуют Бертольд Брехт и Макс Фриш, книги других писателей, подвергавшихся преследованиям во времена третьего Рейха.
На протяжении последующих десятилетий – 60-ых, 70-ых, 80-ых годов, - Унзельд собирает под крышу своего издательства ведущие интеллектуальные, свободолюбивые, часто оппозиционные политике правительства, силы страны. Тех, кого несколько высокопарно можно было бы назвать совестью и мозгом нации: Мартин Вальзер, Петер Хандке, Адольф Мушг, Томас Берхард – список может быть продолжен. Унзфельд отнюдь не фиксирован только на современной или только политизированной литературе. Он издаёт Беккета, Витгенштейна, Достоевского, Пруста и Джойса. Он не издаёт набор книг – он формирует мировоззрение, аккумулирует интеллектуальный потенциал нации. Не случайно именно вокруг его издательства группируется так называемая франкфуртская философская школа – Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе. Книги, выходящие в издательстве «Зуркамп», во многом подготавливают революцию 68-ого и интеллектуальный прорыв 70-ых годов.
При этом сам Унзельд никак не вписывался в узкие рамки понятии «интеллигент». Не был он, мощный двигатель демократических идей, и демократом: это был властный, не терпящий возражений, авторитарный руководитель. Его издательство было утроено по принципу закрытого рыцарского ордена, где воля верховного магистра – Зигфрида Унзельда – являлось истиной в последней инстанции, а служение идеи стояла превыше всего индивидуального. С течением времени эта структура всё больше становилась анахронизмом. Однако при Унзельде – и это всем было очевидно – никакие принципиальные реформы не были возможны. Он не мог делегировать, передавать полномочия. Даже своему сыну Йоахиму, конфликт с которым, дошедший до суда, имел размах поистине античной трагедии. В тени большого дерева ничто не растёт.
Последний раз мне довелось увидеть Зигфрида Унзельда чуть более года назад, во время последней Франкфуртской ярмарки. Он был уже тяжело болен. Кто-то из присутствовавших литераторов метко сказал, что он походит на потухший вулкан.
Об Унзельде трудно сказать, что он умер: если к кому-то относится заезженная фраза, что он живёт в своих делах – то это к нему. Но физический уход этого человека – это вызов, не только для его издательства, но и для всей страны. Такие фигуры появляются раз-два в столетие, в остальное же время нужно уметь держать на них ориентир.
В России издательская культура лишь зарождается. Появится ли там свой Зигфрид Унзельд?
«Жизнь на стройплощадке»: или что можно сделать из старого речного порта – в Дюссельдорфе нашлась пара интересных идей
Традиционное противостояние Кельна и Дюссельдорфа – двух городов, расположенных на берегах Рейна на расстоянии каких-то пятидесяти километров друг от друга, - вошло не только в историю, но и в идиоматику немецкого языка. ”Самое красивое место в Кельне – любят говаривать кёльнцы, - это Кельнский собор, а самое красивое место в Дюссельдорфе - дорога в Кельн". В этой недоброй шутке есть некоторый резон: знаменитый Кельнский собор – храм святых Петра и Марии, строительство которого велось на протяжении 7 столетий, - и в самом деле одно из красивейших архитектурных сооружений мира, чудо средневекового готического искусства. Подобными памятниками Дюссельдорф - столица земли Северный Рейн-Вестфалия - похвастаться не может, хотя и этот город достаточно древний, и история его не менее интересна, чем история Кельна. Дюссельдорфцы, однако, народ дружелюбный и беззлобный, поэтому могут посмеяться над любой шуткой, в том числе и в адрес своего города. Тем более, что сегодняшний день никак не обидел Дюссельдорф – высокоразвитый промышленный центр, а также один из главных адресов для фирм, работающих в сфере телекоммуникации, рекламы, моды и консалтинга. И – один из центов современной архитектуры, чего о Кёльне не скажешь. Mediahafen – дословно: Гавань для средств массовой информации – так называется один из самых необычных проектов, реализованных в Дюссельдорфе за последние годы. Авангардистские архитектурные идеи сочетаются здесь с не менее свежими градостроительными решениями. Светлана Громова подвала в бывшем торговом порту на берегу Рейна:
Всего в километре от исторического центра Дюссельдорфа и знаменитой Kоролевской аллеи (Königsallee), с её уникальным скоплением шикарных бутиков, в тихой гавани Рейна располагается зона, благоприятная, если не сказать, идеальная для реализации какого-либо оригинального проекта.
Ещё пятьдесят лет назад здесь целый день кипела жизнь: к докам причаливали баржи и барки, скрипели лебёдки, кричали грузчики. Однако уже в 60-ые годы жизнь ушла из старого городского порта: он оказался тесен для новых судов. На протяжении более чем трёх десятилетий порт почти не использовался.
Однако пару лет назад – по инициативе городских властей и частных инвесторов – в стены старых доков и складов пришла новая жизнь. Рассказывает координатор проекта Medienhafen доктор Альфред Дальман:
«Морские и речные порты во всем мире уже не используются в том объеме, в каком они использовались лет 100-200 назад, поэтому с течением времени закономерно возникал вопрос, как преобразовать старую гавань, как сделать из нее место для офисов, отдыха или жилья. Так было в Америке и Голландии. К этому мы пришли и в Дюссельдорфе».
Проект получил название Medienhafen, что в переводе на русский язык означает "гавань (или порт) для средств массовой информации". Решено было, во-первых, использовать уже существующие здания и сооружения старого порта, не подвергая их кардинальной реконструкции. Так были сохранены доки, склады и даже маленькая фабрика по производству солода. Сейчас в ее стенах уютно расположился кубинский ресторан. Над барной стойкой свисают два каменных блока, когда-то использовавшиеся для подачи силосной массы. Смешение эпох и стилей господствует в гавани повсюду: современное здание здания Ландтага - парламента Дюссельдорфа - обрамляют портовые краны. Они были построены еще в 18 веке, и относятся к числу памятников истории и архитектуры города.
Наряду с реконструкцией и ремонтом старых зданий проект Medienhafen предусматривал и оригинальную застройку на свободных участках земли. Для создания неповторимого стиля гавани были приглашены архитекторы с мировым именем.
Рассказывает координатор проекта Альфред Дальман:
«Необычность архитектурного решения заключалась в том, что для участия в проекте были приглашены архитекторы из разных стран мира. Нам удалось привлечь двух знаменитых американцев: Фрэнка О.Гэри и Стивена Холла, а также англичанина Уильяма Эльсопа, нидерландца Йо Коонена, японца Маки, француза Васкони и многих других известных архитекторов. Можно с полным правом сказать, что вся интернациональная элита архитекторов работает над созданием неповторимого образа Medienhafen».
Визитной карточкой Medienhafen и, пожалуй, самым смелым архитектурным шедевром последних лет, стал der Neue Zollhof – дословно: Новый таможенный двор, не имеющий, однако, никакого прямого отношению к взиманию податей. Комплекс, состоящий из трех зданий, был построенных в 1998 году по проекту калифорнийского архитектора Фрэнка О.Гэри. Издалека кажется, что видишь не сами здания, а как будто их отражение в покрытой рябью воде. Формы всех внешних стен – неправильные, фасады одних выступают вперёд аппетитными округлостями, стены других, напротив, словно завалились назад. Комплекс как будто «повело», симметрия и прямые углы отсутствую здесь напрочь. Однако это – не вопиющий случай строительного просчёта. Архитектор намеренно нарушил классические пропорции. Кривизна и асимметричность – фирменный приём Фрэнка О.Гэри. В одном из интервью архитектор сказал: "Я в восторге от этих форм, потому что я люблю ощущать движение”.
Архитектор любит работать с разными строительными материалами: бетон, сталь, стекло - все идет в работу. Алюминиевая обшивка одного из зданий в Medienhafen напоминает прозрачный драгоценный камень, который сверкает на солнце и придает всей конструкции футуристический вид.
Рассказывает Оливер Роланд, менеджер портала Medienhafen:
«Здания, действительно, создают впечатление некой кривизны. В Дюссельдорфе их даже прозвали в шутку "кривыми домами". И местные жители, и приезжие, глядя на "кривые дома" невольно ухмыляются. Это действительно нестандартная архитектура».
Другое оригинальное сооружение было построено в Medienhafen по проекту французского архитектора Клода Васкони (Claude Vasconi). "Grand Bateau" - "Большой корабль": так назвал своё произведение француз. В настоящее время на борту "Большого корабля" расположились резиденции земельной радиостанции Северной Рейн-Вестфалии и Европейского института средств массовой информации.
Постепенно «Порт средств массовой информации» начал соответствовать своему называнию: место как магнитом стало притягивать фирмы и предприятия. К настоящему моменту образовался такой отраслевой miх: рекламные агентства, теле- и радиовещательные компании, киностудии разместили здесь свои офисы. Из Medienhafen ведётся вещание немецкой редакции CNN и телекомпании NBC GIGA. При этом порт не «растворился» и не превратился в скучный «сити». Он стал этаким небольшим «городом в город». Дневные обитатели бюро, в основном люди молодые, после работы плавно перемещаются в многочисленные рестораны, клубы, в залы кинотеатра или в дискотеку. Сюда же охотно приходят и жители остального Дюссельдорфа. Им нравится именно то, что здесь всё по-прежнему находится в движении – так сказать, сохраняется атмосфера порта…
Светлана Громова побывала в переживающем второе рождение городском порту в Дюссельдорфе.