Портрет: Герман Кант

«Из лагеря в бывшем Варшавском гетто я вернулся убеждённым сталинистом, и лишь окольным путём (благодаря общению с литераторами и литературой) я пришёл к тому, что теперь занимаю иную позицию.»

Об этом в начале 1996 года Герман Кант сообщил своему кузену. Что это за «иная позиция», он также разъяснил: Кант считает себя «адвокатом социалистической идеи». Причём путь Канта к этой «позиции» оказывается на удивление прямым.

Герман Кант родился в 1926 году в Гамбурге в семье садовника. Окончив неполную среднюю школу, он прошёл обучение по профессии электрика. Незадолго до окончания войны Кант был призван в армию, но вскоре оказался в советском, а затем в польском плену. Позже то, что ему пришлось пережить в качестве военнопленного, Кант очень ярко описал в своём антифашистском романе «Остановка в пути». Из трудового лагеря в Варшаве, где он был одним из основателей «Антифашистского комитета», Кант вернулся в Германию в 1949 году. В том же году он принимает гражданство ГДР и вступает в СЕПГ.

Роман «Остановка в пути», над которым Кант работал более 20 лет, был издан в 1977 году. В романе речь идёт о людях, которые не были ни нацистами, ни борцами сопротивления, и о степени их вины. Герой романа Нибур, печатник из немецкой глубинки, был призван в армию в 18-летнем возрасте незадолго до окончания войны. На польском фронте он вскоре попадает в плен. Пройдя через несколько лагерей, герой романа оказывается в Варшаве, где его помещают в одиночную камеру, поскольку какая-то женщина якобы узнала в нём убийцу своей дочери. Затем, через полгода «одиночки», когда выяснилась его непричастность к преступлению, Нибур вновь оказывается в лагере для военнопленных. Нибур рассказывает о своих встречах и переживаниях, о своих мечтах и надеждах; повествование перемежается воспоминаниями о детстве, трагические эпизоды сменяются комическими. Таким образом, в романе отображён процесс становления героя как личности, пережившего варварство фашизма и войны. Будучи невиновным в конкретных преступлениях, Нибур постепенно начинает осознавать, что, тем не менее, как бывший солдат вермахта он также несёт ответственность за случившееся. Нибур – один из тех людей, которые и сделали возможной бесчеловечность фашизма. В конце романа Нибур предстаёт перед нами совершенно новым человеком. Кант соединяет в своём произведении элементы шельмовского романа («плебейское» происхождение и наивность героя) с современными приёмами: он играет словами, использует цитаты и прибегает к литературным аллюзиям. Роман «Остановка в пути» нашёл своего читателя и в Западной Германии. По мнению известного западногерманского критика Марселя Райх-Раницкого, Кант отобразил в своём романе «один из аспектов немецкой действительности и трудный период в истории германо-польских отношений, причём сделал он это, не прибегая к фальсификациям и приукрашениям».

Окончив рабфак в Грейфсвальдском университете, Кант начинает изучать германистику в Гумбольдском университете в Восточном Берлине. По завершении учёбы он работает научным ассистентом в университетском Институте германистики. Энтузиазм строительства социализма Кант впоследствии описал на примере рабфака Грейфсвальдского университета в своём романе «Актовый зал». Герою романа Исваллю, в котором без труда можно узнать автора книги, предстоит выступить с речью по случаю закрытия рабфака, и, готовясь к ней, он начинает вспоминать, не смущаясь, впрочем, тем, что память его иногда подводит: прошлые события он истолковывает так, как ему удобно. Речь, которую Исвалль, впрочем, так и не произнёс, приобретает для него особе значение, поскольку она касается времени становления нового сознания, когда строительство нового общества находилось на решающем этапе. Эта речь заставила Исвалля вспомнить также о некоторых тёмных пятнах в своей биографии, о его отношениях со своими друзьями.

Действие романа происходит на двух временных уровнях – настоящего и прошлого, что создаёт у читателя впечатление объективности. Кант разворачивает перед читателем мозаичную картину прошлого и настоящего ГДР со всеми успехами и неудачами. Причём роман отличается не только разнообразием повествовательных форм, но и разнообразием проблематики: в книге можно найти критические замечания о литературе (как современной, так прошлой), религии, которую Кант представляет как пережиток прошлого, об истории и общественной жизни. Роман «Актовый зал» во многих отношениях является важной вехой в истории литературы ГДР. С одной стороны, Кант попытался сочетать в стиле своего повествования жёсткие догмы социалистического реализма с такими «декадентскими» приёмами, как фрагментарность, изменение перспективы и внутренний монолог. С другой стороны, этот роман стал первой попыткой подвести итог истории ГДР, что впоследствии станет основной темой произведений многих восточногерманских писателей. Роман «Актовый зал», который явно носит автобиографические черты, уже вскоре стал программным произведением в школах ГДР. Немалой популярностью он пользовался и в Западной Германии. Тем не менее, биограф Канта Карл Корино вынес этому произведению весьма нелестный приговор. По его мнению, «эта книга – одна из потёмкинских деревень социалистического реализма». И не только потому, что в своём романе Кант умолчал о том, как он доносил на одного из своих сокурсников.

В 1957 году Кант начинает издавать студенческий журнал «tua res». Вполне возможно, что именно редакционная работа стала толчком для написания романа «Импрессум», в котором незначительному курьеру удаётся сделать карьеру и стать главным редактором. Правда, министерство культуры усмотрело в этом нежелательную вольность и остановило публикацию романа, который вышел в свет лишь в 1972 году после значительной переработки.

В действительности, редакционный кабинет Канта был постоянным местом встреч работников Министерства госбезопасности ГДР. В 1976 году Кант, которого Министерство госбезопасности ГДР наградило серебряной медалью «За братство по оружию», был освобождён от обязанностей внештатного осведомителя. Поскольку Кант был руководителем СЕПГ в Берлинском округе, а с 1986 года также членом ЦК СЕПГ, то сотрудничество с «органами» было чем-то само собой разумеющимся.

С 1976 по 1990 год Кант занимает пост председателя Союза писателей ГДР. В 1979 году он в своей крайне вызывающей речи потребовал исключить из Союза писателей 8 авторов, осмелившихся в открытом письме Хонеккеру критиковать культурную политику ГДР. Впоследствии писатель Ганс Зайппель так охарактеризовал Канта как человека:

«Что касается стиля, то ему удавалось удерживаться на определённом уровне, в человеческом же отношении он опустился ниже какого бы то ни было уровня.»

В 1991 году, уже после объединения Германии, Кант отказывается от своего членства в восточногерманском отделении пен-клуба и публикует выдержанную в довольно критических тонах автобиографию под названием, которое можно перевести как «Титры в конце фильма». Тем не менее, основную мысль книги можно сформулировать так: все виноваты, и все страдали. Относительно собственной вины Кант ничего определённого не говорит.

«Некоторые считают, что мне следует лишь вопить «mea culpa» и ничего иного. В этом я придерживаюсь иного мнения. Я могу точно сказать, в каких случаях я был полезен, а в каких нет. Я не просто не приветствую, я протестую против абсолютизации некоторых вещей, как это сегодня пытаются представить некоторые люди. Просто в с илу того, что это бессмысленно. Я являюсь писателем, которого с удовольствием читали в ГДР и ещё в 20 странах. Я не ограничивался этим, я пытался стать рупором союза писателей ГДР, тем более что этому союзу такой рупор был крайне необходим.»

Кант отвергает упрёки в том, что он выступал в качестве пособника режима.

«Я вовсе не заключал никакого союза со злой силой. Я считал себя частью эксперимента, цель которого заключалась в том, чтобы найти другой ответ на вопрос, поставленный историей Германии. К злой силе это не имеет никакого отношения. Если мы приступим к поискам злодеев среди тех или иных сил, то мы найдём целую кучу таковых.»

В ответ на замечание о том, что в послевоенное время доносительство на писателей имело место разве что в диктаторских странах Латинской Америки, Кант сказал:

«Возможно, это так и выглядит, хотя я могу сообщить, что время от времени мои коллеги из весьма демократических стран также рассказывали мне истории о чрезмерном интересе к ним некоторых государственных учреждений. Так что вопрос не в этом. Вопрос заключается в том, какова была реакция на попытки Министерства госбезопасности ГДР запугивать писателей: участвовал ли ты в этом или же оказывал сопротивление. Я оказывал сопротивление, когда узнавал о подобных случаях.»

Сегодня многое стало известно о ГДР и её функционерах, получавших свои посты за конформизм. Шизофреничность мышления отражалась в том, что люди официально говорили одно, а в частных беседах – другое. Насколько же искренен Кант в своей автобиографии?

«Конечно, каждый пытается быть по возможности честным с самим собой. Хотя иногда, само собой разумеется, щадишь себя больше, чем следовало бы. Такое тоже бывает. Сегодня все прямо-таки «наперегонки» стараются представить меня подлецом, этаким абсолютным злодеем. На это я могу кое-что возразить. Моё мнение на этот счёт я не изменю. Что же касается языкового двуличия, то его и до объединения страны можно было сплошь и рядом видеть и в Западной Германии. Личное и официальное высказывание – это совершенно разные вещи. Так что это вовсе не является изобретением ГДР.»

Кант служил государству, у которого многое на совести. Будучи председателем Союза писателей ГДР, Кант практически выступал в роли судьи по отношению к другим писателям, которых вынуждали покидать страну. Как можно во всём этом видеть какую-то положительную сторону?

«Вы были бы абсолютно правы, если бы деятельность руководства Союза писателей ГДР ограничивалась тем, что вы описываете. В этом случае вы были бы полностью правы. Но это было не так. Я, например, никого из страны не изгонял. Наоборот. Я могу вам назвать некоторых людей, которых я упрашивал остаться в ГДР. Так что об изгнании не может быть и речи. Гюнтера Кюнерта, например, я всеми силами пытался убедить в том, что его место в ГДР и нигде больше. И таких людей немало. Многие приходили ко мне по этим делам. Так что вопрос не в этом. Сегодня все делают вид, что Союз писателей ГДР был неким механизмом подавления. Это вовсе не так. Союз был одним из немногих учреждений ГДР, члены которого умудрялись обеспечить себе большие свободы, чем того хотелось властям. И выразителем этих усилий был я. Тут уж ничего не поделать. История прояснит нынешнюю ситуацию. Нынешняя ситуация держит меня за шиворот, история же будет относиться ко мне более спокойно. В этом я уверен.»

В 1992 году Кант отказывается от членства в Академии искусств. Он продолжает категорически отвергать утверждения о том, что в своё время он был внештатным сотрудником Министерства госбезопасности ГДР. И продолжает писать. Правда, два последних романа Канта критики разнесли в пух и прах. Вряд ли следует высказывать ему сочувствие в связи с этим. Кант никогда не проявлял сдержанность в полемике. В последние 15 лет он утратил значительную часть своей власти. Однако силу своего писательского языка он сохранил.

Ортвин Лёва