Стукач как объект изучения
Еще совсем недавно считалось, что доносительство или, попросту говоря, «стукачество» – это пережиток ушедших в прошлое тоталитарных времен. Однако проведенные недавно профессором бременского университета Ингой Марзолек исследования на примере Германии 30-х – 50-х годов, показали, что после войны к доносам и добровольному осведомительству нередко прибегали не только жители ГДР, но и граждане тогда еще совсем молодой Федеративной республики. Так что же, доносы неизбежны при любом общественном строе? И вообще, как человек становится «стукачем»? В чем же истоки этого явления? Что это: зависть, карьерные соображения или же просто ощущение власти над людьми? Вот, что рассказала нам по этому поводу Инга Марзолек:
«Обычно это целый комплекс причин. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что помимо зависти и других личных мотивов, здесь играют существенную роль и политические убеждения, на которые оказывает прямое влияние насаждаемая тем или иным государственным строем господствующая идеология. Кроме того, статистически вообще невозможно определить, когда человек становится доносчиком. В этой связи необходимо добавить, что с точки зрения общественной морали, одни и те же поступки могут расцениваться по-разному. Например, кто-то проинформировал власти, пребывая в полной уверенности, что тем самым исполнил свой гражданский долг. Затем проходит пять лет, общественный строй меняется, и подобный поступок теперь расценивается как донос и предательство. Платные же агенты делают это ради денег и здесь не может быть других толкований. Однако многих добровольных «помощников» властей здесь привлекают вознаграждения отнюдь не материальные: соблазн разрешения личных конфликтов при помощи государства, ощущение власти над людьми, стремление придать осмысленность своему существованию путем рьяного служения власть предержащим».
Еще во времена Веймарской республики, в начале тридцатых годов, существовала целая сеть платных агентов, основной задачей которой было ведение слежки за конспиративными организациями компартии Германии. Правда, после того, как к власти пришли нацисты, эта структура прекратила свое существование. Какова же дальнейшая судьба тайных осведомителей, неужели гестапо впоследствии не воспользовалось услугами этих «профессионалов»?
«Данными о том, что происходило по всей Германии я не располагаю, но могу вам рассказать о Бремене. Шпики, занимавшиеся доносами на коммунистов, после разгрома компартии остались без работы. Гестапо действительно обладало совсем небольшим аппаратом тайных осведомителей и, судя по всему, если оно и переняло, то совсем немногих».
Все мы помним незамысловатую и, бесконечно циничную легенду про юного негодяя Павлика Морозова - того самого пионера-героя, который «сдал» органам своего родного отца. Подобные химеры официальной пропаганды могли возникнуть только в стране победившего тоталитаризма. А как с этим обстояло дело в фашистской Германии? Прибегали ли национал-социалисты к подобным манипуляциям общественного сознания?
«Что касается официальной пропаганды, то здесь прослеживаются определенные различия. После прихода нацистов к власти, доносительство в Германии приняло масштабы до той поры невиданные. Однако официально большинство руководителей третьего рейха относились к этому социальному феномену весьма сдержанно, скорее даже негативно. Они отдавали себе отчет в том, что громогласное поощрение осведомителей не будет способствовать популярности руководства и что «стукачество» всегда обладает «нехорошим» привкусом. Примером тому может послужить история Хелены Шверцель, получившей от нацистов в 1944-ом году миллион рейхсмарок за то, что она выдала одного из инициаторов заговора против Гитлера Карла Гёрделера. Об этом рассказали в газетах, но народную героиню из доносчицы делать не стали».
Впрочем, судя по статистике, более двух третей всех расследований, которые гестапо вело по делам об измене Родине и заговоре против существующего государственного строя, начиналось непосредственно с доносов. Так что прохладное отношение нацистских властей к «стукачеству» имело скорее показной характер. Известно, что в то время среди женщин участились случаи доносов на соседей, а то и на своих мужей. И тут очень кстати пришелся институт управдомов, призванных следить за порядком по месту жительства.
«Вполне возможно, что именно женщины, которые не решались напрямую обращаться в гестапо, часто шли к управдому. Таким образом, управдомы стали своеобразными «консультантами» по доносам. Часто женщины избавлялись от опостылевших им мужей при помощи гестапо. Описывая грехи своего супруга, достаточно было под конец повествования вставить: «Да, кстати, мой муж еще и коммунист» или «А еще он когда выпьет, говорит, что Гитлер – свинья».
Однако и в возникших после войны двух частях Германии не обошлось без доносчиков и доносов. В Западной Германии местные жители частенько писали анонимные доносы на беженцев с Востока. Причина - зависть. Местным казалось, что беженцы получают слишком много помощи. Воротилы черного рынка, спекулянты и контрабандисты в послевоенной Германии пытались вовсю писали доносы на обыкновенных деревенских полицейских. Обычное обвинение - нацистское прошлое. В Восточной Германии поначалу отношение к доносительству было крайне негативным. Впрочем, уже в начале 50-х оно стало не только одной из важнейших стратегий управления обществом, но и самым действенным инструментом внутрипартийной борьбы за власть. Обвинения в «западном декадентстве» или легкого намека на нетрадиционную сексуальную ориентацию было достаточно для того, чтобы раз и навсегда избавиться от конкурента-партийца, также претендующего на место под солнцем. Так что эпоха и общественный строй определяли и характер м содержание доносов. И все же, где грань между доносом и вполне оправданным сотрудничеством с полицией, например, когда речь идёт о реальных преступлениях или терроризме? Где проходит водораздел между «стукачеством» и выполнением гражданского долга? Профессор Инге Марзолек попыталась ответить на этот вопрос:
«Различие между исполнением гражданского долга и доносительством при ближайшем рассмотрении становится все больше размывается. Ведь в 20-м веке людям приходилось проявлять чудеса приспособляемости просто для того, чтобы выжить. Каждый новый общественный строй требовал абсолютной лояльности, в противном случае за это можно было поплатиться жизнью. Подобные перемены требуют невероятной подвижности сознания, прежде всего, для освоения новых общественных норм поведения. Путь от кайзеровской Германии к Веймарской республике, и затем через национал-социализм к ГДР и ФРГ – потребовал от людей слишком многого. Поверьте, я ни в коем случае не пытаюсь оправдать доносчиков и доносительство, но я не считаю себя в праве выносить моральные суждения и оценки. Мы просто пытались описать феномен доносительства, сознательно избегая при этом каких-либо однозначных оценок».
Я не думаю, что жертвы доносов готовы согласиться с таким академическим подходом. Но, наверное, каждый нормальный человек и сам прекрасно понимает, где разница между доносом и гражданским долгом. Главное же, как относятся к этому феномену государство и так называемые силовые структуры. Там, где они поощряют стукачей, они и плодятся на ужас окружающим. А если стукач невостребован, он чахнет и угасает. Ну и хватит об этом. А мы с Вам, конечно же, хотим узнать, зачем немецкие полицейские учат русский язык, включая ненормативную лексику, то есть, мат. Это взялся выяснить наш автор Константин Июльский:
Не материте немецкого полицейского, он обидится
Народ в Германии привыкает постепенно к русскому языку. Это и не удивительно: русскоязычного люда здесь уже два с половиной миллиона. Сегодня никого не удивляет, что памятка юному призывнику бундесвера есть и на языке Пушкина. На русском языке выпущены уже брошюры о вреде наркотиков, на этом же языке и на эту же тему снят разъяснительный документальный фильм. Словом, великий и могучий стремительно утверждается на родине Гете и Шиллера. Поэтому недавняя инициатива земель Баден-Вюртемберг и Райнланд-Пфальц организовать курсы по изучению русского языка для полицейских не стала сенсацией. Правда, дотошные журналисты тут же поинтересовались, почему бы полицейским не учить в таком случае еще и турецкий или хорватский, ведь выходцев из этих стран в Германии достаточно.
«С переселенцами из России, - говорит сотрудник штуттгартского полицейского управления господин Барт, - объясняться сложнее, чем с иностранцами из Турции или бывшей Югославии. Среди тех чаще встречаются люди, говорящие на немецком языке или в крайнем случае на английском. Российские же немцы предпочитают общаться с полицейскими исключительно на русском языке».
Новые курсы по изучению русского языка довольно скромны. Выпускники не собираются читать в подлиннике Толстого или Достоевского. За двенадцать лекций блюстителям порядка предстоит освоить русский язык в объёме достаточно чтобы понять настроен ли задержанный ими переселенец дружески или же, пользуясь тем что полицейский его не понимает, оскорбляет его. Говорит представитель министерства внутренних дел земли Баден Вюртемберг Штефан Бенке:
«Новая программа по русскому языку не призвана заменить языковые курсы. Она призвана помочь полицейским в кризисных ситуациях драка, авария и так далее».
Ну и кроме того, дополняет его Юрген Барт:
«Кроме того, любому конфликту предшествуют словесные оскорбления. Зная язык полицейский может разрядить обстановку, не допустить эскалации насилия».
Кроме наиболее употребительных неформальных выражений на русском языке полицейским предстоит выучить еще и приказы такие как «Предъявите ваши документы» или «Дуйте в трубку!» С подобными словами станут обращаться теперь полицейские земель Баден-Вюртемберг и Райнланд-Пфальц к водителям, заподозренным в употреблении алкоголя или совершившим аварию. Естественно, при условии что водитель родом из России и немецким языком еще не овладел. Больше всего загадок преподносит полицейским переселенческая молодежь. «Они ведь умеют говорить по-немецки, но говорят на нем только тогда, когда им что-нибудь от нас нужно, – говорит главный комиссар города Зиммерн что в земле Райнланд Пфальц. – Стоит нам задать им вопрос – и они сразу же забывают немецкий язык».
Если немцы переселенцы от тридцати и старше не доставляют полицейским никаких хлопот, то с молодежью нередко приходится проводить воспитательную работу. Узнать о чем болтает между собой переселенческая молодежь заветная мечта немецких полицейских В этом случае они смогли бы понять их загадочные русские души. В отличии от местных ребят выходцы из России не выдают своих, даже если им за это ужесточают наказание в суде. Они держатся кланами, агрессивны и жестоки. «У полиции создается впечатление, - говорит Хорст Хунд представитель государственной прокуратуры города Бад Кройнах, - что переселенческая молодежь из России становится все криминальнее и все больше увлекается наркотиками. Ну что ж в такой ситуации полицейским не остается ничего другого как приняться за изучение русского языка. Поэтому не удивляйтесь, если отпустив шутку в адрес немецкого полицейского, вы услышите на русском языке требование: «Предъявите, пожалуйста, ваши документы!»