Гюнтер фон Хагенс: «В своей жизни я произвёл сотни вскрытий перед студентами – и конечно, каждый раз это немного и развлечение!»
«В своей жизни я произвёл сотни вскрытий перед студентами – и конечно, каждый раз это немного и развлечение!», - этой фразой Гюнтер фон Хагенс, создатель гостящей нынче в Лондоне выставки «Миры тел», экспонаты которой представляют собой препараты человеческих тел, спровоцировал грандиозный скандал, произведя – кстати впервые за последние 170 лет британской истории – публичное вскрытие трупа. Одновременно в Новосибирске начался процесс в связи с незаконной поставкой тел в руководимый им институт пластинации в Гейдельберге.
Сперва коротко введу в суть дела:
В восьмидесятые годы Гюнтер фон Хагенс, молодой патологоанатом из Гейдельбергского университета, разрабатывает новый метод консервации препаратов. Метод называется пластинация, его суть состоит в том, что жидкость замещается в тканях человеческого тела синтетической смолой, что делает препараты в сущности вечными. Метод запатентован как научное открытие и сделал профессора Хагенса светилом мира анатомии.
Однако в середине 90-ых фон Хагенс почувствовал себя больше, чем врачом, и начал изготовлять из своих препаратов – попросту говоря, из человеческих тел, - некие скульптуры, как правило, повторяющие знаменитые образцы: скажем, мыслитель Родена с обнажённым мозгом или дискобол без кожи, так что структура мускулов видна лучше, чем на античном оригинале. Имеются, правда, ужасающе-воспитательные печень алкоголика и лёгкие курильщика. Из своих «скульптур» и «объектов» Хагенс организовал передвижную выставку под названием «Миры тел». Во всём мире, в том числе и в Германии, она неизменно сопровождается скандалом, что не помешало, а может и помогло, восьми миллионам зрителей осмотреть спорное шоу. Неопровержимым аргументом мультимиллионера фон Хагенса было то, что все тела, использованные в его выставке, были добровольно пожертвованы «хозяевами» на нужды науки и просвещения. В настоящий момент передвижная выставка «Миры тел» гостит в Лондоне. Именно в рамках этой выставки в прошедшую среду фон Хагенс произвёл публичное вскрытие тела.
В зале было так тихо, что 650 собравшихся улавливали тихое жужжание сонной осенней мухи, забившейся куда-то под стреху старинной пивоварни, превращённой в выставочное помещение лондонской галереей «Атлантис». Тихо гудели мониторы телевизионных камер. Внизу, перед амфитеатром зала, на фоне выдержанных в синевато-чёрных полутонах занавесей, стояло пять человек – двое молодых врачей-ассистентов, два профессора анатомии, немец и англичанин (все в голубых медицинских халатах), и ещё один – впрочем, также находящийся в звании почётного профессора Гейдельбергского университета доктор Гюнтер фон Хагенс, одна из самых спорных фигур современной Европы, в голубом халате и неизменной чёрной шляпе а-ля Йозеф Бойс, с которой он не расстаётся никогда. На никелированном столе перед ними лежало бездыханное тело, имевшее серо-желтоватый оттенок. Неприятный запах заставлял сидевших в первых рядах зажимать носы. Впрочем, каждый из пришедших заплатил по 12 фунтов (это около 20 евро), чтобы попасть на публичное вскрытие – и ещё несколько сотен человек остались под дождём, не сумев заполучить вожделенный билет. Словом, всё, как на хорошей премьере в одном из многочисленных театров окрестного Вест-Енда.
«Сейчас мы совершим разрез от уха до уха и освободим череп», - фон Хагенс комментировал свои действия для публики, предупреждая о наиболее брутальных моментах (дабы слабонервные успели закрыть глаза) и даже периодически пытался подшучивать: скажем, когда он, после нескольких минут тщетных попыток вскрыть череп, был вынужден передать пилу одному из своих ассистентов – «Порою требуется время, прежде чем окажешься там внутри, хо-хо». Не менее драматично протекало вскрытие грудной клетки, из которой Хагенс изъял, положив в специальные тазики с консервирующей жидкостью – сердце, лёгкие, печень, селезёнку. Створки брюшной полости покойного были раскрыты, как двустворчатый шкаф. То, что лежало на столе перед пятью патологоанатомами уже не было человеком – хотя в процессе изъятия органов публика узнала, что покойный хозяин тела был немцем, что в возрасте 50 лет он потерял работу и начал сильно пить.
«Хотя на самом деле, - сообщил ассистент, - никто из нас не знает, как жил этот человек». Достоверно известно лишь то, что он скончался в возрасте 72 лет, завещав своё тело профессору Хагенсу для использования по его усмотрению. Сын полностью согласился с решением отца, а невестка даже выступила по немецкому телевидению, приветствуя его действие.
Всё вскрытие продлилось порядка двух часов, с получасовым перерывом, в течение которого фон Хагенс предложил собравшимся подойти поближе и внимательно осмотреть тело и отдельные органы. Многие последовали его совету.
Реакции публики были различными:
«Это уникальное впечатление, которого я не забуду на протяжении всей моей жизни. Это надо видеть – в конце концов, это всего лишь человеческое тело, и ничего больше…»
Первокурсник факультета биологии был в восторге, - для него это была уникальная возможность увидеть человеческое тело, так сказать, изнутри (последнее публичное вскрытие было проведено в Англии в 1830 году). Более критическим было мнение также присутствовавшего на спорном спектакле Франца Йозефа Вайца, профессора философии из университета Швебиш-Гмюнд:
«Конечно, все мы были в известной степени поставлены лицом к лицу с самими собой, с вопросом, что есть человек и в какой момент наша плоть перестаёт быть собственно, частью нас как личности. Но я считаю недопустимым и безответственным столь фривольное и несерьёзное обращение с человеческой природой …»
В целом Хагенс остался доволен своей акцией, которую он считаем «гигантским шагом на пути демократизации анатомии».
«Да, я доволен. Я счастлив, что всё прошло так гладко. Люди вели себя весьма дисциплинированно и задавали очень интеллигентные и интересные вопросы – я уверен, что это было не последнее публичное вскрытие…»
На самом деле всё прошло не совсем гладко. Британские органы охраны порядка пытались запретить публичное вскрытие, однако выяснилось, что соответствующего закона просто не существует – как-то не требовалось законодательных норм для того, чего и так не делалось. Опосредованно можно было сослаться на дух законов об охране покоя усопших или о врачебной этике – но лишь опосредованно.
Более конкретный характер носят обвинения, предъявленные профессору фон Хагенсу российскими органами охраны правопорядка. 20 ноября в Кировском районном суде города Новосибирская начался процесс по делу о незаконной отправке в Германию - в институт пластинации в Гейдельберге, а также в филиалы института в Киргизии и Китае - 56 тел и более 400 частей головного мозга. Тела принадлежали заключённым и душевнобольным, у некоторых из которых имелись и родственники, не проинформированный о планирующейся использовании тел. Правовой основой для отправки служил договор между институтом фон Хагенса и Новосибирской государственной медицинской академией, для которой тела планировалось превратить в учебные препараты. Сотрудникам академии предъявлено обвинение в нарушении федеральных законов «О погребении и ритуальных услугах» и «О трансплантации органов и тканей». Фон Хагенс проходит по этому делу – пока – свидетелем. Мы связались с находящимся в Лондоне профессором и попросили его выразить свою точку зрения в связи с этими обвинениями:
«Между анатомическим отделением вышеназванной академии и Институтом пластинации города Гейдельберга был заключен договор о научном сотрудничестве. Согласно этому договору мы занимаемся пластинацией препаратов и отсылаем их обратно в Новосибирск. После возникновения этих разногласий, я расторг договор и ожидаю, как будет развиваться этот судебный процесс. Что за этим стоит, мне не известно».
Филиал вашего института находится в Киргизии. Почему?
«Несколько лет я занимался введением технологии пластинации в Москве. Я сопровождал студенческие делегации в Москву, читал доклады в Ломоносовском университете и институте Склифосовского. Однако после того как Ельцин пришел к власти и мафия начала занимать главенствующие позиции, когда качество образования ушло на второй план, ведь каждый студент может сейчас купить свой диплом на улице, я начал искать альтернативу и получил вскоре приглашение в Киргизию. Так как я родом из бывшей ГДР и достаточно хорошо говорю по-русски, я принял его. Мне больше нравится работать на Востоке, чем на Западе, так как анатомы востока по-прежнему работают с телами, препарируют их. Макроанатомы же на Западе - в Германии, Англии или же в США – стали редким явлением, и находится на грани вымирания. Они занимаются молекулярной, клеточной биологией. На это у восточных анатомий нет ни организаторских возможностей, ни финансовых средств».
Откуда вы получаете материал для ваших препаратов? Предоставляют ли люди после смерти свои тела добровольно?
«В Германии, как и в Киргизии и Китае, утвердилась практика жертвования тел. В Киргизии пожертвовали свои тела 50 человек, в Китае - около 100, то в Германии – 5 100. В среднем каждый две недели мы получаем новое тело. Это больше, чем нам требуется для выставки. Как видите, у меня нет оснований тайно выкапывать трупы из могил в России и прислуживать мафиозным структурам. Вы знаете, я сам провёл два года в тюрьме за то, что протестовал против ввода советских танков в Чехословакию. Так что и демократизацию анатомии я всегда понимал в двойном смысле: Как демократизацию науки самой по себе и общественной жизни в целом. Человек и его тело – действительно, история этих непростых отношений требует сегодня нового осмысления: трансплантация органов и новые достижения генной инженерии требуют этого от нас».
Способствуют ли прогрессу мысли выставки и спектакли подобные тем, которые делает фон Хагенс? Возможно, каждый должен решить этот вопрос на себя.
«В нашей традиции принято снимать шляпу, находясь перед телом покойного».
На этот выкрик фон Хагенс, не выпуская из рук скальпель, указал на висящую позади него гигантскую репродукцию картины Рембрандта «Урок анатомии доктора Тульпа» - на которой над бездыханным телом и впрямь склонились семь молодых врачей с непокрытыми головами и их профессор в шляпе.
Однако чёрная шляпа и бледное лицо профессора фон Хагенса скорее намекали на иную традицию - на традицию раннего европейского «хоррора», на профессора Мабузе и доктора Калигари, на традицию мрачной кунсткамеры, традицию ярмарочного балагана, в котором выставлялись двухголовые телята и младенцы с пятью руками.
То обстоятельство, что тело 72-летнего алкоголика было вскрыто именно в бывшей пивной, быть может, следует отнести к традиции мрачного британского юмора.
Впрочем, в известной честности профессору не откажешь: после представления стало известно, что фон Хагенс завещал, чтобы на его могиле вместо памятника был установленный его собственное пластинированное тело.
В Кёльне открылся традиционный «ясельный путь»: выставка рождественских райков со всего мира.
Для того, чтобы смягчить эффект от этих зловещих историй о «новом Франкенштейне» - по крайней мере, таков драматургический замысел – прозвучит репортаж о Кёльнском фестивале рождественских райков, на котором побывала Светлана Громова.
Ещё в эпоху раннего христианства в рождественскую службу включались своего рода инсценировки сцены рождения младенца Христа. Именно эта традиция была истоком европейской культуре рождественских райков: начиная примерно с 13-14 века практически в каждой немецкой под рождество при входе, из реальных бытовых предметов и специально изготовленных фигур, выстраивалась сцена рождения младенца Иисуса и поклонения волхвов. Как известно, спаситель мира явился миру в хлеву, и его первой колыбелью стала кормушка для ослов и волов – ясли (по-немецки – Krippe). Именно так и называются в Германии рождественские райки.
Особое распространение получила эта традиция в Кёльне – ведь именно в Кельнском Соборе, по преданию, с 1164 года хранятся мощи тех самых трёх волхвов (или, как принято говорить здесь, трёх Королей), которые, следуя за звездой, явились к колыбели новорождённого Иисуса. В простой и выразительной форме они рассказывали неграмотным людям, не умевшим читать, историю рождения Сына Божьего. Каждая община, каждая церковь старалась сделать свои ясли самыми красивыми и, конечно, все ревниво поглядывали: «А как получилось у соседей?».
Поэтому уже в раннее средневековье в Кёльне появился обычай «крепше шауэн» - то есть, «ясельной прогулки»: во время четырёх предрождественских воскресений, адвентов, семьи отправлялись в прогулку по окрестным церквям, смотреть на «ясли». Существует эта традиция и сегодня. Более того: на протяжении последних семи лет в Кёльне существует обычай приглашать в город на предрождественский месяц «ясли» со всего мира.
Рассказывает Каролина Мария Вебер, организатор 7-го «фестиваля яслей»:
«В 1996 году в Кельне состоялся конгресс, на котором встретились люди, занимающиеся составлением композиций рождения Иисуса на профессиональном или любительском уровне. Тогда же в рамках конгресса прошла выставка, на которой были показаны ясли со всего мира. Композиции были выставлены в общественных местах: в витринах магазинов, на рождественских рынках и ярмарках, в учреждениях культуры, в церквях и даже на железнодорожном вокзале Кельна. Необычная выставка настолько пришлась по душе местным жителям и туристам, что с 1996 года мы проводим её каждый год».
Девиз этого года - "Следуйте за звездой”. В предрождественском фестивале яслей этого года выставлены новые композиции из 17 стран, в числе которых есть страны, для которых христианская религия не совсем традиционна, например, Индонезия, Кения, Мадагаскар, Танзания, Филлипины. Каждая композиция несет отпечаток национального колорита и национальных традиций. Художники, создающие композиции, пытаются перенести сюжет с рожденем Иисуса Христа на национальную почву, в те условия и обстоятельства, в которых они выросли и живут. А так как фантазия у людей всегда была сильно развита, то сцены украшаются все новыми и новыми деталями и подробностями, не всегда напрямую связанными с Библией.
Рассказывает госпожа Вебер:
«Люди пытаются отождествить себя и свой образ жизни с обстановкой в которой родился Иисус. Особенно любимы те рождественские композиции яслей, где люди могут воочию увидеть себя: в современном окружении или в их собственном городе. Например, в Кельне выставлена композиция яслей, в которую интегрированы типичные фигуры кёльнского карнавала. Или ясли, где в одном из волхвов жители старинного городского квартала узнают местного священника. Такое композиционное решение скорее доходит до наших сердец…»