Караян обеспечил себе бессмертие и оставил без работы следующее поколение музыкантов
Существует старый-престарый, чёрно-белый и чуть ли ещё не немой немецкий художественный фильм – я так и не сумела перед этой передачей отыскать его названия в энциклопедии, но сюжет таков: в городке, где всё не слава Богу, где все со всеми перессорились, где на центральной улице – одни выбоины и лужи по пояс гимназисту, где булочник не здоровается с мясником, а большинство их покупателей еле-еле сводят концы с концами, и каждый день уговаривают продавца, чтобы тот снова записал им очередной долг в толстенную тетрадь – в этом самом городе бургомистр для поднятия духа решает организовать любительский городской оркестр. Дальше всё развивается по законам старой кинокомедии – конечно же, все мирятся, булочник и мясник мирятся, их дети – женятся, и все вместе маршируют, бия в литавры и дуя в тубы, по центральной улице, разбрызгивая по-прежнему незамощённые лужи.
Именно такой ликующий проход по незамощённым лужам проблем, мимо обваливающихся фасадов реальности напоминают мне ежегодные декабрьские наградные марафоны – вот и сейчас: не успели отзвенеть литавры вручения призов гигантов фоно-индустрии «Эхо-классик», как загудели фанфары другой престижной награды – приза музыкальных критиков, которым отмечаются лучшие звуконосители года. В отличие от «эхо-классик», основой для вручения которого являются, в общем-то, голые цифры продаж, приз музыкальной критики вроде как в большей степени ориентирован на вечные ценности, которые, как известно, не всегда в полной мере совпадают с колебаниями рынка. Решение принимает представительное жюри из 110 ведущих музыкальных журналистов страны.
Всё хорошо, кроме того, что торжественное вручение награды, проходившее в Берлинском музее музыкальных инструментов – что называется, хоть и бедно, но не без стиля – копировало шикарные гала-вручения престижных поп-наград, демонстрируя, что в классическом королевстве тишь и порядок. Что вовсе не так.
Поскольку речь пойдёт, как вы уже, наверное, поняли, о наболевшем – сперва немного музыки: в качестве одной из лучших классических записей года критиками был отмечен диск Андреаса Штайера, виртуозного музыканта, играющего на разнообразных старинных клавишных инструментах и воскрешающего таким образом репертуар 16-18 веков, не всегда соответствующий сегодняшним представлениям о гармоничной краткости…
Когда Джон Леннон, смертельно раненный пулями из револьвера безумного Марка Давида Чепмена, рухнул на нью-йоркский асфальт, состояние экс-битла равнялось примерно 200 миллионам фунтов стерлингов. Когда эпидемия унесла жизнь Вольфганга Амадея Моцарта, у великого композитора не было за душой ни гроша – скудных средств не хватило даже на достойные похороны, и где находится та братская могила, в которой покоится прах Амадея, до сих пор неизвестно. Итак? Нет никакого «итак».
Просто классическая музыка и поп являют собой совершенно разнородные явления, живущие по абсолютно разным правилам и лишь случайно оказавшиеся под общей крышей с надписью «музыка» - роднит их лишь тип воздействия на рецепторы человеческого организма. Да и то не всегда.
При этом примерно 80 процентов рынка классики ведут существование под крылом концернов звукозаписи, делающих оборот на поп-музыке, что вроде как вынуждает их играть по тем же правилам. Представим себе вымышленную, но вполне реальную сцену: предновогоднее итоговое собрание директоров крупного звукозаписывающего концерна. За столом, разгороженным бутылочками сока и минеральной воды, сидят двадцать человек, руководящих отдельными лейблами или проектами. Каждому есть чем похвалиться: успешная бой- или гёрл-группа принесла столько то миллионов прибыли, новая звезда латино-попа обещает стать коммерческим шлягером года грядущего, даже якобы независимый рок-лейбл умело сохранил в структуре супер-концерна своё независимое лицо – а вместе с ним и альтернативно настроенную клиентуру. Этно-поп празднует всемирный карнавал. Viva la globalista! Есть, конечно, и проблемы – вороватый народец научился закачивать музыку через Интернет и выжигать её самостоятельно на компакт дисках, звёзды держатся не дольше, чем год два – времена Элвиса Пресли ушли в прошлое, но в целом дела кое-как идут. Лишь одно лицо действительно мрачнее тучи – руководителя классической секции. У него – одни убытки. Ну, что он может сказать? Что Вагнер и Малер уже умер, и у каждого меломана на полке уже стоят любимые записи любимых произведений, да не по одному? Что классика – дело тонкое?
На место неудачника назначают нового директора. Он берёт быка за рога: он знает, как делается оборот в поп-мире - берётся музыкант, раскручивается, превращается в звезду, отправляется в турне по всему миру, одновременно его компакт-диск поддерживается мощной телевизионной рекламой. И продаётся. Механизм и впрямь работает. Но: один удачно проданный диск Андреа Бочелли не делает погоды, как одна ласточка ещё не делает весны, согласно немецкой поговорке. Зато такого рода успешные проекты искусственно вздувают статистику – скажем, тянущие на миллионы тиражи дисков Бочелли дотягивают долю классики в общем объёме музыкального рынка до вполне оптимистических 9,5 % вместо прошлогодних хилых 7,5 % - успех, увы, совершенно не отражающий реального положения дел: так сказать, яркая заплата на ветхом рубище…
О кризисе классики всерьёз заговорили и «записали» в 1997-ом году. Причиной послужил скандальный факт: достойнейшая фирма «Дека» заморозила свой проект нового издания «Кольца нибелунга». Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что подобный проект – это самое дорогое предприятие, на какое может пуститься звукозаписывающая фирма: четыре гигантские оперы на 14 компакт-дисках, вагнеровский мега-оркестр, гигантских хор, дорогие солисты. Соответствующая реклама. Но первые две из вышедших опер – «Золото Рейна» и «Валькирия» - продавались так вяло, что «Дека» предпочла международный позор и выплату гигантских неустоек продолжению проекта. «Сумерки богов» были перенесены за кулисы мира музыки – после этого случая не только на «Деке», но и практически во всех крупных фирмах произошло радикальное сокращение классических программ, из которых были вычищены все сомнительные с коммерческой точки зрения проекты.
Конечно, кризис случился не вдруг – он был подготовлен десятилетиями, в течение которых классическая музыка из живого дела всё больше становилась «музыкой людей, которые умерли уже в прошлом веке». Герберт фон Караян – это имя не может не прозвучать, если речь идёт о кризисе классической музыке. Самый успешный маэстро всех времён и по сей день остаётся самым продаваемым музыкантом Европы – если брать статистику не за текущий год, а скажем, за десятилетие. Караян, большой стратег и умелый предприниматель, много думал о кризисе классической музыки. Путь к спасению виделся ему в техническом прогрессе – не случайно маэстро был одним из отцов компакт-диска, именно он вразумлял менеджеров концернов звукозаписи, заставляя их, не веривших в конец виниловой эры, внедрять новый звуконоситель, именно он первым бросился обращать в цифру всё то, что он, подобно Ною, считал достойным спасения на цифровой ковчеге от затопления в реке нового времени. Ему казалось, что он плывёт навстречу вечности и творит благое дело. Как можно с уверенностью сказать сегодня, Караян радикально приблизил конец классики. То, что он оставил за бортом, остаётся за ним и по сей день. Этаблированной оказалось музыка от Моцарта до Малера и раннего Шёнберга плюс Бах, до, после и вокруг простирается музыкальная пустыня, где плещутся лишь какие-то совсем крошечные и незначительные рыбки проектов. Ни ранняя музыка барокко, ни музыка 20-ого века спасены не были. А великий коммерческий потом и впрямь наступил. И оказалась, что музыки, которой Караян не сыграл, вроде, как и не существует. А та, которую сыграл – существует в его исполнении. В сущности, всех живых музыкантов можно переквалифицировать в каких-нибудь более полезных современности специалистов – конечный потребитель и торговля этого могут и не почувствовать, муниципальные власти, на бюджете которых «висят» симфонические оркестры, вздохнут с облегчением, а фирмы грамзаписи могут и через сто лет переиздавать всё того же Рихарда Штрауса или Бетховена в исполнении Караяна. Качество, проверенное временем. Миллионы покупателей не могут ошибаться.
Давайте послушаем трек с ещё одного компакт-диска, отмеченного призом немецких музыкальных критиков – французский лейбл «harmonia mundi» выпустил полное собрание поздних духовных сочинений Клаудио Монтеверди Selva morla e spirituale.
По признанию руководства «Гармонии мира», выпуск компакт-диска Монтеверди удалось финансировать от доходов, принесённых другим проектом – кстати, он тоже был отмечен немецкими критиками: сборник арий, написанный для знаменитого кастрата Фаринелли.
Итак, прилавки музыкальных магазинов в разделе классика представляют, в сущности, музыку за 150 лет он начала венской классики до начала атональности. В основном, это разогретые в микроволновой коммерческой печке старые записи. Или «репертуарные» концертные компакты, которые должны продаваться за счёт имён изо всех сил улыбающихся с обложки звёзд – Мстислав Ростропович, Владимир Ашкенази, Кристоф фон Донани (кстати, ни у одного из них нет постоянного контракта с фирмой грамзаписи – факт сам по себе характерный).
Кстати, усматривается параллель с ситуацией в музыкальном театре: по оценкам специалистов, за всё историю музыки было написано порядка 50 тысяч опер. Репертуарными являются 200, а постоянно ставятся в европейских театрах и вовсе всего 50.
Конечно, есть они – энтузиасты своего дела, музыканты, продюсеры, издатели, копающие свой обводной канал в стороне от мутного «генерального потока». Но страшно узок их круг и страшно далеки они от народа и прилавка. Продукция маленький лейблов, существующих на энтузиазме своих создателей, до больших магазинов не доходит и вовсе – в лучшем случае, она представлена в столь же маленьких специализированных магазинах, коих постепенно вымирают, основным же рынком становится Интернет. Интересующихся не значительно больше, чем любителей африканского барабанного боя или экзотической индийской музыки. Может, это и нормально. Но тогда давайте не будем ходить с литаврами по улицам и записывать в графу «классика» саунд-трек фильма «Титаник» - как это сделала одна фирма грамзаписи пару лет назад…
У кого есть ответ на вопрос «что делать» - может сообщить его одному из концернов звукозаписи. Думаю, они не постоят за ценой, выражая свою благодарность. Выхода нет. Круг любителей классической музыки за пределами «хитов от трёх теноров» неуклонно сужается, а возраст этой группы – столь же неуклонно повышается. Покупательская активность – снижается и в силу возраста, и в силу того, что шкаф с компакт-дисками и пластинками уже давно полон. Новое поколение? Ну, чтобы стать поклонником классической музыки – простите за морализаторство – требуется подготовка. Фундамент, хотя бы первичных, знаний в области музыки. В немецких школах занятия музыкой являются факультативными, и число участников этих факультативов год от года сокращается.
Новая техника? Ну, когда два года назад фирма «Дойче Граммофон» решилась на выпуск всех симфоний Бетховена в исполнении Берлинского филармонического оркестра под руководством Клаудио Аббадо, в опубликованной повсеместно рекламе значилось: «на компакт-дисках и DVD-аудио». На DVD записи не вышли до сих пор, и неизвестно, выйдут ли когда-то.
Как пойдёт жизнь дальше – ответа на этот вопрос не даёт даже кинематограф: неизвестно, замостил ли кто-то разбитую дорогу в городке, в котором разыгрывается действие упомянутого в начале этой передачи фильма, или оркестр так и продолжал из года в год маршировать под бой литавр по лужам мимо рушащихся фасадов.