Единая европейская нация существует только в головах мечтателей
17 апреля 2005 г.
Если в ходе референдума французы проголосуют против, то политического кризиса в Европейском Союзе не избежать. Швейцарский еженедельник "Вельтвохе" по этому поводу пишет:
Настроение у всех подавленное. Честолюбивому проекту создания более тесного союза европейских государств грозит провал. Население Франции - страны, входящей в ядро Евросоюза, может отклонить проект европейской конституции. К такому результату не готовы ни брюссельские бюрократы, ни правительства стран-членов Евросоюза. Пессимисты опасаются худшего. Проведение жизненно необходимых экономических реформ грозит завязнуть. Под угрозой единая европейская валюта, утверждают они. В то же время энтузиасты европейской интеграции понимают неприятие народами Европы проекта конституции как предупреждение: Европу, мол, нельзя подвергать опасностям прямой демократии. В течение десятилетий этого удавалось ловко избегать, продвигая европейский проект, не спрашивая одобрения широких масс. А вот чего европейские элиты не готовы понять, так это того, что историческая логика не на их стороне.
Долгое время сторонники интеграции считали, что они действуют в полном согласии с исторической необходимостью. Они думали, что Европейский Союз в ходе своего рода "перманентной революции" будет неудержимо шагать вперед. Это мнение было напрямую связано с убеждением, что национальное государство, как устарелую модель организации общества, пора отправить на свалку истории. Эта идея родилась в тех самых леволиберальных кругах, которые в начале 20-го века объявили отмирающим феноменом религию. В этой связи поразительно актуально звучат саркастические слова Джорджа Оруэлла относительно абсолютной неспособности этих политиков понять силы, формирующие ход истории, а именно: религию, национальную гордость и преклонение перед харизматическими лидерами – силы, которые леволиберальные политики давно списали со счетов как анахронизм.
Способность предаваться иллюзиям, не замечая неудобоваримой реальности, была во все времена хорошо развита у энтузиастов европейской интеграции. Это видно на примере их непоколебимой уверенности в возможности добиться европейского единства, одновременно расширяя границы Евросоюза. Европа, под крышей которой собирается все больше государств, в том числе и мусульманских, по их мнению, должна превратится в некое надгосударственное образование, говорящее одним голосом на мировой политической арене наподобие национальных государств. Теперь этой иллюзии пришел конец. Неприятие конституции французами в известной степени вызвано страхом перед постепенной исламизацией Европы. Это центральный фактор, которым обуславливается также неприятие французами присоединения к ЕС Турции.
В сознании многих европейцев европейская конституция и вступление Турции в ЕС связаны самым непосредственным образом. Не исключено, что если бы в свое время перед народами Европы был поставлен на голосование вопрос о расширении ЕС, они наложили бы на него вето. И вот теперь французы готовы выразить свое недовольство, отказавшись принять конституцию. В Германии, правительство которой не дало своим гражданам возможности выразить свое мнение по этому поводу на референдуме, также раздаются критические голоса. Сбивает с толку недостаток демократии, смешение полномочий исполнительной и законодательной власти в Совете министров Европы. Восторги политической элиты Германии по поводу единой Европы поутихли. А в широких слоях населения с ностальгией вспоминают времена, когда в ходу была немецкая марка.
Самой большой проблемой в ЕС является процесс принятия решений, который после вступления в ЕС новых членов стал еще более сложным и запутанным. В клубе 25-ти государств ось Берлин-Париж существенно утратила свое значение, а новый центр принятия решений не выкристаллизовался. Споры ведутся о будущем характере союза, о степени интеграции, о разграничении компетенции центра и национальных государств, и не в последнюю очередь об отношении Европы к Америке. Тут затрагивается основной вопрос: остается ли Европа в одной связке с Соединенными Штатами, на чем настаивают британцы, или она стремится играть роль противовеса Америке в биполярном мире, как этого хотелось бы французам. Единая европейская нация существует только в головах мечтателей, которые не смогли понять, что построение утопий всегда имело прямо противоположный задуманному результат. Так что честолюбивый план втиснуть в некую надгосударственную конструкцию множество исторически сложившихся разноязыких национально-культурных образований может поставить под угрозу прогресс, достигнутый в деле интеграции Европы.
Перевод: Владимир Тарасов