Транслюди в России: бежать или скрываться?

Лев работает дизайнером и живет со своей дочкой на Дальнем Востоке. Он планировал переехать в Москву и там пройти комиссию по трансгендерному переходу, чтобы привести тело в соответствие с внутренним ощущением. Но не успел. Ему 38 лет, он трансгендерный мужчина, документы у него на женское имя.

Уехать из РФ после решения Верховного суда по "ЛГБТ движению"

"Я много лет работаю без начальников и офиса, это моя защита от пристального внимания социума. И сама профессия дает мне возможность быть немного не таким", - рассказывает он DW. Его дочери 7 лет, но в этом году в школу она не пошла. У нее аутизм. Мужчина перестал "взаимодействовать со стандартной системой образования", а подходящей для ребенка другой в округе не нашлось. Но и искать дальше он не планирует, потому что "в образовательном госсекторе озадачены пропагандой военщины среди особенных детей, и специалистов для реальной поддержки сильно не хватает".

После того, как Верховный суд РФ признал "ЛГБТ движение" "экстремистским" и запретил его, Лев решил уезжать из страны как можно скорее. "Раньше на меня могли криво посмотреть, но закон я не нарушал, а теперь я становлюсь потенциальным уголовником", - говорит он. Мужчина консультирует транслюдей, администрирует чаты и помогает с безопасным выездом из РФ. Сейчас он опасается даже за то, что его мама и брат могут сообщить о нем в опеку: "Формально мои риски средние, а  потенциально - очень высокие. Если на меня что-то поступит в органы, я боюсь, что сразу встанет вопрос о том, имею ли я право растить своего ребенка".

Лев говорит, что у него нервное истощение, он не может нормально спать: "Борьба, конспирация и выживание - это моя рутина". Он подал документы на гуманитарную визу в одну из европейских стран. Лев три года встречается с трансгендерной девушкой, которая сейчас тоже оформляет документы для выезда: "Она не хочет уезжать и иногда говорит мне, что на случай, если за ней придут силовики, у нее есть решение - она просто суициднется".

Транслюди - группа с повышенным риском суицида

Около 80 процентов трансгендерных людей в России думают о суициде, из них 23 процента - каждую неделю, 16 - каждый день. Это показал опрос "Центра Т", в котором принял участие 1161 человек. Эмоциональное состояние транслюдей в России ухудшается из-за репрессивных законов, говорится в исследовании. 

В конце 2022 года президент РФ Владимир Путин подписал закон, запрещающий в России "пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений, педофилии и смены пола". Летом 2023 года вышел закон о запрете на трансгендерный переход в России. В частности, больше нельзя проводить необходимые для этого операции, смену документов и позволять транслюдям усыновлять детей.

Как будет работать введенный 30 ноября запрет на "ЛГБТ движение" от Верховного суда, пока не очень понятно. В первую очередь он может коснуться активистов, рассказали DW в нескольких помогающих квир-людям организациях. По их мнению, в особой зоне риска также трансгендерные люди, потому что им часто бывает трудно скрывать свою идентичность, и люди ЛГБТК+, у которых есть дети. Помогающие организации сообщают, что число запросов от россиян сейчас выросло в разы: многие спрашивают, как можно уехать.

За принадлежность к ЛГБТК+ в России "посадить можно любого"

Но есть и те, кто решил пока оставаться в России. DW поговорила с несколькими транслюдьми, которые не спешат уезжать. Среди причин - неоконченное образование, необходимость заботиться о пожилых родственниках или уверенность, что они не окажутся в числе первых, кого начнут преследовать за принадлежность к ЛГБТК+. Некоторые могут и готовы скрывать свою идентичность.

Александр Игоревич* для своих учеников - учитель географии. "Это довольно смешно, в школе часто говорят, вот у нас есть единственный мужчина. Я таскаю тяжести, чищу снег. Хотя на самом деле я - она". Дома ее зовут Алекса, она не делала трансгендерный переход, хотя прошла комиссию и получила диагноз "гендерная дисфория" - это чувство дискомфорта от несоответствия гендерной идентичности приписанному при рождению полу. Алекса говорит, что лично у нее дисфория не такая критичная.

У нее есть жена, дочь-подросток, собака, дом. И договоренность с семьей - "не светиться": "Приходят к дочери подруги - я не буду ходить по дому в своей любимой юбке". Семья остается в России. "И пока мы здесь, мы можем помочь. Например, предоставляли трансгендерным людям в трудной ситуации жилье", - рассказывает Алекса. По ее словам, лично для нее решение Верховного суда принципиально ничего не меняет: "У меня состояние страха примерно с конца нулевых, я привыкла с этим жить. Здесь посадить можно любого. Было условно 15 пунктов, по которым это можно было сделать, ну стало - 16". Ее запасной вариант - подаваться на гуманитарную визу в одну из стран Европы, у семьи есть загранпаспорта, а у ее собаки - международный ветпаспорт.

Трансфобия и риск доносов

Транслюди в России находятся под угрозой постоянно, объясняет глава "Центра Т" Ян Дворкин: "Те из них, кто сменил документы, видимы для государства. Есть сложности с получением загранпаспорта, в некоторых случаях требуют военный билет. При каждом походе к врачу нужно рассказывать о себе, и нет гарантии, что доктор не окажется трансфобным". Документы трансгендерным людям поменять в России больше нельзя, но принимать гормональные препараты они от этого не перестали. По словам Дворкина, препараты могут обходиться от двух до 12 тысяч в месяц - принимать их нужно пожизненно. При этом транслюдям часто бывает сложно найти работу - из-за трансфобии в обществе.

Дворкин около шести лет растил приемного ребенка в России, пока не пострадал от доноса: "Органы опеки написали на меня жалобу в прокуратуру о том, что "пропагандирую" ЛГБТ в соцсетях. Мне поставили условие: или я передаю приемного ребенка сам, или его заберут силой". По его словам, тогда ему удалось найти дружественную семью, которая согласилась растить его ребенка.

Самого Дворкина в мае осудили по делу об "ЛГБТ-пропаганде" и оштрафовали на 100 тысяч рублей. В ноябре на фоне решения Верховного суда Дворкин экстренно покинул страну: "В России я мог видеться со своим ребенком, забирал его на выходные, у него оставались его вещи и его комната у меня дома. Ему сейчас 11, и невозможно объяснить, что происходит. Ему просто говорят, что я много работаю. Как будто это мой выбор - не видеться с ним. Но это не так".

*Имя героя изменено по его просьбе

Смотрите также: