История успеха на новой родине
А если несколько конкретнее и поэтому пространнее, то речь пойдёт об успехе, который способствовал на новой родине иммигрантам. Или ещё точнее: об успехе, которого добились на новой родине иммигранты: один – в Германии, другие – в Чехии.
Мне недавно попалась на глаза небольшая газетка, которая выходит на русском языке в Германии. Таких здесь выходит десятка два, кажется, и чуть ли не в каждом крупном городе. В этой газете (я уж название лучше упоминать не буду, чтобы её не обижать) передовица была гневным ответом на гнусные инсинуации некоего эмигранта, который призывал других эмигрантов из бывшего СССР учить язык и искать работу. «Что ж нам, посуду идти мыть?! Газоны подстригать?!» - возмущался автор передовицы.
Ну, во-первых, ничего зазорного в этом нет. Я лично полгода подстригал газоны после приезда в Германию и, по-моему, только окреп на свежем воздухе. Во-вторых, я ещё не видел эмигрантов из России, Украины, Казахстана и так далее, которые бы мыли посуду в немецких ресторанах. Турчанок, румынок, албанок, полек видел, других – нет. И, в третьих: большинство эмигрантов и репатриантов (этнических немцев) из бывшего СССР находят работу поинтереснее. С одного (особого, правда) такого случая мы и начнём сегодня. У микрофона – Елена Байер:
«Rechtsanwalt Konstantin Ginsburg», - вывеска над входом в офис, расположенном в респектабельном зеленом пригороде Франкфурта, ничем не выдает, что за ней – история успеха молодого энергичного человека, некогда москвича – Константина Гинзбурга. Его история успешна, так сказать, вдвойне, поскольку по статистике, именно молодые иммигранты труднее всего интегрируются и составляют самый высокий процент среди правонарушителей. Именно те, кто приезжает в Германию в возрасте от 14 до 18 лет, часто не находят себя в новой жизни. У Константина Гинзбурга, которому было шестнадцать лет, когда он уехал из бывшего СССР, всё сложилось иначе.
«В Германию я приехал хоть и не один, но по собственной воле. Мой отец здесь работал и позвал меня сюда приехать, поучиться. Это был январь 91-го, когда жизнь в Москве была достаточно сложна и небезопасна... И поэтому я принял такое решение – приехать в Германию, здесь пожить, поучиться, посмотреть на западную жизнь и отдохнуть. Хотя выезжал я собственно по приглашению и собирался пробыть здесь месяц-два... Но так получилось, что эти два месяца затянулись на 15 лет. Срок немалый... ОВИР на столько не выпускал...
Я в Москве закончил школу и собирался учить германистику, ну и была у меня идея, что германистику лучше учить в Германии».
На юридический факультет Константин Гинзбург попал случайно:
«Просто на германистике мест не было»...
О том, что попал на юридический, Костя уже никогда не жалел. Особенно, когда занялся бизнесом, чтобы финансировать свою учебу. Получаемые в университете знания очень пригодились, чтобы не вступать в конфликт с законом, шутит адвокат, которому тогда пришлось на некоторое время стать перекупщиком автомобилей:
«Финансировать учебу обычными методами было и есть невозможно. Это финансируют либо родители, или какие-то накопления есть... Мне никто не помогал. Поэтому я финансировал учебу занятием бизнесом».
Работая по 20 часов в неделю официантом или ассистентом адвоката (это обычный приработок студента юрфака), ему пришлось бы учиться не семь лет, а больше десяти, подсчитывает Константин...
«7 лет - это общий срок: пять лет университет и два года стажировка».
Семь лет до получения диплома – это чуть ли не рекорд. На юридических факультетах даже те немецкие студенты, которым не надо подрабатывать в свободное время (им помогают родители), обычно учатся по 8-10 лет. А иностранных студентов 15 лет назад было немного, вспоминает Константин:
«Когда я начинал, это была, в основном, немецкая тусовка... Ходило еще два турка, русских не было вообще, и приезжали какие-то французские девушки по какой-то программе. В основном это было чисто немецкое мероприятие, чего не могу сказать сейчас... Сейчас, когда я туда захожу в университетскую библиотеку там – русские турки... а немцы теряются... давно на подсобных работах...»
Шутки шутками, а карьера у Константина получилась нешуточная!
«Меня еще во время учебы интересовало торговое и коммерческое право и я подал заявку на прохождение стажировки во одну международную адвокатскую фирму, которая меня сразу взяла и отправила меня работать в свой московский филиал. Они сразу поняли, что мои знания языка можно использовать по назначению и отправили меня в Москву, где я и проработал практически полгода. Это было связано сразу с Россией и бизнесом немцев в России. Таким образом прямо с начала стажировки моя жизнь была связана прямо с торговым и коммерческим правом, которое впоследствии стало моей специализацией».
Но в Москве молодой немецкий адвокат и к тому времени уже немецкий гражданин Константин Гинзбург не остался, хотя его работа и сегодня часто связана с Россией.
«В какой-то момент я открыл свое бюро. Это стало своего рода новой ступенькой... Я работал на этой фирме, и чем больше у меня стало появляться своих собственных клиентов, тем больше у меня возникало желания работать с ними самостоятельно, что шло на пользу не только мне, но и клиентам, потому что российским клиентам проще работать с русскоязычным адвокатом в Германии, чем с немецкими адвокатами. Поэтому я принял решение открыть свое бюро, в котором сейчас и работаю».
Среди клиентов Константина – много выходцев из бывшего Советского Союза, живущих сейчас в Германии...
«Конечно, это тоже желанные клиенты! У меня все клиенты желанные! Это разные слои русскоговорящего населения здесь в Германии: от «простых» до российских предпринимателей, постоянно живущих здесь. Прибегают к моим услугам, потому что им проще общаться на русском языке. Учитывая русский менталитет, взаимопонимание с адвокатом гораздо лучше, чем с немецким».
Константин Гинзбург уже почти полжизни прожил в Германии, здесь сформировался его характер, здесь он состоялся и в профессиональном смысле...
«Я сформировался здесь... это правда... Но мне кажется, что клиенту это только на пользу. Потому что московские, российские предприниматели, когда имеют дела в Германии, естественно, прежде всего хотят увидеть человека оттуда, который там живет и который представляет себе немецкий ход мышления и который возможно сам мыслит как немец... мне кажется что для дела это хорошо!»
А не для дела?
«Я москвич... но иногда чувствуешь себя иностранцем в своем собственном городе. Приезжим... «гостем столицы»... Но к этому привыкаешь».
А как воспринимают «русского» коллегу немецкие юристы и судьи? Не смотрят ли косо?
«Естественно иногда возникает чувство неуверенности, когда думаешь, как коллеги-адвокаты реагируют на твою речь, как они реагируют на твой, тем не менее, имеющийся акцент... Но это всё – вредные мысли, потому что как ты себя чувствуешь, вот ровно так тебя будут воспринимать люди».
Для адвоката и отца семейства Константина Гинзбурга его профессиональная деятельность – не только источник материального благополучия. Она доставляет ему колоссальное удовольствие. Когда я задаю вопрос, какая работа приносит ему наибольшую радость, Константин не скрывает своей азартности:
«Доставляет удовольствие переиграть противника... Работа, где требуется нестандартное творческое мышление, когда это из параграфов это переходит в игру, в своего рода схватку».
На вопрос, доволен ли он своей жизнью в Германии, Константин Гинзбург отвечает, не задумываясь:
«Да, конечно, я доволен! Я считаю, что я добился того, что я хотел. Я еще достаточно молод. При этом имею профессию, свое собственное бюро, которое бурно развивается... Я очень доволен и смотрю на развитие своего дела довольно оптимистично».
Мне могут возразить: иммигрант, ставший адвокатом, да ещё успешным, на новой родине – это уникальный случай. Согласен. Если и не уникальный, то, уж, несомненно, не рядовой. Но вот вам другой пример. Не единичный, а, так сказать, массовое явление.
Речь пойдёт о вьетнамцах, живущих в Чехии. Они появились здесь в шестидесятые годы – как гастарбайтеры, отрабатывавшие государственный долг Вьетнама братской Чехословакии. Сегодня вьетнамцы составляют в Чехии одну из самых многочисленных национальных общин и считаются образцом удавшейся интеграции.
Недавно вьетнамская диаспора отпраздновала в Чехии дни своей национальной культуры. На улицах Праги и нескольких других крупных городов страны танцевали фольклорные ансамбли, продавали экзотические безделушки, угощали блюдами вьетнамской кухни… Такое бывает не часто. Вообще-то это редкость, когда вьетнамцы, так сказать, публично представляют свои национальные традиции, костюмы, фольклор. Причём, вовсе не потому, что предпочитают «не высовываться», не слишком бросаться в глаза. Дело совсем в другом: представители молодого поколения живущих в Чехии вьетнамцев считают «своей» чешскую культуру, они прочно укоренились в чешском обществе.
В магазин Минь Лан пришла новая партия товара. Хозяйка распаковывает чайные сервизы из фаянса, фарфора и стекла, проверяет, не треснули ли чашки и блюдца, и ставит их на прилавок.
«Это японский дизайн. Для него характерен абсолютный минимализм. Но мы торгуем не только посудой. У нас можно приобрести всё, что необходимо для украшения стола: вазочки, скатерти, салфетки. Дела наши идут хорошо. Очень многие из популярных чайных и кафе Праги – наши клиенты».
Небольшой зал магазина битком набит посудой, керамикой и другими товарами «восточных» (то есть японских, китайских, корейских, вьетнамских) форм и расцветок. Тут же – яркие кимоно, бумажные зонтики и лампионы, расписанные шёлковые веера и записные книжки с тончайшей рисовой бумагой. 28-летняя вьетнамка Минь Лан владеет четырьмя такими магазинами в разных районах Праги. Все они расположены в оживлённых кварталах, и на отсутствие покупателей Минь Лан явно жаловаться не приходится.
Таких, как она, молодых предпринимателей вьетнамского происхождения в Чехии немало. Почти все они – дети гастарбайтеров, приехавших из около тридцати лет назад отрабатывать промышленные поставки Чехословакии братскому социалистическому Вьетнаму. Среди представителей второго поколения вьетнамцев, живущих в Чехии, чернорабочих уже нет. Они прекрасно интегрировались. Марсель Винтер из общества чешско-вьетнамской дружбы подчёркивает:
«Мало кто в нашей стране знает, как хорошо, как усердно учатся дети вьетнамских иммигрантов, живущих в Чехии. Идёт ли речь о средней школе или о техникумах, вьетнамцы получают, как правило, только четвёрки и пятёрки. 80 процентов из них оканчивают школы с медалью или получают аттестаты с отличием. Даже на прошедшей в прошлом году по всей Чехии олимпиаде по чешскому языку среди школьников первое место заняла… вьетнамка».
Из граждан стран, не входящих в Европейский Союз, больше всего в Чехии живёт украинцев. Но вслед за ними, вторую по величине этническую группу образуют вьетнамцы. Они могут служить образцом удавшейся интеграции. Без какой-либо поддержки государства, без финансовых льгот, практически без посторонней помощи они сумели найти своё место в стране. До последнего времени государство не оплачивало иммигрантам курсы чешского языка, да и вообще какой-либо внятной концепции интеграции иностранцев в Чехии не существовало. Власти не видели в этом необходимости – в частности, потому, что по сравнению с другими странами Европейского Союза в Чехии живёт очень мало иностранцев – меньше трёх процентов всего населения. Для сравнения: в Германии – каждый шестой житель либо сам приехал сюда из другой страны, либо родители его являются иммигрантами или репатриантами.
«Чехия пока ещё только начинает понимать, что такое интеграция», - говорит Катарина Беранкова из министерства социального обеспечения. Вьетнамцы для неё – лучший пример:
«Вьетнамцы – это народ, у которого хорошо развито чувство собственного достоинства. Их ментальность во многом способствует тому, что они целеустремлённо поднимаются по социальной лестнице, стремятся к успеху, хотят пробиться... Конечно, определённую роль здесь играет и то, что вьетнамские граждане уже давно живут в нашей стране. Большинство детей иммигрантов из Вьетнама совершенно естественно считает Чехию своей родиной. Никаких комплексов по этому поводу у них нет».
Разумеется, это не значит, что всё даётся легко. Много вьетнамских семей зарабатывают на жизнь мелкой торговлей. В Праге у них часто маленькие магазинчики, торгующие всякой всячиной и открытые с семи утра до десяти вечера. На улицах часто можно встретить и вьетнамцев, продающих сувениры, дешёвый кич и тому подобный товар. Но это, как правило, люди старшего возраста. Что касается их детей, то для них не жалеют ничего и много времени и денег инвестируют в их учёбу. Так было и с Минь Лан:
«Вначале я вообще не хотела продолжать учёбу, но моя мать меня буквально заставила пойти после школы в университет. Она сказала: каждому человеку нужны не только дело, но и серьёзные знания. Я изучала менеджмент в пражском университете и не жалею. Мне многое пригодилось в моей работе, и не случайно дела у нас идут так успешно. Сейчас мы ведём переговоры с потенциальными компаньонами и инвесторами об открытии филиала в польской столице. А будапештский филиал уже работает».