Коста-Рика: почему потускнел блеск "богатого берега"

Япония: бездомные на улицах страны восходящего солнца

Хорватия: спустя два года после окончания эры Туджмана

В студии Андрей Бреннер, здравствуйте! Коста-Рика - "богатый берег" - так переводится с испанского название этой центрально-американской страны, на севере граничащей с Никарагуа, а на юге - с Панамой. И в самом деле, если сравнивать Коста-Рику с другими государствами региона, то можно найти достаточно аргументов, говорящих в пользу этого названия. Так, по дороге из столичного аэропорта в центр Сан-Хосе не увидишь, в отличие от других латиноамериканских стран трущобы бедняков или мусорные свалки, на перекрёстках перед светофором к вам не пристанут попрошайки или мойщики машин. А самый большой памятник в Сан-Хосе установлен не в честь героев революции, а в честь отцов-основателей системы социального обеспечения Коста-Рики. По сравнению с другими странами Центральной Америки, где в среднем около 60 процентов населения живут в крайней бедности, в Коста-Рике этот показатель, составляющий 20 процентов, можно назвать достаточно низкими. Однако система социального страхования, которой так гордятся костариканцы, нуждается в срочной реформе, ибо кассы пенсионного фонда пусты, а число безработных неуклонно растёт. Экономика страны, где такие ключевые отрасли как энергетическая и телекоммуникационная по-прежнему находятся в государственной монополии, уже давно даёт сбои. Наладить, а если надо, то и заменить устаревший механизм призван новый глава государства, которого костариканцам предстоит избрать в воскресенье 7 апреля.

Коста-Рика, пишет корреспондент немецкой газеты "Франкфуртер Альгемайне" Кристиан Гайниц, пожалуй, единственное государство в Латинской Америке, где почти год нужно ждать подключения к сотовой связи. В то же время, здесь даже в самой глухой деревне на улице есть телефон-автомат, из которого можно позвонить в любую страну мира.

Эти две крайности как нельзя лучше характеризуют нынешнюю ситуацию в экономике Коста-Рики. Государство, являющееся монополистом в сфере коммунальных услуг, обеспечивает своих граждан набором элементарных удобств, необходимых для нормальной жизни. С другой стороны модернизация самого государства и его экономики в нынешней ситуации - задача едва ли выполнимая.

В течении пяти последних десятилетий основную борьбу за места в парламенте Коста-Рики и за пост президент, возглавляющего одновременно государство и правительство, с переменным успехом вели между собой две партии - Социал-христианского единства и Национального освобождения. Такой дуализм, в отличие, скажем, от Мексики, где семьдесят лет правила Институционно-революционная партия, позволял сохранять баланс демократических сил в Коста-Рике и обеспечивал политическую стабильность.

В то же время, подобная система способствовала достижению закулисных межпартийных соглашений, развитию кумовства и коррупции, да и просто - застою в политической жизни страны. Свежий ветер подул в ходе последней предвыборной кампании. Тогда в борьбу кандидатов за президентский пост от двух крупнейших партий вмешался Оттон Солис, год назад вышедший из Партии Национального Освобождения и создавший своё собственное политическое объединение.

В начале февраля этого года за Солиса проголосовало более четверти избирателей. Столь значительный успех не позволил ни одному из двух главных претендентов получить необходимое число голосов, и впервые в истории Коста-Рики в стране 7 апреля пройдёт второй тур президентских выборов. В него вышли кандидат от правящей правой партии Социал-христианского единства, популярный телеведущий и психиатр Абель Пачеко и кандидат от социал-демократической Партии национального освобождения Роландо Арайа.

Долгое время эти партии с гордостью заявляли об успехах, достигнутых Коста-Рикой за последние пять десятилетий. После того, как в 1949-м году в стране была распущена регулярная армия, расходы на обеспечение внутренней безопасности снизились до 0,6 процента национального валового продукта. А вот на нужды образования Коста-Рика тратит в десять раз больше.

Высокий уровень подготовки специалистов, наряду с политической и экономической стабильностью в стране стали теми причинами, по которым свои предприятия здесь открыл американский производитель компьютерных чипов "Интел". До кризиса на рынке новых технологий экспорт полупроводниковых изделий обеспечивал 40 процентов валютных поступлений в страну.

Скептики говорят, что теперь Коста-Рика попала в зависимость от компьютерного концерна. В то же время, эта страна избавилась от зависимости иного рода. В отличие от других государств Центральной Америки аграрный сектор в экономике Коста-Рики уже не играет доминирующей роли. Так, если ещё в 1995-ом году продажа бананов была самой доходной статьёй экспорта, то сегодня поставка за границу аграрных продуктов - бананов, кофе и сахара - составляет меньше одной шестой части всего экспорта.

С производством микросхем в Коста-Рике, где проживает четыре миллиона человек, успешно конкурирует только туризм. В прошлом году доходы от него составили один миллиард триста миллионов долларов. При этом, ставка делается не только на пляжный отдых, спрос на которой подвержен резким колебаниям. Примером тому является значительное снижение числа отдыхающих после терактов 11 сентября.

Нетронутые тропические леса Коста-Рики по душе так называемым "экологических туристам". Их контингент медленно, но неуклонно растёт. К тому же, в отличие от пляжных, экологические туристы тратят в стране пребывания гораздо больше денег - в среднем по сто долларов на человека в день.

Однако не всё в экономике Коста-Рики так уж благополучно. Тяжёлым бременем являются высокая государственная задолженность и непомерные расходы на социальные нужды. В итоге: почти треть всех налоговых поступлений идёт на оплату процентов по кредитам, касса государственного пенсионного фонда пуста, а огромный аппарат чиновников с каждым годом не сокращается, а растёт.

Многие чиновники управляют предприятиями, находящимися в государственной собственности. Государство является монополистом в энергетическом и телекоммуникационном секторах, государству же принадлежат страховые компании, крупнейшие банки и ликёрно-водочные заводы.

Большинство госпредприятий, также как их владелец - государство, увязли в долгах. В цехах и офисах занято слишком много персонала, а это крайне негативно сказывается на эффективности производства. В результате - цены растут, а качество - падает.

Между тем, планы правительства открыть энергетический сектор для частного капитала и приватизировать государственный телекоммуникационный концерн натолкнулись на яростные сопротивление профсоюзов. Воинственный дух профсоюзного объединения энергетиков, в стенах штаб-квартиры которого можно увидеть портреты Че Гевары, Фиделя Кастро, Ленина и почему-то Гельмута Коля испугал нынешнего главу государства.

Президент Мигель Анхель Родригес, видимо, убоявшись массовых демонстраций и беспорядков в столь мирной до сих пор Коста-Рике, два года назад свернул планы либерализации экономики. С тех пор ни один из ведущих политиков страны не затрагивал в своих публичных выступлениях тему приватизации, а костариканцы продолжают по году ждать мобильных телефонов.

С чем-чем, а с мобильными телефонами и с сотовой связью нет проблем в Японии. Между тем, вот уже больше десяти лет экономика страны восходящего солнца - второй после США экономической державы мира - переживает острейший кризис. Этот спад проявляется по-разному. Уровень безработицы достиг в Японии самой высокой отметки со времён Второй мировой войны и составляет сейчас 5,6 процента. Более двадцати тысяч, в основном, мелких и средних предприятий в прошлом году вынуждены были объявить о своём банкротстве. А на улицах крупных японских городов с их супер-современной инфраструктурой в последнее время всё чаще можно увидеть бездомных. К бомжам большинству жителей страны ещё только предстоит привыкнуть. Раньше в Японии их почти не было.

«Мы больше не будем ждать! Мы не хотим подохнуть как собаки. Дайте нам крышу над головой и работу!» -

... скандируют около пятидесяти человек, собравшиеся у здания японского парламента в Токио. Они требуют принятия закона об интеграции бездомных. Большинству из них за сорок, неопрятный вид, ветхая одежда. Говорит Тсутому Сакума. Ему 61 год, в прошлом он работал в фирме по торговле недвижимостью.

«Мы стали бездомными, потому что мы сошли с пути. В каждом обществе, построенном на соперничестве, конкуренции, есть проигравшие. Если ты постоянно проигрываешь, то рано или поздно окажешься без крыши над головой»

.

По меньшей мере тридцати тысяч человек живут сейчас на улицах японских городов. С одной стороны не так уж много, если учесть, что в Германии таких около миллиона. Однако проблема бездомных обострилась в Японии лишь не давно. За последние пять лет число бомжей в стране восходящего солнца выросло на 70 процентов. Колонии бездомных, как правило, насчитывающие по несколько сот человек, в Японии можно увидеть в городских парках или на набережных.

Один из таких парков, который облюбовали бомжи, находится вблизи скоростной магистрали в восточной части Токио. В аккуратных палатках, сооружённых из картона и синего полиэтилена, живут около шестидесяти человек. В отличие от той же Германии, эти люди не получают никакой помощи от государства. Они работают подёнщиками или просто собирают, а затем сдают бутылки. Алкоголики или наркоманы среди них встречаются редко.

Между тем, в конце каждого месяца в парк являются представители городских властей. Они расклеивают желтые листки, в которых сообщаются о предстоящем сносе палаточного городка. Бездомные должны разобрать свои сооружения и сложить мусор на обочине дороги.

Затем приезжают мусоровозы, которые увозят старую мебель, картон, полиэтилен, а на расчищенной площадке бездомные начинают восстанавливать свой городок.

Раз в месяц всё разбирать, а затем собирать снова - это, конечно, нелегко. Но что делать, городские власти действуют согласно предписаниям.

Впрочем, Ойаму Суэхиру из токийской мэрии волнуют несколько другие проблемы.

«Мы обязаны сносить палаточный городок. В противном случае это будет означать, что власти Токио предоставили право бездомным на проживание в парке. Каждый раз подобная акция по расчистке территории стоит городе около трёх тысяч евро»

.

Не так давно, в Токио были открыты несколько общежитий для бездомных. Иногда им даже предлагают работу: убирать мусор в парках или подстригать деревья. Однако крыши над головой и работы на всех не хватает. Кроме того, приходя на приём в госучреждения бездомные часто чувствуют на себе презрительные взгляды. "К нам относятся, как к прокажённым, - говорит бывший предприниматель Тадааки Янака, - вся система настроена против нас":

«Мы же не преступники, мы просто-напросто хотим работать. Но тот, у кого нет постоянного места жительства, тот не имеет полиса социального страхования, а того, у кого нет страховки, не берут на работу».

Проблема безработицы является сейчас одной из главных в Хорватии. Два с небольшим года назад граждане страны пережили необычайный душевный подъем: после смерти авторитарного президента Франьо Туджмана к власти пришли политики-реформаторы. Люди, уставшие от жесткого националистического режима, надеялись на перемены к лучшему. Из Хорватии недавно вернулась наша корреспондентка по странам Центральной и Южной Европы Татьяна Шарая. Судя по её репортажу, сегодня республика переживает состояние, точнее всего которое можно определить словом «разочарование».

Каждый хорват – политик, это особенность национального характера в последнее десятилетие бурных общественных перемен в бывшей Югославии проявилась в полной мере. Любой таксист, бармен или полицейский готов изложить беспроигрышный совет, как нужно правильно организовать жизнь. В одном мнения подавляющего большинства людей, с которыми мне удалось встретиться в Загребе, совпадают: ожидания народа, связанные с президентом Стипе Месичем и правительством Ивицы Рачана, увы, не оправдываются.

В Хорватии, стране с населением менее пяти миллионов человек – больше трехсот тысяч безработных; приватизация привела к закрытию многих крупных промышленных предприятий; банковская система трещит по швам (об этом свидетельствует банкротство в марте третьего по величине в республике «Риекского банка»). На площади перед зданием правительства бастуют уволенные из МВД полицейские. Один из крупнейших профсоюзов вышел из договора о партнерстве с правительством, заключенного после неимоверно сложных переговоров: кабинет министров, считают боссы синдиката, не выполняет взятые на себя в отношении трудящихся обязательства. «Они там в правительстве только и делают, что ссорятся между собой из-за портфелей, - ворчал таксист, который вез меня на холм Пантовчак, где расположена резиденция президента Хорватии, - Они не занимаются тем, ради чего я за них голосовал». И все же - это власть не делает того, что обязана, или ожидания граждан превосходят возможности страны? На этот вопрос президент Хорватии Стипе Месич ответил мне так:

«Это правда – граждане голосовали за демократическую партийную коалицию потому, что она обещала перемены к лучшему. Но быстро такого улучшения не добиться. Государство десять лет залезало в долги, а сейчас эти долги нужно возвращать. Помощь из-за границы прекратилась, модель приватизации оказалась ошибочной, уничтожено множество крупных предприятий. Я понимаю недовольство людей: они не хотят ждать, они хотят лучше жить прямо сейчас».

Весенний загребский ветер полощет плакаты, анонсирующие выступления в хорватской столице знаменитой в бывшей Югославии белградской рок-группы «Партибрейкерз». В выпусках теленовостей появились сюжеты о ситуации в Сербии – правда, подчеркнуто в рубрике «За рубежом», и подчеркнуто в том же объеме, что репортажи из Дании или Малайзии. На книжных прилавках – югославские литературные новинки. Еще два года назад всего этого в Загребе не было. Правда, «шрамы войны», как выразился президент Месич, еще не зажили. Очень медленно идет процесс возвращения в страну тысяч сербов, изгнанных хорватской армией из своих домов в 95-ом, когда загребские власти сломили в стране сербский сепаратизм. Все еще заметной бытовой неприязни соответствует и положение в законодательстве: парламент отложил принятие закона о гарантиях прав национальных меньшинств, чего добивается Европейский Союз. Неизвестно, сколько вообще живет сейчас сербов в Хорватии, потому что не обнародованы результаты проведенной больше года назад переписи населения.

«Национальные меньшинства – это мост сотрудничества между страной, в которой они живут, и страной, в которой их народ составляет большинство населения, - говорит президент Месич, - Любой, кто добивается дискриминации сербов, проводит политику этнических чисток. Я – против такой политики, я хочу, чтобы все граждане Хорватии были равными в своих правах».

«Цель и судьба Хорватии – единая Европа», - говорит президент Месич, понимая, что достигнуть этой цели трудно. Западные инвестиции в экономику страны вызывают похвалы иностранных экономистов и нарекания простого народа: мол, если государство уступит свои позиции в ключевых отраслях экономики, продаст нефтяной и электроэнергетический концерны - дело совсем худо. Бурное послевоенное развитие туризма на Адриатике, на самых чистых в Европе пляжах, - дает госбюджету немалый доход (ожидания на этот сезон – свыше 4 миллиардов долларов), но грозит экологическими проблемами. Жесткая позиция президента, считающего, что Хорватия, принявшая закон о сотрудничестве с Международным трибуналом по наказанию военных преступников, обязана этому закону следовать и выдавать обвиняемых в Гаагу - вызывает волны недовольства в стране, перенесшей тяжелую эпидемию национализма, синдром которого не излечен до сих пор.

Перемены последних лет отразились на облике Загреба разве что в открытии десятка гигантских супермаркетов. Хорватская столица все еще производит не самое радужное впечатление. Городскому хозяйству не хватает денег: фасады старых домов в центре еще больше облупились, рестораны из-за дороговизны пустуют. «И все-таки дышать нам стало значительно легче», - после долгих жалоб на жизнь и правительство вдруг подытожила моя подруга Мима Капич, монтажер на телевидении. – Два года назад мы голосовали, по сути дела, против фашизма, а всего за два года малютка-демократия превратиться в зрелую даму не в силах».