«Любовь на продажу» - либретто «Тристана и Изольды» и другие манускрипты Рихарда Вагнера уйдут с молотка
«Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать», - говаривал один известный книгопродавец в прославившей его беседе с великим поэтом.
Действительно, рукописи великих людей имеют сегодня не только идеальную, но и вполне материальную ценность. Существуют специализированные аукционы, занимающиеся исключительно продажей автографов. Торги рукописями проводят и крупнейшие аукционные дома, такие как «Кристи» и «Сотбис». Именно последний намерен в начале декабря продать с молотка ценнейшие рукописи Рихарда Вагнера – в том числе, манускрипт либретто «Тристана и Изольды» и первую авторскую партитуру песен Матильды Везендонк. Известие, всколыхнувшее немецкую музыкальную общественность. Но ещё более поразительным стало известие о том, кто продаёт рукописи: манускрипты находились в частной коллекции Людвига Штреккера, возглавившего после смерти издателя Франца Шота одноимённое музыкальное издательство. Именно в «Шотте» при жизни издавал свои партитуры Рихард Вагнер – что и объясняет происхождение коллекции. Решение о частичной продажи коллекции принял Людиг Ханзер-Штреккер – правнук знаменитого издателя и глава фамильного музыкального издательства, носящего сегодня название «Шотт Музик Интернациональ».
Мы связались с господином Ханзер-Штреккером, чтобы задать ему вопрос: почему из Германии уходят рукописи, представляющие историческую ценность, прежде всего, для немецкой культуры. И если уж было принято решение о продаже, то почему манускрипты не были предложены в первую очередь немецким архивам, скажем, тому же архиву Рихарда Вагнера в Байрейте?
- В первую очередь я хочу сказать, что мы с тяжёлым сердцем решились на передачи маленькой части нашего нотного архива специальному фонду – он называется «Штреккер-фонд». Именно по решению этого фонда манускрипты были предложены аукционному дому «Сотбис» - как организации, которая может обеспечить максимальную прибыль от их продажи. Конечно, фонд, главой которого я явлюсь, заинтересован в наиболее выгодной реализации данных манускриптов, так как мы нуждаемся в средствах для наилучшей реализации стоящих перед нами задач.
Что это за задачи, что это за благие цели, ради которых продаются рукописи Вагнера?
- Мы должны были принять решение, что для нас представляет большую ценность: некий предмет, связанный с историей издательства «Шотт», или средства, которые помогут нам продолжать наши проекты и осуществлять ту деятельность, к которой мы считаем себя призванными. То есть, активно поддерживать ту музыку, которой сегодня приходится сложнее, чем когда бы то ни было.
Тяжелое положение музыкальных издательств, особенно издательств, публикующих серьёзную, классическую и новую академическую музыку, - не является тайной. Так что решение руководства издательства можно понять. Но всё же: исследователи творчества Вагнера неизменно подчёркивают, как важно, чтобы документы, подобные партитуре песен Везендонк или либретто «Тристана» находились в сфере досягаемости для учёных, в публичных или открытых для исследователей архивах. Не кажется ли Вам в этом свете всё же необходимым или, по крайней мере, желательным, чтобы эти документы остались в Германии?
- Я считаю необходимым, чтобы эти документы остались доступными научной общественности. Я предполагаю, что в приобретении рукописей Вагнера будут заинтересованы, прежде всего, библиотеки и архивы. Так что это условие будет выполнено. Кроме того, документы, о которых в данном случае идёт речь, столь досконально изучены, что тут едва ли можно говорить о новых научных изысканиях. Существуют, конечно, и факсимильные и другие копии и подробные описания рукописей. И, наконец: мы живём сегодня в единой Европе, и сам по себе факт, где манускрипты при этом будут находиться – в Германии или в какой-то другой стране – не представляется мне первостепенным.
«Маша, Нина и Катюша» - выставка в музее района Карлсхорст
«Чёртовыми бабами», «оголтелыми машинами смерти, выхолощенными большевистской махиной» называла пропаганда нацистских женщин, сражавшихся в рядах Красной армии в годы Второй мировой войны. Пропаганда советская в свою очередь превозносила подвиги доблестных женщин-снайперов, женщин-пилотов – при этом реальность не интересовала обе пропагандистские машины. Их было более 800 тысяч: санитарок, поварих, делопроизводительниц и женщин-солдатов. Каково им приходилось на самом деле? Рассказать правду о женщинах на фронте, увидеть за стеной взаимных мифов истинное «не женское лицо» войны – такова цель выставки «Маша, Нина и Катюша: женщины в Красной армии с 1941 по 1945 годы», открывшейся в Немецко-Русском музее в берлинском районе Карлсхорст. Наш корреспондент Отто Лангельс побывал на открытии:
На плакат 1943 года среди густой травы лежит молодая, красивая, в любой момент готовая броситься под вражеский огонь санитарка. «Иди, товарищ, в бой. Иди и будь спокоен» - гласит надпись под фотографией. Идиллия обманчивая: действительно, большинство из почти миллиона русских женщин были поварихами, прачками, радистками и делопроизводительницами на так называемом втором фронте, но что касается санитарок, то их фронт находился на передовой (в отличие, кстати, от Вермахта). Говорит Петер Ян, директор Немецко-Русского музея:
- Там, где Вермахт задействовал только мужчин – в медицинской службе непосредственно на фронте, где надо было выволакивать раненных буквально из-под вражеских пуль, – в Советской армии использовались и женщины. Они составляли примерно половину фронтовой санитарной службы. И именно там потери, конечно, были особенно велики…
Массовая мобилизация женщин началась 42-м году - её причиной стали те колоссальные потери, которые понесла Красная армия в начале войны. Военная машина не была готова к женщинам-солдатам: сапоги меньше 40-го размера не изготовлялись в принципе, не было ни гимнастёрок, ни штанов маленьких размеров, так что кокетливые приталенные гимнастёрки, в которых женщины позируют на яко бы случайных снимках военных фотографов, изготовлялись для съемок по спецзаказу. Что касается униформенных юбок, то они появились и вовсе лишь в конце 44-го года. Как говорит Петер Ян:
- И всех этих женщин обрядили в мужскую одежду, которая им была, как правило, велика размера на три-четыре. Гинекологическая служба в армии появилась лишь в 43-м году. Учитывая экстремальные условия, в которых находились женщины на фронте, мы можем лишь гадать, скольким из них стоило жизни и здоровья элементарное отсутствие медицинской помощи и средств гигиены. Гигантские сапоги, почти наполовину наполненные газетной бумагой и самодельные инструменты для произведения абортов – страшное свидетельство того, что порою приходилось переживать женщинам-солдатам, свидетельство куда более красноречивое, чем собранные здесь же, на выставке, пропагандистские плакаты и фотографии из советских и немецких архивов: ни кудрявые и радостные лица, смотрящие с советских фотографий, ни поверженные противницы, картинно склонившиеся над своими пулемётами, не говорят правды о войне, у которой и впрямь было «не женское лицо».
Два слова о Немецко-русском музее, в котором проходит выставка. Он располагается в историческом здании: именно здесь, в офицерском казино в берлинском пригороде Карлсхорст в ночь с 8 на 9 мая 1945 года генерал-фельдмаршал Кейтель ратифицировал в присутствии маршала Жукова уже подписанный союзниками договор о безоговорочной капитуляции Германии. С 1945-го по 1949 год в просторной вилле располагался генеральный штаб главнокомандующего советских войск на территории Германии. В последующие десятилетия, когда Карлсхорст являлся одним из центральных мет дислокации Западной группы войск, в здании находился Музей безоговорочной капитуляции Германии. Закрывшийся после вывода войск в начале 90-х годов музей возобновил свою работу в 95-м году – к 50-летию окончания войны – под названием Немецко-русский музей Берлин-Карлсхорст. В центре внимания по-прежнему находится история Второй мировой, но увиденная под несколько иным углом – из перспективы единой Европы и сегодняшнего дня.
«Приключения итальянцев в Германии»: в своём новом фильме немецкий режиссёр Фати Акин снова обращается к теме эмигрантов
В Кёльне состоялась премьера третьего полнометражного фильма Фати Акина. О молодом немецком режиссёре турецкого происхождения мы уже рассказывали в одном из выпусков нашего радиожурнала – текст вы можете найти на нашей Интернет-странице. Фати Акин впервые заставил говорить о себе в 1998 году кинолентой «Быстро и безболезненно» («Kurz und schmerzlos»), где он правдиво и без излишних эмоций повествовал о дружбе и взрослении трёх подростков – детей иностранных рабочих – в гамбургском районе Альтона. В этом районе среди выходцев из Турции, Греции, Югославии, Италии и Албании вырос сам Фати Акин. Широкую известность режиссёру принёс второй художественный фильм - «В июле» («Im Juli»). Картину о приключениях гамбургского недотёпы на Балканах посмотрели более полумиллиона человек. Тему мультикультурности, отношений между различными живущими в Германии меньшинствами, истории эмиграции Акин продолжил в своей третьей, автобиографической документальной ленте
«Мы забыли вернуться». На примере своей семьи он рассказывает об истории турецких гастарбайтеров. Отец режиссёра – Мустафа Акин - в 65-м году отправился в Германию на заработки. С камерой в руках Акин-младший ищет ответ на вопрос «Кто я?» и в гамбургском районе Альтона, и в Стамбуле, и в небольшой рыбацкой деревне на морском побережье, откуда уехал в Германию его отец. Логическим продолжением этой темы стал только что вышедший на экраны третий художественный фильм Фати Акина. «Солино» - так называется эта картина – повествует, к примеру, о том, как итальянцы научили немцев есть пиццу – и о многом другом. Фёдор Буцко рассказывает.
Начало фильма вызывает ассоциацию с бессмертной трилогией Френсиса Форда Копполы «Крёстный отец». Звучит грустная итальянская мелодия, напоминающая вальс Нино Рота. На экране залитый солнцем тихий городок на юге Италии: женщины в чёрных платках, мужчины, сидящие перед кафе, церковь, кинотеатр под открытым небом. В Италии 60-х годов проходит детство двух братьев – главных героев фильма. Отсутствие работы заставляет семью отправиться в другую, более холодную, часть Европы. Новая жизнь безрадостно начинается для них в одном из центров тяжёлой промышленности. Кстати сказать, для съёмок фильма была специально перекрашена целая улица на окраине Дуйсбурга – одной из ныне опустевших гастарбайтерских столиц. Из окон серых домов открывается вид на горы угля. Набор продуктов в овощной лавке далёк от итальянского: нет здесь ни баклажанов, ни артишоков, ни приправ, а лук… «Видели ли вы когда-нибудь такие маленькие луковицы, бамбини!» - восклицает мать семейства. А туалет находится на лестничной клетке и в нём – о, ужас! – нет биде. Баста!
Когда после первой рабочей смены отец Романо заявляет, что пачкать руки больше не будет и на работу не пойдёт, встаёт вопрос «Зачем же мы сюда приехали?»
Но отступать уже поздно, и матери семейства Розе (её роль исполняет Антонелла Атили) приходит в голову идея открыть пиццерию - ведь вокруг так много холостых рабочих, для которых никто не готовит. Здесь уместно будет упомянуть об авторе сценария - Рут Тома. В 1967-м её приёмные родители открыли первую пиццерию в Оберхаузене – другом промышленном центре Рурской области. История её семьи в большой степени послужила прообразом сюжета. Сценарий сразу же понравился Фати Акину, и режиссёр впервые для себя взялся снимать фильм не по собственному сценарию. Впрочем, темы его фильма во многом остались прежними. Это история ассимиляции иностранцев в Германии и судьбы отдельных семей, взаимоотношение поколений и формирование целого слоя немецкого общества.
Сюжетный «скелет» фильма – история отношений между братьями Джиджи и Джанкарло. Их взаимная любовь и ненависть, совместные приключения и соперничество проходят красной линией через всю картину. Главные роли исполняют Барнаби Метчурат и Моритц Бляйбтрой, звезда фильма Тома Тиквера «Беги, Лола, беги». Барнаби Метчурат, напротив, является свежим лицом на экране.
Фати Акин рассказывает историю одной семьи, и вместе с тем – историю Германии. Типичная итальянская мама, типично южный темперамент, типичные проблемы: языковой барьер, различие традиций и мировоззрения. Сперва между «своими» и «чужими», затем – между родителями и детьми. И вполне стильный финал: половина семьи – мать и один из сыновей - возвращаются в родной городок Солино, где Джиджи приходится заново учить родной язык...
Не стану пересказывать вам весь сюжет. Есть основания надеяться, что российские зрители смогут вскоре посмотреть этот трагический и одновременно комический фильм. Фати Акин, имея турецкое происхождение, не боится шутить об иностранцах, живущих в Германии. В то время как немецкие режиссёры себе такого позволить не могут – из соображений политической корректности. В аналогичной ситуации находится комик турецкого происхождения Кайа Яна. Он уже приобрел популярность как единственный юморист на немецком телевидении, подшучивающий над турецкой молодёжью.
Фати Акин знает среду иммигрантов и посвящает этой теме свои фильмы. Сейчас режиссёр работает над трилогией «Любовь, смерть и дьявол». Съёмки первой части проходят в Стамбуле и Гамбурге.
Последнее, что хотелось бы отметить в связи с этим фильмом, это созданная в его поддержку Интернет-страница (www.solino-derfilm.de). Помимо стандартного набора информации о фильме, актёрах и съёмочной группе, на сайте есть раздел «Ресторан», где посетители могут сами выбрать себе соус для спагетти. Помидоры, лук, ветчина, базилик, сыр и прочие компоненты по мере желания и наличия движением мыши можно переместить в виртуальную кастрюлю, которая выдаст вам рецепт итальянской пасты из этих продуктов. Приятного аппетита!