Интеграция иностранцев: теория и практика
После событий 11-го сентября в Германии не прекращаются попытки наладить межкультурный и межконфессиональный диалог с мусульманами, проживающими в стране. Но чтобы найти взаимопонимание, нужно как можно больше знать друг о друге. Между тем, путаница царит даже в терминах. Это, в частности, показал прошедший в Берлине семинар под названием «Пути интеграции мусульманского населения в Европе», в работе которого принимали участие социологи, теологи и журналисты. На нём побывал наш специальный корреспондент Петер Филипп.
Начнём с различных моделей интеграции иностранцев в Европе. Профессор Роттердамского университета Хан Энтцингер выделяет три варианта. Первый - типичный для Германии. В годы экономического бума в стране не хватало рабочих рук и рабочих вербовали в самых разных странах. Правда, при этом подразумевалось, что по истечении контракта они непременно вернутся на родину. Соответственно, и особых усилий по интеграции этих иностранных рабочих ни государственные, ни общественные организации не предпринимали. Профессор Энтцингер продолжает:
«Вторую модель, пожалуй, лучше всего обозначить как «мультикультурное» общество. Отличный пример - Великобритания. Тут иммигрантов, преимущественно из стран содружества, то есть, бывших британских колоний, рассматривают как отдельные этнические группы со своими культурными, а зачастую и религиозными традициями. И общество предоставляет этим группам возможность сохранить в определённой степени их традиции. Ну, и третий вариант - ассимиляционный. Это, в первую очередь, Франция. Там, в принципе, ничего не имеют против иммигрантов, но только в том случае, если они говорят по-французски, ведут себя как французы и, как большинство французов, гордятся своим новым государством».
На самом деле, конечно, ни в одной из западноевропейских стран ни одна из этих моделей не действует в чистом виде. Однако различия проявляются и в терминологии:
«Здесь в Германии обычно говорят «гастарбайтер», то есть, в буквальном переводе «гостевой» или «иностранный рабочий». Второй вариант: «проживающие в Германии иностранцы» или, следуя правилам политической корректности, «иностранные сограждане». Чувствуете, везде присутствует этот оттенок «иностранец», «гость», то есть «чужой». Французы говорят «иммигрэ» - «иммигрант», то есть, человек, который приехал в страну и стал частью французского общества. В Великобритании в основном речь идёт об «Эфник майноритиз», то есть «этнических меньшинствах». Другими словами, они часть общества, но обособленная. А кроме того, они в меньшинстве. Так что сама терминология многое говорит о том, как различные общества относятся к этим людям и группам».
Но давайте вернёмся в Германию. Одно дело - жаловаться на то, что интеграция многих групп иностранцев в стране идёт с таким трудом, что во многих городах возникают настоящие этнические гетто. Гораздо интереснее, по-моему, разобраться, почему это так:
На конец 2000 года в Германии проживало 8 миллионов иностранцев. Более 2 миллионов из них - родом из Турции. Кроме того, несколько сотен тысяч иммигрантов из Турции воспользовались возможностями нового закона о гражданстве и получили немецкие паспорта. Однако иммигрантами в прямом смысле этого слова их назвать нельзя, считает профессор Европейского института во Франкфурте-на-Одере Вернер Шиффауэр:
«Знаете, первое поколение - это были иммигранты против своей воли. Они нанимались на работу в Германию с таким представлением, что им удастся за сравнительно короткий срок заработать начальный капитал, чтобы устроить свою жизнь в Турции. Но очень быстро выяснилось, что для большинства эти планы так и остались мечтами. Дело в том, что в 70-ые годы экономическая ситуация в Турции резко ухудшилась. Ну, какой самостоятельный бизнес могли начать те, кто возвращался из Германии? Работать таксистом, водителем грузовика, открыть маленький магазинчик. Почти все они быстро разорились. Конечно, об этом узнали те, кто ещё работал в Германии, и приняли единственно правильное для них решение: оставаться здесь».
Но и это ещё не было осознанным решением навсегда поселиться в Германии. Иностранные рабочие предавались иллюзии, что надо просто заработать побольше денег, чтобы потом на зависть соседям вести обеспеченную жизнь на родине. Но и тут реальная жизнь распорядилась иначе:
«Чем дольше они оставались в Германии, тем больше экономические цели - скопить как можно больше денег - противоречили требованиям нормальной человеческой жизни. Что я имею в виду? Турецкие рабочие стали вызывать к себе в Германию свои семьи. В результате тут же резко росли расходы на содержание семьи, и о том, чтобы ещё что-то откладывать на будущее не могло больше быть и речи. Ведь большинство иностранцев в Германии в то время не имели профессий и очень мало зарабатывали».
Следующим препятствием на пути домой стали... дети. Они учились в немецких школах и, чтобы не прерывать образование, родители откладывали возвращение. С другой стороны, именно дети несли из школы домой немецкий язык, новые привычки. Дети врастали в окружающий их жизненный уклад. Турция становилась для них чужой страной, куда можно съездить в отпуск, но не более. Так росло второе поколение иммигрантов в Германии. Они пытались интегрироваться в немецкое общество, в частности, довольно быстро освоили жизненный уклад общества потребления. А это, конечно, ещё больше отдаляло для большинства семей перспективу скопить достаточно денег, чтобы вернуться в Турцию. Да второе поколение уже и не ставило перед собой эту цель».
Однако попытки интеграции лишь в отдельных случаях привели к успеху. Винить в этом можно как немецкое общество, которое с трудом принимало иностранцев, так и самих иммигрантов из Турции, которые предпринимали для этого недостаточно усилий. Как ни парадоксально это звучит, сыграло свою роль и развитие средств информации. Сегодня в Германии можно принимать практически все теле- и радиопрограммы из Турции. И вот, к чему это развитие привело:
«Сейчас подрастает третье поколение. Они зачастую сознательно подчеркивают, что они иностранцы. Более того, их лозунг: «Я горжусь тем, что я иностранец». На практике это приводит к развитию собственной молодёжной субкультуры. Возник даже странный немецко-турецкий жаргон. Частично это выражается в поисках своих этнических корней, в частности, в обращении к Исламу. Третье поколение отличается тем, что оно не готово прилагать какие-то особые усилия к интеграции, а скорее склоняется к протесту».
К чему может привести такое развитие? Оно может ускорить переход к мультикультурному обществу в Германии. Однако в нём заложен и взрывной потенциал, потому что третье поколение турок в Германии больше не готово мириться с ролью «гостей». Очевидно, это, наконец, осознали и многие немецкие политики. В последнее время в центре всех дискуссий связанных с проблемами миграции стоит вопрос интеграции иностранцев в немецкое общество. Это подтверждает и независимый наблюдатель, профессор Роттердамского университета имени Хан Энтцингер:
«Интересно отметить, что Германия довольно долго плелась где-то в хвосте европейского развития в этом вопросе, но в последние годы сделала настоящий рывок. Это и новый закон о гражданстве и новый иммиграционный закон, который призван упорядочить приток иностранцев в страну и расширить возможности интеграции. Это продиктовано экономической и демографической ситуацией в Германии. И я думаю, другие европейские страны последуют этому примеру».
Ну вот, мы с Вами послушали, что думают об интеграции социологи. А в заключение - конкретный пример того, как все эти научные выкладки выглядят на практике. В конце мая в столице Германии прошел так называемый «день турок». На нём побывала наш берлинский корреспондент Нино Кечхагмадзе:
Музыканты как будто прямиком вышли из средних веков: разноцветные халаты, островерхие шляпы, остроносые туфли. Двое, несмотря на жару, даже облачились в кольчуги и опоясались огромными кривыми саблями. А чтобы досужая публика не очень пугалась, перед колонной развёрнут транспарант с надписью: «Первый исторический оркестр янычар в Европе». Янычары - в основном настоящие потомственные берлинцы второго и третьего поколения. А организовала парад и праздник турецкая община столицы. Президент общины Тачиддин Яткин объясняет:
«Мы хотели отпраздновать 40-летие приезда турок в Германию. Мы хотели продемонстрировать, что мы составная часть этого общества, что мы больше не «гастарбайтеры», не иностранцы. Мы навсегда поселились в Германии».
Вообще-то «день турок» планировалось провести ещё в октябре прошлого года, к 40-летию начала вербовки турецких рабочих в Германию. Но из-за трагических событий 11-го сентября праздник пришлось перенести. А Берлин, и особенно район Тиргартен перед самым Рейхстагом был выбран не только потому, что здесь проходит ежегодный «Парад любви» и фестивали культур, но и потому, что именно в Берлине проживает самая многочисленная турецкая община. Более того, Берлин можно с полным правом назвать третьим по величине турецким городом в мире.
Устроители праздника настойчиво подчеркивали, что это просто народное гуляние, без каких-либо политических целей. Но не все участники с этим согласны:
«Немножко наши права. Например, я 30 лет в Германии и всё ещё иностранка».
Примерно так же чувствуют себя и многие турки, которые давно получили немецкие паспорта и стали гражданами Германии.
«Больше всего мне понравилось, что у некоторых в руках были не только турецкие флаги, но даже и немецкие флаги. Вот только очень жаль, что так мало немцев пришло на наш праздник».
Это впечатление я могу только подтвердить. Всего, по оценкам полиции, на праздник собралось около 15.000 человек. Но в основном это были турки из Берлина и других федеральных земель. Только к вечеру, во время концерта перед Бранденбургскими воротами к ним присоединились туристы и прохожие. Возможно, проблема в том, что берлинские газеты, радио и телевидение не уделили празднику внимания. Будем надеяться, что в следующий раз «день турок» станет действительно общеберлинским праздником, как «Парад любви» или не менее знаменитый «Парад культур». Что-что, а уж праздновать берлинцы умеют и любят.
Авторы: Петер Филипп и Нино Кечхагмядзе