Уважаемый посредник
3 октября 2003 г.
С 4 по 7 октября состоится визит федерального канцлера Германии Герхарда Шредера в Египет, Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты.
У Германии не было великодержавных амбиций на Ближнем Востоке
До сих пор на отношениях немецких политиков со странами Ближнего Востока выгодно сказывались два обстоятельства: во-первых, великодержавные амбиции Германии в этом регионе всегда были очень незначительны, а, во-вторых, Германия выгодно отличается в сознании арабской общественности от таких государств как Великобритания и Франция, которые слишком долго боролись за Ближний Восток и наложили свой отпечаток на этот регион. А уж с политикой сверхдержав Германию и подавно не связывают - ни с политикой уже не существующего Советского Союза, ни с политикой Соединенных Штатов, особенно после тех разногласий, которые были между Берлином и Вашингтоном в вопросе войны в Ираке.
"Особые отношения" и "доктрина Хальштейна"
Однако, таким, в сущности идеальным предпосылкам для чрезвычайно интенсивных отношений, долгое время мешали "особые отношения" Германии и Израиля. По началу этого не понимали. Затем наступило время "доктрины Хальштейна", в соответствии с которой ФРГ претендовала на то, чтобы быть единственной представительницей всей Германии и грозила каждому, кто был готов признать ГДР, разрывом дипломатических отношений. В результате этой политики, ФРГ стала в определенном смысле легкой мишенью для политического шантажа - так, Бонн долго откладывал обмен послов с Израилем для того, чтобы не вызвать этим шагом волну признания ГДР в арабском мире, и, что стало бы логическим следствием "доктрины", разрыв отношений ФРГ с арабскими странами. То, что еще одной причиной симпатии некоторых кругов арабского мира к ФРГ было ее национал-социалистское прошлое, в Германии умышленно не замечали.
Экономические отношения вышли на первый план
Ситуация в немецко-арабских отношениях давно уже изменилась, они концентрируются на практических вопросах, как например, на двусторонней торговле. Хотя и в этой области уже позади расцвет двусторонних отношений, когда немецкие фирмы занимались важными проектами в сфере инфраструктуры - от строительства автомагистралей до налаживания электроснабжения - в многочисленных арабских странах, в том числе и в Ираке. И хотя немецкие технологии все еще пользуются хорошей славой в арабском мире, даже в Саудовской Аравии начали экономить и поняли, что корейские инженеры работают также хорошо, как и немецкие, а расходы на них составляют лишь малую долю от расходов на немецких специалистов.
Новые шансы для немецких предпринимателей
Даже такие богатые нефтью страны как Саудовская Аравия или же Объединенные Арабские Эмираты давно уже задумались о том, как они могут использовать свое хотя и гигантское, но все же ограниченное богатство, для того, чтобы вооружиться на тот случай, когда запасы "черного золота" оскуднеют. Понятие "диверсификация" стало в арабском мире "волшебным словом". А Германия поняла, что с развитием новых отраслей в экономике арабских нефтедобывающих странах появятся новые шансы и для немецких предпринимателей, особенно если этот процесс сопровождается приватизацией и либерализацией рынков.
И хороший посредник не поможет, если у сторон нет доброй воли к миру
Таким образом, на политические контакты Германии, в том числе и с арабским миром, все большее влияние оказывают экономические интересы. Хотя, разумеется, не каждый шаг мотивирован экономикой. Так, Германия, именно из-за своих особых отношений с Израилем является уважаемым как арабами, так и израильтянами, посредником. В этой роли Германия особенно укрепилась со времени заключения в Осло договора между Израилем и палестинцами, с тех пор она поддерживает хорошие и открытые отношения как с палестинцами, так и с израильтянами, и помогает обеим сторонам в поиске мирного урегулирования конфликта. Этому в значительной степени помешало развитие событий, связанных с "интифадой Аль-Аксы". Ведь если у сторон конфликта не достает доброй воли, то и никто посторонний им не сможет помочь. Особенно в том случае, если он абсолютно не в состоянии, даже если бы хотел, продвигать определенную политическую линию с позиции силы.