Грузино-абхазский конфликт
Попытки разрешить грузино-абхазский конфликт зашли в тупик. Это утверждает в недавно обнародованном докладе Совету Безопасности Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Поскольку переговоры между сторонами прекращены, говорится в докладе, напряженность между ними не снижается. При этом Абхазия настаивает на том, что ее "статус уже определен в результате провозглашения ею своей независимости". Однако, абхазские сепаратисты явно проигрывают Тбилиси на информационном поле. Многие аналитики в России и на Западе продолжают считать, что за событиями в Абхазии стоит не межэтнический конфликт, а заговор российских генералов, недовольных фактом независимости Грузии. Но говорить о некой единой и осмысленной политике России в отношении абхазского конфликта нельзя. Её просто не было все эти годы. Каждое ведомство проводило свою политику. Если российские военные действительно оказывали некоторую помощь абхазам, то российский МИД всегда исходил из принципа признания территориальной целостности Грузии. После начала первой чеченской войны Россия ввела режим блокады на границе с Абхазией. Пересекать эту границу в обе стороны было запрещено мужчинам от 16 до 60 лет. Были введены серьезные ограничения на ввоз товаров, в том числе лекарств. В течение нескольких послевоенных лет была полностью отключена телефонная связь Абхазии с внешним миром. Сейчас режим блокады существенно смягчен, однако граждане несуществующего государства по-прежнему сталкиваются с большими проблемами при попытке выехать за пределы Абхазии. Значительная часть населения республики вообще не имеет паспортов. Рассказывает старший научный сотрудник Сухумского физико-технического института Владимир Михеев:
«У граждан Абхазии, не только у русских, а вообще у всех, особая проблема: проблема отсутствия гражданства. Получается так, что у людей вообще никаких документов нет. Сейчас после войны прошло 9 лет, выросло следующее поколение. Те, кому во время войны было 10 лет, сейчас совершеннолетние. Вот они голосуют, а у них вместо документов условная справка по «форме 9». Они с этой справкой не могут перейти никакую границу, не могут поступить в российский ВУЗ, не могут навестить своих родственников, которые выехали, например, в Германию. Здесь живут греки, у них часть родственников уехала в Грецию. Эти люди, которые остались здесь, не могут их навестить. Или, вот, подавляющее большинство старшего населения сохранило советские паспорта. Но по этим паспортам сейчас российские пограничники пропускают через Псоу, но не впускают уже на Украину. У нас здесь довольно много украинцев, белорусов. Люди едут навещать своих детей на Украину, их совершенно спокойно украинские пограничники ссаживают с поезда и заворачивают обратно. Это поразительное с точки зрения любых прав человека и чисто человеческого отношения положение. Откуда им взяться, этим документам? Для молодежи, грубо говоря, и бланков нет. А потом, что он с этим паспортом СССР дальше будет делать? Они якобы считаются действительными, но с этим паспортом любой человек его останавливает, смотрит: у него абхазская прописка, и уже к нему отношение какое-то совершенно своеобразное. А потом во время войны кто-то бежал, кого-то грабили, горели дома, просто утеряны многие документы. Многие не могут восстановить, найти свои свидетельства о рождении. Положение для многих людей просто отчаянное».
Изоляция, в которой оказались жители Абхазии, вряд ли способствует разрешению конфликта. Лишенные привычных связей с внешним миром, не имея возможности получать информацию из независимых источников, люди живут в своей особой реальности и в постоянном ожидании нападения со стороны грузинской армии.
Владимир Михеев:
«Если в старые времена я выписывал десяток газет и журналов, плюс радио, плюс телевизор, то сейчас фактически газеты сюда не поставляются, местные газеты дают о внешних событиях весьма отрывочную информацию, а на телевидении работают два-три канала. ОРТ, РТР и НТВ. Поэтому о том, что происходит на самом деле, судить очень сложно».
Минувшие девять лет можно считать потерянными в плане урегулирования конфликта. Во всяком случае, позиция абхазской стороны практически не изменилась. Большинство населения Абхазии, особенно те, кто воевал, выступают против возвращения грузинских беженцев. Художник Батал Кобахия во время войны был начальником штаба Восточного фронта удивляется, почему вообще стоит такой вопрос: жить вместе с грузинами. Говорит, что к прошлому нельзя вернуться:
«Мы разные народы, у нас разные родины. Советский эксперимент не удался. Была компания в газетах – кем заселить Абхазию: то ли малороссами, то ли остзейскими немцами, толи эстонцами – кто наиболее трудоспособен и может выжить в Абхазии с ее суровым климатом, лихорадкой и так далее. Выиграли конкурс мегрельцы. Но если одна сторона не прекращает боевых действий, наращивает усилия, то как другая сторона может идти на перемирие с ней? Они приехали с оружием и лично меня поставили перед выбором: быть мне мужчиной – иметь право носить брюки или нет. Мы не можем вместе жить».
Вот как оценивает проводимую в отношении Абхазии политику Нателла Акаба. Бывший депутат абхазского парламента, ныне она состоит в оппозиционном движении «Айтайра»-«Возрождение».
«К сожалению, те условия, в которых оказалась Абхазия - я имею в виду изоляцию, блокаду, вот это нищенское существование нашего народа. Это все то, что проистекает от политики международных организаций –посредников в отношении Абхазии. Я уже давно во время своих встреч с дипломатами стран-друзей Грузии и другими действующими лицами всего этого процесса говорила, что продолжение политики блокады и изоляции, непризнания наших паспортов – все это приведет к тому, что будет усиливаться образ врага в лице Грузии, будет усиливаться мышление, возникающее у людей, находящихся в осажденной крепости. Все это, к сожалению, нарастает как снежный ком. Если вы хотите сегодня политически уничтожить человека, вам достаточно сказать, что этот человек работает на Грузию. Если что-то не изменится вокруг Абхазии, то я боюсь, что может произойти полная деградация абхазской интеллигенции. Люди не могут существовать в изоляции. Они не могут не общаться с внешним миром. Сегодня наша интеллигенция и наша молодежь, и вообще население в основном лишены возможности выезжать за пределы Абхазии в силу недействительности паспортов, отсутствия средств. Население страшно травматизировано в результате войны. Нет ни одной семьи, которая бы не понесла страшной человеческой потери, уж не говоря о материальных потерях. Ведь никто не занимается психической и социальной реабилитацией нашего населения. Мне кажется, что мы сейчас находимся в таком состоянии, когда здравый смысл и какие-то доводы уже перестают на многих людей действовать».
Оппозиция - это новое для Абхазии явление. Прошедшие в марте этого года выборы в парламент Абхазии стали первыми в республике выборами на основе многопартийности. Правда, Айтайра в самый последний момент отказалась в них участвовать. Причиной отказа оппозиционеры назвали многочисленные нарушения закона о выборах со стороны исполнительной власти. О том, что собой представляет абхазская оппозиция, рассказывает сопредседатель движения Айтайра Леонид Лакербая:
«В области внешней политики мы за существование независимого абхазского государства, но мы прекрасно отдаем себе отчет, что этот вопрос решается не нами. На наш взгляд, мы должны внутри построить такое демократическое государство, которое бы имело предпосылки к его признанию. В области внутренней политики у нас есть очень серьезные расхождения с существующей властью. Мы считаем, что имеется сильный перекос ветвей власти. Мы готовы к тому, чтобы произвести перераспределение власти, поскольку у нас исполнительная власть довлеет над остальными ветвями. Мы хотим перемен. В экономике мы за рыночную экономику со всеми атрибутами, присущими ей. Мы за открытость, гласность. За то, чтобы основные положения законов, касающиеся в частности бюджета, - все это было прозрачно, доходчиво. Мы за организацию счетной палаты, которой у нас нет. Нужно отработать механизмы контроля за работой исполнительной власти. Несмотря на блокаду, мы за построение нормальных экономических отношений с нашими соседями – с Россией и с той же Грузией. Если есть какая-то возможность нормального, цивилизованного решения проблем грузино-абхазских отношений, то для этого должны быть два встречных движения. Первое – демократический процесс и здесь и там, а второе – должна начать работать экономика. В частности, железная дорога, транзит автомобилей, аэропорты могли бы изменить ситуацию. Мы должны продумать вопрос о возможности возвращения в Абхазию потомков тех махаджиров, которые были изгнаны отсюда в ходе Кавказской войны».
Своим идейным вдохновителем оппозиционеры считают известного абхазского политика Зураба Ачбу. Ачба, в конце 80-х один из идеологов сепаратизма, после войны осторожно критиковал политику официального руководства Абхазии. Полтора года назад он был застрелен в Сухуми неизвестными. Ачба призывал изменить отношение к проблеме возвращения беженцев и к живущим в Абхазии грузинам. Свои мысли он высказывал на страницах независимой «Нужной газеты» , главный редактор которой Изида Чания также подвергается давлению за критику властей:
«Эта история имела связь с событиями в Кодорском ущелье в октябре прошлого года накануне парламентских выборов. Началась антитеррористическая операция, которую проводили наши вооруженные силы в Кодорском ущелье. Нас в этой ситуации заинтересовал больше всего один вопрос: почему эту операцию проводили при помощи резервистов? Существует армия, а операцию проводят при помощи резервистов. Мы подняли вопрос о состоянии наших вооруженных сил. Высказывались сами резервисты, мы пытались анализировать эту ситуацию. После всего этого нас обвинили в разглашении государственной тайны. В беседе с нашим премьером и с другими нашими высокопоставленными чиновниками из разных служб так и не удалось выяснить, какую все-таки государственную тайну мы разгласили. Но, видимо, какую-то разгласили. Тогда начался ажиотаж вокруг газеты: высказывались люди, какие-то движения заявляли, что мы ведем себе непатриотично, что мы работаем на руку врагам. С подачи нашего президента и премьера вдруг появилась информация, что мы живем на какие-то английские деньги. Правда, никто не удосужился объяснить, что это за английские деньги, кто нам их дает. Угрозы звучали в адрес редакции и в мой адрес. Периодически меня останавливали на улице истерические женщины, которые обвиняли меня во всех смертных грехах. Возможно, население просто поддалось правительственной пропаганде, а может, было и что-то более серьезное. Во всяком случае, в один прекрасный день, когда я задержалась допоздна, в редакции раздался звонок и мне посоветовали в течение 72 часов убраться из Абхазии. Представились они «воинами-освободителями Абхазии». Так случилось, что в этот момент у меня оказалась моя коллега из другой газеты и пока я дошла до дому эта информация уже распространилась по городу. На следующее утро меня сильно поддержали ребята воевавшие, которые приехали и устроили круглосуточное дежурство. Они дежурили в редакции, у меня дома. Понятно, что сегодня убрать в Абхазии кого угодно можно и совершенно не сложно. Так было с Зурабом Ачба, так было с Юрием Николаевичем Вороном. Список этих людей можно продолжать долго. Им тоже в какой-то период угрожали. До сих пор в Абхазии неизвестно, кто убил Зураба Ачба. Следствие прекращено. Никто не задержан. Задержанных давным-давно отпустили. Боле того следователь так и не смог назвать мотивов преступления».
Оппозиция своей главной задачей считает создание условий для сохранения исчезающего абхазского этноса. По мнению Леонида Лакербая, эта задача разрешима только в независимой Абхазии:
«Мы не ставим цель присоединения к России. Это невозможно. Даже для установления так называемых ассоциированных отношений сначала нужно признание независимости. Независимость для нас доминанта. Возвращение к Грузии означает исчезновение абхазского этноса. Я жду, что они должны извиниться за эту войну. Важно, чтобы мировое сообщество осудило Грузию за то, что она начала эту войну. Я считаю, что мировое сообщество отвечает за это. Оно принимало Грузию за две-три недели до начала военных действий. Принимало ее с грубейшими нарушениями и в ОБСЕ и в ООН. С оговорками, что, несмотря на то, что имеются нарушения прав человека, но принятие позволит изменить ситуацию к лучшему. Ухудшило это ситуацию. Реакции не было никакой. Страшно то, что даже продвинутые интеллигентные грузины сейчас не исключают военного решения абхазского вопроса. И сейчас молодое поколение грузин воспитывают в убеждении, что это их земля. Эта земля называется Абхазия и у нее есть хозяин - населяющий ее народ. Для меня очень важно, что Грузия не понесла никакого наказания за то, что она начала эту войну. Угроза для нас исходит, прежде всего, от Грузии. Это и военная угроза, и угроза ассимиляции. От сегодняшней Грузии мы не получаем никаких сигналов, которые говорят, что в этом государстве мы сможем нормально жить».