Али Феруз: Узбекистан не получил бы меня живым

Гость "Немцова.Интервью" - журналист "Новой газеты" Али Феруз (настоящее имя Худоберди Нурматов). Гражданина Узбекистана в августе 2017 года задержали сотрудники российских правоохранительных органов. Его признали виновным в нарушении режима пребывания в РФ, а суд постановил депортировать журналиста в Узбекистан.

Молодой человек опасался, что там ему грозят преследования и пытки, в том числе из-за его гомосексуальности. За журналиста вступились правозащитники, активисты, коллеги из "Новой газеты". Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) потребовал приостановить исполнение постановления суда о выдворении Феруза из России. 9 февраля Басманный суд Москвы разрешил ему выехать в третью страну. Сейчас молодой человек находится в Германии, где ему предоставили убежище. Жанна Немцова встретилась с Ферузом в городе Геттинген в Нижней Саксонии.

Жанна Немцова: Али, российская сторона все-таки отпустила вас в третью страну. Какой фактор стал решающим?

Али Феруз: Предполагаю, что сработала совокупность всех механизмов, задействованных для моего освобождения: общественная поддержка, помощь активистов, солидарность моих коллег-журналистов, в первую очередь из "Новой газеты", - редакция с самого начала меня поддержала и сказала, что будет бороться до конца.

Отдельное спасибо я хочу сказать Татьяне Москальковой, уполномоченному по правам человека в РФ. Она и ее аппарат очень сильно мне помогли. Для меня было очень непривычно видеть солидарность со стороны представителей властей.

- Почему вы оказались именно в Геттингене, университетском городе в Нижней Саксонии?

- Во время работы журналистом в Москве я в основном писал про миграцию, был знаком с профессорами из геттингенского университета, которые проводили разные исследования на эту тему. Я давал им комментарии по ситуации с миграцией в России.

А когда РФ отказалась меня принимать и хотела выдворить в Узбекистан, геттингенский университет обратился в МИД ФРГ с просьбой помочь мне выехать из России. Подтвердили, что университет хочет меня принять, после чего подключилось посольство Германии, представители которого занимались моим делом и участвовали в переговорах с российскими властями, а также выдали необходимые для моего приезда документы.

- Чем вы будете заниматься сейчас в Германии?

- Первым делом буду изучать язык. Я хочу продолжать свою журналистскую карьеру.

- Какой у вас сейчас статус в ФРГ?

- Я получил здесь статус беженца. В ближайшее время мне выдадут документ, удостоверяющий личность, с которым буду жить здесь.

- Вы учились в Российском исламском институте в Казани, вашей специализацией был арабский язык. Почему ваш выбор пал именно на это учебное заведение? И чем вы руководствовались при выборе специализации?

- Во время поступления в университет я был верующим, соблюдал предписания ислама. Мне было важно понимать, что я говорю, поэтому у меня возникло желание изучать арабский язык и теологию. Мне важно было понять суть разных религий, их отличия, а также глубже понять, что такое вера. Через год обучения я осознал, что не смогу получить в этом университете базу, на которую я рассчитывал. К этому времени я уже свободно говорил на арабском языке.

- А каково ваше отношение к религии сейчас?

- Сейчас я атеист. Это был очень долгий и тяжелый путь для меня. Толчком для сомнений в религии, наверное, стала моя гомосексуальная ориентация, когда я начал понимать, что, кроме женщин, мне нравятся мужчины. Я начал изучать, что говорит моя религия по этому поводу. В исламе это очень острая тема: религия говорит, что таких людей "нужно побивать камнями, убивать, уничтожать". Я очень долго сопротивлялся, пытался "вылечиться от гомосексуальности" и стать "нормальным" человеком. Потом я понял, что на самом деле это не болезнь, мне надо с этим смириться. Я начал ставить под сомнение догмы религии. В итоге я понял, что это - некий институт контроля над людьми. Я засомневался, что Бог вообще существует.

- Вы были женаты, у вас двое детей, но вы в какой-то момент, не окончив университет, вдруг уезжаете в Узбекистан. С чем это было связано?

- Я поехал к отчиму в гости и помогал ему работать в торговой лавке. Продавал электротовары, книги, вещи. Прожил там месяца три-четыре.

- Почему вы вдруг стали объектом внимания узбекских спецслужб?

- В Узбекистане тоталитарный режим. Власти пытаются жестко контролировать жителей этой страны. И под предлогом борьбы с экстремизмом и терроризмом они борются с инакомыслящими и с людьми, которые соблюдают религиозные предписания. Когда меня задержали, похитили и увезли в другой город, они (спецслужбы. - Ред.) очень долго расспрашивали про мою веру и религиозную идеологию. Спрашивали, является ли она радикальной. В итоге мне сказали, что могут меня отпустить, если я буду на них работать. Мне предложили внедриться в среду местных мусульман и доносить на них. Я согласился, но понимал, что я не хочу ни на кого доносить. Мне будет очень трудно жить, если я знаю, что из-за меня кого-то посадили или пытали до смерти. Поэтому я покинул Узбекистан.

- В августе прошлого года вы оказались в депортационном центре в России. Какова была причина этого задержания?

- Думаю, мое задержание и решение о выдворении напрямую связано с журналистской деятельностью. В частности, с моим материалом про выборы, которые прошли в Узбекистане в 2016 году. После смерти президента Узбекистана Ислама Каримова у граждан страны появилась надежда, что со сменой главы государства изменится и политика в стране.

Политологи следили, с каким процентом голосов выиграет новый президент: если бы он был выше 90 процентов, как при Каримове, то оттепель ждать бесполезно. В итоге Шавкат Мирзиёев набрал больше 80 процентов. Я про эти выборы написал материал "Рабы на день". Текст был опубликован в декабре 2016 года. Спустя пару месяцев меня впервые задержали в России. Все время, пока я жил в РФ, я не прятался, а пытался легализоваться, обращался в правоохранительные органы, подавал документы, проходил интервью. У них не было ко мне ни вопросов, ни претензий. Но после этого материала они вдруг появились.

- Скажите, что могло вас ожидать в Узбекистане после экстрадиции?

- Я уверен, что они бы меня живым точно не получили. Потому что все время, которое я там пробыл, я постоянно находился так сказать на стреме, наготове, что если что-то неладное будет происходить, то я покончу с собой. Я как журналист общался с беженцами, которые находятся в похожей ситуации. Это очень трудно рассказывать, но я слышал, что в Узбекистане под ногти людям засовывают иголки, вырывают ногти, обливают кипятком, насилуют дубинками. Это по большей части касается только политических заключенных. Узбекистан - это страна, где применяются пытки. И эти пытки средневековые. Если человек получает там больше пяти лет тюремного срока, шансов, что он выйдет оттуда живым, очень мало.

Полная версия интервью: