Марат Гельман: Морок в России конечен, а Пугачева - вечна

DW: Какая у вас - в Берлине - реакция на обыски у художников и активистов в России?

Марат Гельман: Было понятно, что рано или поздно это произойдет. Сначала выдавливали тех художников, кто открыто высказывали свою гражданскую позицию, критикуя власть. Сейчас пришло время художников, которые в своем творчестве сопротивляются происходящему, но я уверен, что рано или поздно все художники, которые занимаются современным искусством, либо будут выдавлены, либо будут арестованы - им всем закроют рот, потому что современное искусство на уровне языка противоестественно власти и той контрреформе, которая сейчас происходит. Эта массовость, конечно, шокирует, но мы все этого ждали. Понятно, что перед выборами художник выглядит особо опасным элементом для спецслужб.

Художник - это тот самый "один в поле воин"

- Вы опередили мой вопрос. Я как раз хотела вас спросить, связываете ли вы проводимые обыски с выборами президента, которые пройдут в России с 15 по 17 марта. Вы думаете, это предупредительная акция - чтобы не было арт-перформансов во время выборов?

- Я это точно знаю. Сама программа "Полдень против Путина" является в каком-то смысле флешмобом, она артистическая. Ее специфика заключается в том, что участникам не надо договариваться о том, чтоб быть объединенными в какую-то организацию. Каждый может делать это самостоятельно. В этом смысле люди неуязвимы. Каждый становится художником, потому что художнику не надо ни с кем договариваться, чтобы провести свою акцию. И предупредить ее очень сложно. Художник - это тот самый "один в поле воин". Я абсолютно уверен, что каждый из этих художников думал самостоятельно, ни с кем не делился, но я абсолютно уверен, что они планировали какое-то высказывание - артистическое - во время этой акции "12 часов, 17 марта". И власти, ничего не зная, решили таким образом всех напугать.

- Это только запугивание? Последуют более жесткие меры?

- После выборов, безусловно, точечные репрессии превратятся в массовые. Это понятно всем. Эти точечные репрессии были инициированы, условно говоря, прокурорами, ФСБ, администрацией президента, но уже лежат чемоданы доносов от так называемых коллег. Искусство - сфера с очень высокой конкурентностью. Понятно, что есть какие-то неудавшиеся люди, которые считают, что предыдущая художественная среда их недооценила, так как она - либеральная, потому что она - западная, и что пора вот этих всех художников посадить, выдавить - и на их место воцариться. Но это какие-то ложные надежды.

Место в искусстве не бывает чье-то. Каждый свое место сам зарабатывает. Не может быть место Аллы Пугачевой или место Ильи Кабакова занято другой певицей или другим художником, но они надеются, что это возможно. Поэтому я думаю, что период массовых репрессий будет связан именно с тем, что внутри среды люди будут писать доносы, доставать пятилетней давности "фотографии с Гельманом" - компромат. Осталось очень мало времени. Это сигнал всем художникам, которые надеялись, видимо, переждать, что переждать не удастся.

- Художники, которые ранее покинул Россию, что они могут сделать, какой вклад внести? До выборов осталось мало времени.

- Акция 17 марта проходит не только в России, но по всему миру. Мы в Берлине собираем после 12 часов - после голосования в российском посольстве - большой митинг, на котором будут и художники, и музыканты. Это будет вполне себе культурное событие. Обязательно надо участвовать! Задача художников в Европе - убедить европейское сообщество, что эти выборы нелигитимны. И что Путина нельзя признавать президентом после них. Он узурпатор.

После 17 марта, мы надеемся, что его статус будет не "избранный диктатор с нарушениями и так далее", а просто - "узурпатор власти, убийца своих соперников". Это очень важная задача. В этом противостоянии европейское сообщество может очень многое. 18 марта я и 20 человек культуры будут в Брюсселе говорить об этом. Другая наша задача - помогать тем, кто в России. Помогать уехать. Это тоже наша миссия. Для этого мы создали специально организацию "Art & Democracy". Считаем, что рано или поздно большинству придется уехать.

Солидарность - это наше профессиональное оружие

- Марат, а сила художника действительно настолько ощутима, что даже диктаторам стоит бояться? Что может художник?

- В разные моменты истории художник может многое или не может ничего. Когда общество здорово - художник мало что может. Художник - не лекарство, а боль. Он очень четко дает диагноз обществу, меняет оптику на происходящее, иногда совершает поступки. Но чаще всего его задача - отразить то, что происходит, раскрыть глаза, снять пелену с глаз, лапшу с ушей.

Что происходит сейчас в Российской Федерацией? Политику всю уничтожили, журналистику всю либо уничтожили, либо выдавили за пределы страны. Любые попытки гражданского общества организоваться пресекаются. Единственный вид сопротивления - сопротивление личности. В этом смысле художник является примером. Это деятельность одного человека, слабого изначально, но который может победить.

Вспомним Павленского, который прибивал себя к Красной площади и привлекал огромное внимание. Можно сказать, что он победил власть. Он поджигает двери ФСБ, ему пытаются дать хулиганку, а он говорит: "Ни в коем случае, Сенцов только пытался поджечь, а я поджег, давайте мне террориста!" Художник, который заворачивает себя в колючую проволоку, он как бы говорит: "Вы со мной ничего не можете сделать". У олигарха вы можете забрать его деньги, бизнес. У политика - разрушить его организацию. "Со мной вы ничего не можете сделать. Угрожать насилием? Я себе ухо отрежу или рот зашью". Павленский и другие художники показывают очень важный момент: силу слабого человека, силу одного человека.

После перформанса Pussy Riot была огромного масштаба кампания солидарности - международной. К нам тогда приходили политики и спрашивали: "Почему вы именно этих так защищаете?" Потому что в искусстве традиция солидарности очень масштабная. Это наше профессиональное оружие. В этом смысле художник может являться образцом поведения, когда человек опустил руки и думает, что ничего не может сделать. И в этот момент ему попадается на глаза написанное Phillipenzo на стене "Изроссилование". Художник именно в этот момент, когда другие виды политической активности невозможны, становится очень важным элементом.

Есть примеры, когда революции начинались художниками. Пражская весна! Уже началась перестройка, в России уже была свобода, а в Чехии все еще боялись и помнили танки, 1968 год. В центре Чехии стоял памятник воину освободителю. И ночью художник Давид Черни покрасил танк в розовый цвет. И художника не арестовали. И это стало сигналом, что все: больше нет этой власти, этой армии. В истории есть и другие примеры, когда художники толкали общественные процессы. Но все же главная задача искусства - это не поступки, а отражение того, что происходит.

Сейчас задача - сохранить русскую культуру

- У меня к вам заключительный вопрос. Вы сказали, что будете помогать уехать тем, кто там остался. Часть уже уехала. Алексей Навальный убит. А с чем останется Россия? 

- Культура - это не трава, которая растет очень быстро. Это дерево. Сейчас задача - ее сохранить. Русские уедут, но русская культура будет сохранена, будет развиваться, может быть, даже поменяется в сторону европейской культуры. Она будет интегрироваться. Каждый уехавший пытается интегрироваться в европейский контекст. Я часто привожу этот пример: в Черногории, где у меня центр, русские составляют 12 процентов населения. Это культурное меньшинство.

Я исхожу из того, что нынешний морок конечен. И наша задача - сохранить русскую культуру, потому что там она будет уничтожена. Петр Щедровицкий приводил пример, что в 20-е годы XX века было 20 важных русских философов. Из них 10 уехало, 10 осталось. Из десяти уехавших шесть стали мировыми философами - и они являются гордостью русской философии. А из оставшихся восемь погибли. Двое прозябали. Сегодня Сорокин живет в Берлине, Шишкин - в Швейцарии. Наша задача - сохранить. То, что сейчас происходит в России, я воспринимаю как метастазы. Колесо истории в обратную сторону не может повернуться. Они могут в лучшем случае остановить на какое-то время процесс распада империи.

Смотрите также: