Александр Миндадзе: Мы c украинцами были против войны

1 марта в российских кинотеатрах состоится премьера фильма Александра Миндадзе "Милый Ханс, дорогой Петр", который наделал много шума еще до выхода на экран. Режиссера обвиняли в "антипатриотичности", в "искажении истории" - в частности, потому, что действие происходит в годы дружбы между Советским Союзом и гитлеровской Германией. Кроме того, фильм снимался на востоке Украины в то время, когда там уже шли бои. В канун премьеры корреспондент DW Элина Ибрагимова встретилась с Александром Миндадзе.

DW: Вы как-то сказали, что деятели российского кино задолжали истории. Фильмом "Милый Ханс, дорогой Петр" вы возвращаете этот долг?

Александр Миндадзе: Свою маленькую лепту я, может быть, и внес. Внес тем, что коснулся почти неизвестных в сегодняшней России страниц истории - о подписании пакта Молотова-Риббентропа и об экономическом сотрудничестве Германией и СССР в 1939-1941 годах. Тема все-таки мало освещена в кинематографе и в литературе, хотя в 1990-е годы книги об этом выходили и в России.

Наш зритель, конечно, непривычен к такой теме, потому что он воспитан на сериалах, и его, как могли, отучили думать, сочувствовать и сопереживать. Его научили потреблять кинематограф только вместе с попкорном. Поэтому это вопрос личной проницательности, личной вдумчивости и личной интеллигентности. Процесс этот общий. Автор, который делает штучное произведение, - редкость на Западе и у нас.

- Как вы характеризуете фильм: он идеологичен или историчен?

- Для меня в фильме никакой идеологии нет. История, которую я пытался отразить, сугубо реальна, и есть масса подтверждающих документов. Исследуя этот материал, я бывал на заводах, где еще стоят немецкие станки, установленные немцами в 1939 году, я изучал воспоминания людей. Для меня это чистая история. С другой стороны, это может быть идеологично с точки зрения каких-то политических воззрений. Мы, что же, будем подстраиваться под эти воззрения? А они сегодня - одни, завтра - другие?..

- То есть вы не опасаетесь, что после выхода фильма в массовый прокат его будут трактовать с идеологической точки зрения?

- Нет. Там есть внутри человеческие истории и переживания, там спрятаны человеческие чувства и мелодрама, которая находится под радиацией приближающейся катастрофы. Так что я не думаю, что зритель будет считывать верхний политический слой, которого там и вовсе нет.

- Вы снимали фильм для тех, кто знает, чем был пакт Молотова-Риббентропа, после заключения которого Советский Союз тесно сотрудничал с "третьим рейхом", или для тех, кто не знает?

- На фильм пойдут подготовленные зрители. Это уже произошедшая дифференциация, то есть человек знает, на что он идет. Это не тот несчастный случай, когда молодой человек идет с девушкой на комедию, а попадает на такую картину и в недоумении уходит. Фильм будет идти в специализированном кинотеатре со специализированной публикой. Если люди идут, зная сюжет фильма, то все будет в порядке. Если же зритель случайно попадает на фильм, то реакция будет другой, конечно.

- Как вы нашли образ Ханса? Это реальный человек из архивов или вымышленный образ?

- Я сочинил этот образ, исходя из возможных реалий и возможных достоверностей. Это человек, который по началу фильма никак себя не проявляет. Он кажется человеком с нулевым сознанием. Но потом оказывается, что в нем уже рванул снаряд близкой войны. Поэтому это история трансформации человека от безмолвного винтика до человека, который садится под бритву парикмахера, понимая, что ему сейчас перережут горло. Это время жить и время умирать.

- Получается, что такой человек может жить и сейчас?

- Конечно! Просто через созданные сюжетные обстоятельства, которые я взял как некий пример, мы проводим нашего героя и видим по его поведению, как герой меняется. Этот фильм об ощущениях людей, живущих на сковородке. Проблематика может быть разной: это и теракты, и войны, и Сирия, и Турция, и беженцы... Катастрофизм и ощущение трагедии картина отражает с той разницей, что зритель знает, что вот-вот начнется война, а герои не знают, хотя и чувствуют. В этом и есть сходство с сегодняшним днем.

- Если говорить в целом про отношения россиян и немцев, есть ли какие-то изменения?

- Отношения тогда были другими. Это были более незнакомые страны. Сейчас после падения Берлинской стены контакты резко увеличились, масса людей посещает Германию, многие из россиян живут там. Германия перестала быть чем-то далеким и неизвестным. Вполне уважаемая, на мой взгляд, в России страна, потому что она наглядно продемонстрировала, как можно иметь в 1945-м разрушенную страну, а потом превратиться в мощнейшую экономическую державу.

- Съемки фильма шли во время боев в Восточной Украине. Вы были совсем недалеко. Оказало ли это влияние на фильм, на процесс съемки, атмосферу в команде?

- Я очень опасался, что это как-то может сказаться. Война шла в 200-250 километрах от места съемки. Но я никаких признаков войны не видел. Это загадка сегодняшней цивилизации: у нас нет реакции в мирном обществе. Допустим, в том же Киеве, люди жили довольно спокойно, когда в Донецке шла война. Люди сидели в кафе и обсуждали новинки кинематографа. Более того, я опасался, что часть группы, которая должна была жить на съемных квартирах, встретит враждебность и непонимание у местных жителей, но этого не было. Еще это кинематографическое братство, конечно, которое не зависит ни от политики, ни от национальности.

Было понятно, что это политическая схватка, которая, к сожалению, переросла в войну. В этом смысле мы с украинцами были единомышленниками: мы были против войны. Общая позиция была пацифистской, другой и быть не могло.

Смотрите также: