Свобода СМИ и коррупция
10 января 2002 г.
Почему надо защищать репортёров? Не только потому, что они такие же люди, как и мы с вами, но и не потому, что без них никто не узнает, например, о совершенных преступлениях. Всё тайное становится явным. Весь вопрос – когда оно станет явным. Репортер старается приблизить этот момент, сотрудник спецслужб, военный или идеологический цензор – повсюду в мире – старается этот момент отдалить. Иногда спецслужбы и журналисты взаимодействуют, нередко представители тайной полиции выдают себя за журналистов. Но кто есть кто, в конечном счете определяют читатели, зрители, слушатели.
Фраймут Дуве, журналист и уполномоченный ОБСЕ по свободе средств массовой информации:
- Конечно, самая тяжелая проблема по-прежнему состоит в том, что я называю "цензурой смерти". Когда я работал в России, таких случаев было очень много. Правда, чемпионом мира в этом виде преследования журналистов остается Колумбия, но тенденция к колумбизации очевидна в глубинке Российской Федерации, где журналистов убивают целенаправленно и по вполне определенной причине: за то, что они либо разоблачили коррупционера, либо собираются сделать это.
Второе, о чем я хочу сказать, - это, так сказать, структурная цензура. Бывшее тоталитарное государство на местном уровне по-прежнему применяет методы выдавливания нежелательного журналиста или газеты. Повышают арендную плату, посылают полицейских или пожарных, те говорят, вот у вас, мол, несоответствия, извольте закрыться в течение двух недель. Применяются самые абсурдные приемы, лишь бы заткнуть глотку. А газета, которая нахваливает какого-нибудь мэра, вдруг получает поблажку, ей снижают арендную плату.
- Ну а что же может предпринять ОБСЕ в таких случаях?
- Конечно, возможностей у нас немного. Надо прямо сказать, мы почти бессильны. И всё-таки четыре года назад я разработал определенную систему, определенный порядок действий. Сначала я изучаю сообщение о преследовании того или иного журналиста, а потом обращаюсь к министру иностранных дел страны, подписавшей хартию ОБСЕ о свободе печати, и делаю официальный запрос. Обычно мне отвечают в том смысле, что вас-де ввели в заблуждение, а на самом деле у нас всё прекрасно. Когда дело становится особенно нетерпимым, я выношу его обсуждение на четверг. Каждый четверг с утра заседают члены постоянно действующего совета ОБСЕ, от всех 55 государств-членов. Обычно представители страны оказывают на меня давление, просят не выносить вопрос на обсуждение. В отдельных случаях нам удается помочь, но, к сожалению, часто мы бессильны. Нам удалось недавно предотвратить выдачу Узбекистану узбекского журналиста, получившего в Норвегии политическое убежище. Этот журналист прибыл в Прагу и был там арестован по просьбе узбекского правительства. Чешское правительство вдруг согласилось выдать его Узбекистану. Нам удалось отговорить их от этого шага.
- Ну здесь, понятно, это было политическое давление. Но вот в отношении такой страны, как Россия, Германия ведет себя – в том, что касается нарушения прав человека, - как политический карлик. Какие аргументы уполномоченный по свободе печати ОБСЕ Фраймут Дуве предлагает, например, федеральному канцлеру ФРГ, так подружившемуся с президентом России?
- Федеральный канцлер очень заинтересован в экономическом развитии России, Путин, конечно, тоже, да и в ориентации России на Запад он также заинтересован. Федеральное правительство получает информацию не только от меня, но и из посольства Германии в Москве, которое обеспечивает правительство детальными аналитическими записками – не только случая Григория Пасько, а и многих, многих других. Поэтому я просто не могу себе представить, чтобы федеральный канцлер мог игнорировать центральный вопрос. Этот центральный вопрос состоит в том, что без раскрытия преступлений, без вскрытия коррупции, без контроля над местной властью – мэриями и администрацией губернаторов, которые отчасти криминальными методами проводят свою "приватизацию", без этого никакой рыночной экономики в западном смысле слова не будет. И в этом состоит мой экономический аргумент, когда мы разбираемся с преследованием журналистов в российской провинции, например, дело Ольги Китовой из Белгорода, которая получила два с половиной года тюрьмы за статьи, в которых вскрыла коррупцию в администрации губернатора.
Итак, немецкий эксперт увязывает печальную судьбу журналистов-правдолюбов в России с коррупцией, или незаконным присвоением должностными лицами чужого имущества. Этим незаконно присваиваемым имуществом могут быть деньги или вещи, а могут быть и секреты. Журналист и несколько адвокатов – с одной стороны, флот, армия, прокуратура и ведомственный суд – с другой. Кому из них больше доверяет общество? Что, кого больше боится, тому больше и доверяет?
"Дай ответ. Не даёт ответа".