Врач COVID-19 в РБ, статистике, протестах и оттоке врачей

Белорусский врач-инфекционист Никита Соловей с начала марта работает с пациентами с коронавирусом в стране, которая первоначально не предпринимала никаких ограничительных мер по борьбе с пандемией COVID-19. После президентских выборов в Беларуси и вспыхнувших вслед за ними протестов врачи - помимо пандемии - были вынуждены заняться лечением протестующих, которые пострадали от насилия со стороны силовиков.

В ноябре Никита Соловей на своей странице в Facebook запостил эмоциональное обращение к спикеру верхней палаты парламента Натальи Качановой, изложив в нем все претензии медиков к руководству страны. Позже стало известно, что Соловей присоединился к основному составу Координационного совета белорусской оппозиции, цель которого - обеспечение трансфера власти. DW расспросила инфекциониста о текущем положении дел с коронавирусом в Беларуси и влиянии политической ситуации на работу медиков.

DW: Как можно охарактеризовать протекание второй волны коронавируса в Беларуси?

Никита Соловей: На сегодняшний день мы видим более высокую заболеваемость коронавирусной инфекцией, чем в первую волну пандемии, и больший процент тяжелых пациентов. Если в начале у нас тоже были тяжелые пациенты с различными осложненными формами инфекции (многие нуждались в госпитализации в реанимационное отделение), то сейчас очень много тяжелых пациентов, по сути, реанимационных. Есть они и в отделениях вне реанимации, и им также оказывается там интенсивная помощь.

- С чем это связано?

- Сложно сказать. Такую же ситуацию мы наблюдаем и в других странах. Возможно, это просто особенность второй волны, особенность самого возбудителя коронавирусной инфекции. Во многих странах вторая волна протекает тяжелее, и причем с большей летальностью, чем это было в первую волну.

- Как вы можете оценить эффективность мер, принимаемых властями Беларуси в борьбе с COVID-19?

- В целом по лечению пациентов было сделано очень много из того, что можно было сделать. А что касается профилактики распространения коронавирусной инфекции - тут можно спорить, хотя я и не эпидемиолог. На данный момент мы уже можем экстраполировать опыт других стран по сдерживанию распространения заболевания и, наверно, ряд мер можно было бы позаимствовать.

В частности, перевод на дистанционное обучение школ и ВУЗов - это существенно снизило во многих странах распространение вируса. Кроме того, нужен жесткий контроль за соблюдением масочного режима, потому что несмотря на то, что он у нас введен, это все равно остается выбором самого человека.

В плане оказания помощи пациентам нас здорово выручает достаточно большой коечный фонд в стране, который мы смогли вовремя перепрофилировать для COVID-19. Мы также смогли достаточно быстро начать дооборудование имеющихся коек кислородными точками, даже в тех стационарах, где их не было. Есть проблема с медикаментами, но не из-за этого, что мы на уровне страны не можем себе позволить их купить, а потому что их не хватает в принципе - заводы не могут выпустить большое количество для всех стран. Но в целом с ключевыми препаратами мы существенных перебоев не видим.

В плане обеспечения средствами индивидуальной защиты у нас тоже в большинстве мест сейчас ситуация хорошая, это сделано, в том числе, за счет перепрофилирования производства на выпуск комбинезонов, перчаток и так далее. В первую волну такая проблема была, и нам тут очень здорово помогли волонтеры, которым все медики очень благодарны, ведь они смогли помочь именно в период между возникновением проблемы и ее решением со стороны Минздрава. Мы им очень за это благодарны.

- Волонтеры BYCOVID19 отказались помогать медикам во вторую волну, мотивируя это тем, что если у государства хватает денег на водометы, то и на аппараты ИВЛ средства найдутся. Это решение как-то отразилось на вас?

- Конечно, помощь волонтеров существенно улучшила организацию оказания медицинской помощи, потому что они обеспечивали врачей не только средствами индивидуальной защиты, но и часть стационаров регулярным питанием, водой и предметами гигиены для пациентов.

Сейчас мы вынуждены обходится своими силами и теми средствами, которые выделяются учреждениям здравоохранения. И с некоторыми вещами могут быть проблемы в маленьких больницах, ведь если городские клиники в Минске и областных городах хорошо финансируются, то более мелкие могут испытывать дефицит средств, особенно к концу года. У них могут возникать проблемы с лекарствами и средствами индивидуальной защиты.

- Многие белорусы не доверяют официальной статистике по коронавирусу. Что об этом думают врачи?

- Мы тоже ей не доверяем. Мы же лечим этих пациентов и видим истинные масштабы заболеваемости и летальности. Говоря об оценках, я могу ссылаться только на объективные данные, которые уже всплыли. Белстат подал данные в ООН по летальности (за второй квартал 2020 года. - Ред.), и мы видим, что по сравнению с аналогичным периодом прошлого года она выросла на 5,6 тысяч человек.

Можно сделать вывод, что эта избыточная летальность в большинстве своем была обусловлена пандемией. Новых цифр у нас нет, но когда они появятся, мы сможем ретроспективно оценить истинные масштабы проблемы. Уже понятно, что эти масштабы будут больше, чем в первую волну.

- 11 ноября вы у себя в Facebook написали эмоциональный ответ спикеру Совета Республики Наталье Качановой, в котором изложили все претензии медиков в отношении властей - насилие, фальсификация выборов, ложь и репрессии. Почему вы решили это сделать?

- Медицинские работники с первых чисел августа высказали свою позицию о том, что не приемлют насилие. Сейчас мы даже не говорим о политике как таковой - большинство медиков далеки от нее, но пройти мимо насилия мы не смогли. С момента выхода медиков (в знак протеста против насилия. - Ред.) около Медуниверситета и около Минздрава в первую неделю после выборов наша основная цель - прекращение насилия и привлечение виновных к ответственности.

Меня очень возмутила ситуация, когда 6 ноября около 1-ой городской клинической больницы буквально на первой минуте акции солидарности были задержаны более 50 медицинских работников, причем среди них были очень известные и опытные врачи. Они были помещены в изоляторы и осуждены на сутки. Тогда Кочанова сказала о протестующих медиках: "Передайте всем - диалога на улицах не будет". Для меня это стало последней каплей, захотелось по пунктам написать, почему именно я и тысячи коллег недовольны сложившейся ситуацией.

- С вами связывался кто-нибудь из госорганов после этого?

- Нет.

- В Беларуси четыре месяца не прекращаются протесты, и многие люди, которым за участие в акциях присудили административный арест, выходят из изоляторов, заразившись там коронавирусом. Как врачи могут повлиять на эту ситуацию?

- Мы понимаем, что условия содержания заключенных в изоляторах неадекватны и способствуют распространению коронавирусной инфекции. Скученность и замкнутое пространство - тут даже если один человек с легкой или бессимптомной формой оказывается в камере, то это почти 100% вероятность, что заболеют все. Только у кого-то это будет легкая форма, а у кого-то - летальный исход. Кроме того, вызывает особое беспокойство сообщения о том, что заболевшие говорят об этом работниками изоляторов, но те не принимают необходимых мер.

Гражданские врачи повлиять на ситуацию не могут, так как эти учреждения выведены из подчинения Минздрава. Эту проблему мы подняли еще после событий 9 августа, когда в МВД и Минздрав было направлено официальное письмо за подписью более 450 медиков с просьбой организовать допуск врачей в изолятор на улице Окрестина, чтобы оценить состояние людей и принять решение о необходимости их госпитализации. Но нам ответили, что все делается и так, и они не нуждаются в помощи людей, не относящихся к их системе. Но их медицинская служба может и не справляться при большом поступлении пострадавших лиц.

- Недавно гражданам Беларуси запретили выезд из страны, мотивируя это решение борьбой с COVID-19. Это действительно необходимо? 

- С эпидемиологической позиции мы логики не видим. Логика есть, когда запрещают въезд в страну людей, которые потенциально могут быть инфицированы. Предполагаю, что это решение может быть связано с достаточно масштабным оттоком различных специалистов - меня цифры шокируют в плане медиков.

Моя коллега подсчитала, что среди ее знакомых уже уехало 24 человека - причем это состоявшиеся специалисты, с высшими категориями, часто - заведующие отделениями. Также мы видим большую активность медицинских работников по изучению иностранных языков - польского и немецкого.

Если эта тенденция сохранится, то мы потеряем очень большой пласт медицинских работников с опытом работы, знаниями и навыками. Мы уже видим, что во многих учреждениях отсутствуют специалисты среднего возраста, есть только ближе к пенсионному и молодежь после университетов. В итоге получается, что тех, кто мог бы передать знания и опыт, не хватает. Это на самом деле проблема. Если ее не решать, мы столкнемся с дефицитом кадров, и это не может не отразиться на качестве оказания помощи.

Смотрите также: