Германия – не только тыл, но и цель террористов

усиленные проверки в аэропортах, авиа-шерифы, контроль за финансовыми потоками и средствами коммуникации, цифровые отпечатки пальцев в паспортах, более тесное взаимодействие и расширенные полномочия спецслужб. Предотвращенные в начале сентября в Германии теракты побудили немецких консерваторов настаивать на дополнительных мерах.

Эта осень в Германии началась с террористической темы. Сперва вспоминали о событиях тридцатилетней давности – похищении и убийстве председателя союза немецких работодателей Ханса-Мартина Шляйера, что стало кульминацией террора, развязанного леворадикальной Фракцией Красной Армии. Я подробно рассказывал об этом на прошлой неделе. В самый разгар новой дискуссии о той «немецкой осени» поступило актуальное сообщение: в Германии предотвращены крупные теракты, которые могли иметь последствия даже более страшные, чем в Мадриде и Лондоне. Исламистские террористы готовили взорвать бомбы в пятьсот пятьдесять килограммов тротилового эквивалента. На этой неделе, наконец, - очередная годовщина одиннадцатого сентября две тысячи первого года. Опять спецпубликации и интервью с очевидцами. И опять актуальное сообщение, заставившее призадуматься о немецком следе в трагических событиях шестилетней давности. Выяснилось, в частности, что о планах террористов таранить нью-йоркские небоскребы узнали в Германии заранее.

Десятого сентября две тысячи первого года – за день до терактов – пятилетний Мустафа огорошил воспитательницу в своем немецком детском садике рассказом об услышанном накануне в мечети, в которую он каждое воскресенье ходит учить коран. Позже в полицейском протоколе запишут такие, в частности, показания той воспитательницы:

«Еще не сняв свою курточку, он возбужденно подбежал ко мне и рассказал, что подслушал в воскресной школе разговор взрослых, которые говорили о том, что большой самолет влетит в дом и многие люди погибнут.»

Поначалу воспитательница решила, что мальчик насмотрелся боевиков по телевизору, и не придала значения его рассказу. Но на следующий день - одиннадцатого сентября - когда посмотрела новости, то сразу вспомнила историю мальчика:

«Я абсолютно уверена, что он говорил мне всё это именно десятого, за день до событий в США.»

Как выяснилось позднее, отец Мустафы регулярно посещал мечеть, которая тогда служила местом встречи радикально настроеных исламистов, а его визитные карточки были найдены в гамбургских квартирах террористов одиннадцатого сентября. Воспитательницу, которая тут же обратилась в полицию, подробно опросили, однако, только год спустя, а отца ребенка – и того позже: в две тысячи пятом году. Если и были какие-то улики, то к тому времени их успели уничтожить. Это означает, что в Германии до сих пор, возможно, спокойно живут и замышляют новые преступления некоторые из организаторов терактов в Нью-Йорке.

ФРГ – это зона повышенного террористического риска, а не только тыл и база отдыха преступников. Об этом свидетельствует арест на прошлой неделе трёх исламских экстремистов, готовивших взрывы мощных бомб. Двое из них – молодые немцы, перешедшие в ислам. Оба, кроме того, прошли подготовку в пакистанском лагере, где обучают начинающих террористов. Ни то, ни другое немецкие законы не запрещают. Пока. Министр внутренних дел Баварии Гюнтер Бекштайн:

«Я считаю обязательным ввести уголовное наказание за посещение учебных лагерей террористов. Мы знаем, что, пройдя обучение, некоторые вернулись в Германию и стоит колоссальных усилий вести здесь за ними наблюдение.»

Казалось бы, чего проще. Правовые эксперты, однако, сомневаются, что один лишь факт пребывания в террористическом учебном лагере может быть достаточным основанием для уголовного преследования. Министр юстиции Бригитта Цюприс указывает, что

«В Германии можно наказывать либо за уже совершенное правонарушение, либо за достаточную конкретную подготовку к нему. Водить уголовную ответственность за нечто, на что кто-либо способен, но еще не применяет на практике, по нашим правовым принципам не так то просто.»

И уж вовсе невозможно запретить людям переходить в другую религию. В Германии – примерно три миллиона мусульман. Менее трети из них имеют немецкое гражданство. Но немцев, перешедших в ислам, всего около двадцати тысяч. Считается, однако, что именно они, как проявляющие особое религиозное рвение, наиболее подвержены радикальным течениям ислама. За ними нужен глаз да глаз, уверен Гюнтер Бекштайн и другие немецкие консерваторы. Заместитель председателя фракции СвДП в бундестаге, бывшая министр юстиции ФРГ Сабина Лойтхойссер-Шнарренбергер также считает, что в исламистских кругах должно быть больше агентуры, но это не означает, что надо вести слежку за всеми, обращенными в ислам:

«Если, однако, есть основания полагать, что они вращаются в кругах исламских экстремистов, как это и было в случае предотвращенного на прошлой неделе теракта, когда за арестованными вначале долго следили, то правоохранительные органы, конечно, обязаны держать таких людей под контролем. Но не следует всех перешедших в ислам ставить под подозрение.»

Менять веру немцам точно не запретят. Проводить отпуска в учебных легерях террористов – возможно. Но наиболее вероятно, что предотвращенные в Германии теракты консерваторы используют для того, чтобы реализовать свою давнишнюю затею – предоставить правоохранительным органам возможность проводить тайные онлайновые обыски на персональных компьютерах подозрительных лиц. Министр внутренних дел Германии Вольфганг Шойбле уверен, что его час пробил:

«Все говорят, что мы должны иметь возможность в редких, обоснованных случаях проводить тайные онлайновые обыски, чтобы не уступать в технологической конкуренции с преступниками. Надо серьезно относиться к тому, что говорят эксперты. Арестованные террористы общались между собой с помощью самых современных сресдвт коммуникации. Почтовые голуби, насколько я знаю, роли не играли.»

Точку зрения министра полностью разделяет вице-председатель парламентской фракции ХДС/ХСС Вольфганг Босбах:

«Мы не стремимся к созданию государства тотальной слежки, ведь мы только что ликвидировали одно такое государство на немецкой земле - ГДР. Но мы не имеем права предоставлять террористам технологическое преимущество, зону вне контроля. Если мы откажемся от онлайновых обысков, то это будет означать наличие у преступников пространства, в котором они могут совершенно свободно коммуницировать между собой без надзора со стороны правоохранительных органов.»

В ответ на такие аргументы один из лидеров партии «зеленых» Юрген Триттин только разводит руками:

«Я считаю весьма странным в ситуации, когда принятые меры оказались достаточными, чтобы предотвратить теракт, когда наши правоохранительные органы оказались на высоте, снова начинать требовать то, на чем и без того настаивали».

Звучит убедительно. Правда, не факт, что персональные компьютеры арестованных заговорщиков всё же не подверглись негласному досмотру. Ведь операция по пресечению терактов была совместной, в ней участвовали не только немецкие спецлужбы. А у американских и британских право проводить тайные онлайновые обыски есть. И по слухам, в данном случае они таким правом воспользовались, поделившись затем оперативной информацией с немецкими коллегами. Впрочем, к политической дискуссии в ФРГ это имеет только касательное отношение. Оппозиционные «зеленые» и либералы против тайных обысков персональных компьютеров. Ну, а что социал-демократы, которые правят в Германии сообща с консерваторами? До сих пор они также выступали против такого вторжения в личную сферу. Теперь, похоже, отруливают назад. Председатель комиссии бундестага по внутренним делам Себастьян Эдати:

«Позиция СДПГ никогда не состояла в принципиальном отказе от онлайновых обысков. Но мы указываем на целый ряд пока открытых правовых и технических вопросов».

На это обращает внимание и социал-демократический министр юстиции Бригитта Цюприс:

«Онлайновые обыски – это массированное вторжение в личную сферу. Ведь персональный компьютер сегодня используется как раньше письменный стол. В нем на жестком диске хранятся банковские выписки, отпускные фотографии, быть может, любовные письма. Если онлайновый обыск сделать тем же самым, что и негласное наблюдение за квартирой, то следует учитывать требование конституционного суда не вторгаться в сугубо личную сферу. С моей точки зрения это невозможно технически реализовать в ходе онлайнового обыска.»

Бригитта Цюприс указала также на тот факт, что такой обыск не имеет никакого отношения к вопросу о слежке за общением преступников посредством интернета. Перлюстрация электронной почты и сейчас уже возможна с санкции судьи, также как и обычной корреспонденции или прослушки телефонных разговоров.

Новости «Русского Берлина».

Берлинский театр с необычным названием «89» реализовал необычный проект – совместную постановку молодых актеров из России и Германии по пьесе Людмилы Разумовской «Домой».

Пьеса рассказывает трагическую историю беспризорников- подростков, по той или иной причине оказавшихся на улице. Комментирует художественный руководитель проекта Рут Винекен:

«Меня очень волнует тема детей... надо образ детства» (аудиофайл)

Труппа в 20 человек – половина русских, половина немцев – называет сама себя «бедным театром». Спектакль поставлен на небольшие пожертвования спонсоров. Актеры, студенты московских и берлинских театральных школ, работают по 15 часов в сутки практически за бесплатно. Рассказывает студент ГИТИСа Артем Цуканов, исполняющий одну из главных ролей.

«Я думаю, что эта тема... очень острая» (аудиофайл)

Спектакль репетируется и будет идти на двух языках. Но актеры этого уже не замечают.

«За два месяца работы... разговорного языка» (аудиофайл)

Любопытно, что и за сценой молодые актеры общаются точно так же. На заданный по-немецки вопрос отвечают по-русски. И наоборот. А пьеса, надо сказать, идет с большим успехом. Зрительный зал на постановках набит битком.

Никита Жолквер «Немецкая волна»