«Schwer bist du, шапка Мономаха»

Театр – дело убыточное. Особенно – театр оперный, самый дорогостоящий из всех. Даже самые знаменитые европейские оперы – Парижская или Миланская Ла Скала, - несмотря на сверхдорогие билеты и переполненные залы, живут не менее чем на 50 процентов за счёт государственных субсидий. Се ля ви, так было всегда, выступали ли в роли «спонсоров» монархи или правительство. А если у вышеозначенного правительства – дефицит в финансах, и все расходы, в том числе и на культуру, приходится сокращать? Тут у театров начинаются трудные времена, особенно у театров малых, провинциальных – пока в Берлине спорили о том, нужны ли городу все три оперных театра, и должны ли все три сидеть на шее у государства, в глубинке дорогостоящие проекты начали дышать на ладан. Так, театр довольно крупного города Гельзенкирхен, расположенного в сердце промышленной рурской области, в течение нескольких сезонов перебивался лишь старыми постановками. Для реанимации и продолжения жизни потребовались меры административного характера: было принято решение о слиянии театра Гельзенкирхена с оперой соседнего Вупперталя – вместе выжить легче. И, хотя денег на большие проекты в Гельзенкирхене по-прежнему нет, театр ожил, ознаменовав начало новой жизни премьерой «Бориса Годунова» Модеста Петровича Мусоргского. Читая каталог, в котором автор разъяснительной статьи к спектаклю в очередной раз бился с хитросплетениями русской истории и полным и вполне закономерным её незнанием, как всегда возникал вопрос: что повлияло на выбор руководства театра? Говорит режиссёр спектакля Габриэлле Райх:

• То, что касается политического послания этого спектакля, то оно актуально сегодня точно также, как и во времена Мусоргского. Вы ведь наверно знаете знаменитое высказывание композитора о том, что прошлое – это будущее. Так оно и есть. Борьба за власть, предательство, проблемы долга и совести – всё это вечные темы, которые Пушкин и Мусоргский по сути перенесли из 16 века в 19, а мы с тем же успехом можем перенести и в сегодняшний день.

О временном характере оперы говорили и декорации спектакля: собранная из старых дощатых щитов и розоватого мрамора конструкция была одновременно дворцом и улицей, монастырём и корчмой, днём вчерашним и сегодняшним. Символы «высшей власти» - держава, скипетр и пресловутая шапка Мономаха, - были выставлены в музейной витрине.

Пели на немецком языке – большая редкость для немецкого театра, придерживающегося, как правило, принципа исполнять оперы на языке оригинала, что, правда, порою имеет непредсказуемые (в прямом смысле слова) последствия. Кроме того, текст певцов и хора дублировался субтитрами, высвечивавшимися на экране над сценой. Должна сказать, что, несмотря на то, что некоторые фразы – типа «швер бист ду, шапка Мономаха», - звучали смешно, определенный смысл в немецкоязычном «Борисе» имелся. Публика наконец-то была в курсе происходящего.

А пели отменно: и Борис Николая Мясоедов, и Григорий Буркхард Фритц, и юродивый Марио Брель, и хор, пополненный для спектакля студентами городского музыкального училища.
Так что хочется ото всей души пожелать маленькому театру дальнейших успехов.