Тихий титан

"Тихий титан", "последний из караянов", "звезда в стороне от звёздности", - каждому из немецких журналистов, пишущих о музыке, хотелось дать самое проникновенное, самое возвышенное, самое точное название своей статье, посвящённой смерти дирижёра Гюнтера Ванда, скончавшегося в возрасте 90 лет 14 февраля. Его уход стал первой большой утратой в музыкальном мире 2002 года.

• Что такое эпоха Ванда?
  

Эпоха Ванда – это без малого семь десятилетий немецкой музыки, объединённых общей идеей: идеей созерцания, бесконечного самоусовершенствования, идеей восхождения, максимального приближения к недостижимому идеалу - шаг за шагом, так за тактом...

- Граница проходит там, где музыка, которую я должен исполнять, перестаёт звучать во мне. Не то чтобы я забыл партитуру, или перестал понимать эту музыку. Это нечто иное. Если нет внутреннего убеждения, что эта музыка должна звучать именно и только так – лучше вообще отказаться от сочинения. Именно так и я поступаю. Я боюсь, что иначе от меня как от дирижёра будет больше вреда, чем пользы...

Гюнтер Ванд

лишь к шестидесяти годам счёл себя достаточно зрелым, чтобы исполнять все симфонии Брукнера, и лишь к семидесяти пришёл к сознанию, что теперь он знает, что хотел сказать Шуберт в своей "Неоконченной", и не только знает, но и в состоянии передать это в звуке оркестра. Некоторые критики писали о необычайной скромности Ванда, о его самоуничижительном преклонении перед музыкой. Однако даже короткой встречи с дирижером – которая однажды выпала на долю автора этой передачи, - было достаточно, чтобы развеять миф о его скромности. Трудно представить себе более гордого, уверенного в своей силе и правоте человека и музыканта. Он чувствовал себя как бы стоящим на две ступеньки выше, чем все остальные, этаким визирем при дворе великих, правомочным толкователем их намерений. Во всём, что он делал, была бесконечная, глубочайшая убеждённость и вера в то, что это должно быть сделано именно так, что так и только так должна звучать эта музыка.

- Большую симфонию Шуберта, его "Неоконченную", которую я, разумеется, прекрасно знал с юности, я впервые продирижировал, когда мне было 60. Причём она была в репертуаре моего оркестра – кёльнского Гюрцених-оркестра. Она была в программе кёльнских концертов. Но шеф оркестра – то есть, я, - её никогда не дирижировал. Почему? Наверное, на то была своя причина....Может быть, есть юные гении, которые впитывают мудрость, которая необходима для исполнения этого сочинения, с молоком матери... Может быть. Но со мной это было не так. Я понял, что могу исполнять неоконченную, лишь когда мне было... Или, может быть, я могу это лишь сейчас... Или даже ещё не могу... Мне очень сложно говорить о себе. Что ни скажешь – звучит либо как демонстрация собственной слабости, либо чересчур высокомерно...

• Становление дирижера

Гюнтер Ванд родился 7 января 1912 года в городке Эльберфельд, под Вупперталем, в промышленной Рурской области. Его предки и с отцовской, и с материнской стороны были потомственными крестьянами, лишь отец выбился в предприниматели средней руки. В шесть лет Ванд начал заниматься фортепьяно, после гимназии поступил в Кёльнский университет, где изучал философию и теорию музыки. Одновременно посещал Рейнскую музыкальную школу – консерватории в Кёльне тогда не было. Да и вообще дирижерское искусство не преподавалось как самостоятельная дисциплина. Дирижерами, как правило, становились музыканты с композиторским, реже – с исполнительским образованием. Гюнтер Ванд закончил Рейнскую музыкальную школу по классу композиции. Его первым местом работы стал оперный театр городка Детмольд в восточной Пруссии. Затем талантливый молодой капельмейстер был приглашен в Кёльн, который заслуженно считался тогда одним из самых музыкальных городов Германии. В 1939 году Ванд становится капельмейстером Кёльнской оперы – кстати (за несколько лет до того на место претендовал другой молодой талантливый дирижер, Герберта фон Караяна. В результате Караян уехал капельмейстером в расположенный неподалёку от Кёльна Аахен.) В отличие от Караяна, который с готовностью подкрепил своё продвижение по карьерной лестнице вступлением НСДАП, Ванд упорно отказывался выполнять такую "мелкую формальность" как вступление в партию. После того, как в 44-ом году кёльнская опера была разбомблена, Ванд отправился в Зальцбург – здесь он впервые начала работать как симфонический дирижер. Осенью 45-ого он вернулся в Кёльн, где занялся восстановлением музыкальной жизни. Почти тридцать лет он провёл за пультом городского филармонического оркестра.

• Застрявший в провинции?

Упрёки, что Ванд, де, потерял лучшие годы жизни за пультом провинциального оркестра, несправедливы, – во-первых, Ванд ничего не потерял: день ото дня, от концерта к концерту, он рос, шлифуя и совершенствую своё мастерство, приближаясь к своим идеалам. Во-вторых, при Ванде кёльнский филармонический Гюрцених-оркестр находился в блестящей форме, был одним из лучших в Западной Европе. Наконец, в-третьих, пребывание в Кёльне позволило развиться, если угодно, "вызреть" такому феномену как Гюнтер Ванд. Для его длившегося несколько десятилетий, медитативного приближения к идеалу нужна была такая тихая пристань, где он мог день за днём пробовать, шлифовать, усовершенствовать. Где его не отвлекали ни гастроли, ни необходимость выдать "на-гора" энное количество концертов. В десятилетия, когда Караян открыл эру "звёздных дирижеров", когда "маэстро" стали этакими поп-звёздами от классической музыке, Гюнтер Ванд счёл за благо остаться в стороне и от шумихи, и от светской жизни, и от больших денег – по своему собственному признанию, он больше любил "ноты, чем банкноты".

• Капризный, но живой

О стиле работы Ванда ходили легенды и не всегда доброжелательные анекдоты. Скажем, такой: Гюнтер Ванд репетирует шестую симфонию Брукнера. В течение первого часа репетиции оркестр никак не может сдвинуться с первых тактов. Дирижеру всё время что-то не нравится: громко, тихо, не слышно струнную групп, скрипи, вступают слишком мягко – или наоборот, слишком резко. Наконец вроде бы всё должно быть оптимально, оркестр и дирижер собираются с последними силами – и вдруг палочка снова застывает в воздухе. Оркестр замирает в напряжённом ожидании: ну что теперь-то не так? "Господа, - тревожно спрашивает дирижер, - господа, вам не кажется, что здесь сквозняк!". Бурное оживление, смешки, все двери наглухо закрываются, дирижёру повязывают чей-то шарф... Не тут-то было: следует ещё дюжина неудачных попыток удовлетворить маэстро.

Порою, Гюнтер Ванд считал нужным играть новую музыку, и тут уж никакая сила не могла его от этого удержать. Он одним из первых начал использовать повсеместный сегодня прием, комбинируя в программе одного концерта классические сочинения и новую музыку: скажем, "Героическую" Бетховена с сочинениями Мессиана, Кегеля или Веберна.

Ванд первым в Германии исполнил "Турангалилу" Оливье Мессиана – сегодня одно из самых исполняемых репертуарных сочинений, тогда, в ушах консервативной концертной публики, эта музыка звучала диким диссонансом. Концерт был воспринят как "пощёчина общественному вкусу", газеты писали о "крупнейшем музыкальном скандале за последние двадцать лет". Это было в 1952-ом году.

• Два концерта за один вечер

Примерно к тому же времени относится и другая история: Ванд неизменно был первым исполнителем сочинений своего близкого друга, кельнского композитора Бернда Алоиса Циммермана. Так, в 1953-ем году он дирижировал премьеру его оркестровой сюиты "Контрасты". Когда музыка стихла, в зале вместо оваций раздался возмущённый свист и недовольные возгласы. Ванд вышел к микрофону, и обратился к публике с речью, разъясняющей суть сочинения. "Я понимаю, что это музыка непростая, и понять её после одного прослушивания почти невозможно, - сказал он. – Поэтому я и мои музыканты готовы исполнить её для вас ещё раз".
Сорокаминутное произведение было исполнено повторно.

• "Почему этот человек не приезжал к нам раньше?"

Толчок карьере Гюнтера Ванда дало вмешательство извне. Администрация его родного Кёльнского филармонического оркестра просто-напросто выпроводила его на пенсию. Речь шла не о творческих разногласиях, а о перераспределении мест в бюрократической иерархии. Это неприятное на первый взгляд событие обернулось огромным счастьем, в первую очередь – для меломанов (Ванд, наверное, с тем же удовлетворение и дальше шлифовал бы своё представление о пятой симфонии Брукнера со своим Гюрцених-оркестром). Но жизнь повернулась иначе. С этого момента началась удивительная вторая карьера 62-летнего дирижера. Оставшись безработным, Ванд начинает гастролировать по Германии, его "вдруг" открывают для себя критики. На него открывают охоту директора оркестров – он начинает работать с ведущими симфоническими коллективами страны, в том числе, и с Берлинским филармоническим. Он выпускат массу записей – прежде всего своего любимого Брукнера, но также и Шуберта, Веберна, Бетховена. Для меломанов имя Гюнтера Ванда становится гарантией качества, его записи многократно переиздаются и десятилетиями удерживаются в хит-парадах классики. В 77 лет Ванд впервые едет в Соединённые Штаты. Когда дирекция Чикагского симфонического оркестра, гордящегося славой лучшего оркестра США, увидела количество репетиционных часов, запрошенных Вандом, она пришла в глубокое изумление: "Куда ему столько?". Увидев – точнее, услышав, - результат, дирекция пригласила Ванда стать одним из постоянных дирижеров оркестра. "Почему этот человек не приезжал к нам раньше?" - писали газеты.

Маленький, хрупкий, почти прозрачный человек, по-старчески сутулый, со строгими чертами лица – таким видели Гюнтера Ванда посетители его последних концертов. Скупые жесты – мощный эффект.

Серия концертов, которые Гюнтер Ванд дал по поводу своего 90-летия в начале этого года, стала и прощальной. Вскоре после своего дня рождения он упал в своём доме под Берном, сломал ключицу и "рабочую" дирижерскую руку. 14 февраля он умер. Его рояль – а Ванд относился к тому поколению дирижеров, которые сперва досконально штудировали каждое сочинение, проигрывая его на фортепьяно – был завален партитурами. Он до последнего дня продолжал своё приближение к идеалу.

- Мне нужно очень много времени, прежде чем я начинаю работать с оркестром. Времени для меня самого, я должен побыть наведение с этой музыкой. Кто-то говорит: "Боже мой, но ведь он столько раз играл это сочинение!". Да, и тем не менее это так: мне необходимо время!