Немецкий фотограф: Хочу, чтобы чернобыльскую катастрофу не предали забвению

Уже восьмой год немецкий фотограф Рюдигер Любрихт (Rüdiger Lubricht) не перестает обращаться в своем творчестве к чернобыльской тематике. Не раз объехав территорию вокруг ЧАЭС и зону отчуждения, недавно он издал книгу работ под названием "Забытые места. Поломанные жизни". В интервью Deutsche Welle Рюдигер Любрихт рассказывает о том, что из увиденного осталось в памяти навсегда.

Deutsche Welle: Почему вы решили посвятить ваше творчество чернобыльской тематике?

Рюдигер Любрихт: В 2003 году мне впервые довелось побывать на Украине при посредничестве фонда Нижней Саксонии "Дети Чернобыля". Мы посещали больницы, над которыми фонд тогда взял шефство. Потом у меня появилась возможность попасть в чернобыльскую зону отчуждения. Увиденное там произвело на меня такое глубокое впечатление, что я уже не мог выбросить его из головы. Поэтому я решил вместе с фондом опубликовать книгу фотографий к 20-летию трагедии на ЧАЭС. Это и положило начало дальнейшим проектам.

- Чего вы хотите достичь с помощью своих работ?

- Я хочу внести небольшой вклад в то, чтобы чернобыльскую катастрофу не предали забвению. Конечно же, распространение информации о положении в регионе для меня тоже важно. Но главное - я хочу лишний раз дать людям повод задуматься над тем, что произошло.

- Насколько сложно вам было попасть в зону отчуждения, ведь туда не каждого допускают?

- Это верно. В зону отчуждения нельзя попасть без специального разрешения. На Украине получить такое разрешение относительно проще, чем в Беларуси. Частично это связано с тем, что в Беларуси большое количество таких территорий, да еще и в разных регионах - в Могилевской и Гомельской областях. На входе в зону отчуждения осуществляется строгий контроль. Ну а если разрешение уже есть на руках, то, как бы ты его ни получил (иногда приходится прибегать к личным контактам), в зону пускают только с сопровождающим. Мне повезло, меня сопровождал знакомый фотограф, он хорошо ориентировался на местности. Так что я мог относительно свободно передвигаться.

- Как реагировали местные власти в Беларуси, когда вы обращались к ним с просьбой посетить зону отчуждения? Они же знали, с какой целью вы хотите попасть туда.

- Реагировали совершенно по-разному. Все зависит от того, кто ставит подпись под документом. Некоторые не очень-то хотят видеть там иностранцев. Но есть и такие, кто не против того, что в других странах увидят фотографии с зараженных мест и больше узнают о размахе трагедии. Например, в Гомельской области получить разрешение было проще. А в Могилеве поначалу были проблемы. Но мне удалось их решить, не буду говорить, как.

- Впервые в зоне отчуждения вы побывали восемь лет назад. Что вас тогда впечатлило больше всего?

- Конечно же, вид заброшенных деревень. И особенно меня шокировали пустующие дома в Припяти, разваливающиеся здания детских садов и школ, где еще можно увидеть разбросанные игрушки, книги и школьные принадлежности. То, что произошло при эвакуации города в 1986 году, еще живо ощутимо.

- Недавно вы вернулись из очередной поездки в Чернобыльский регион. Какие настроения там сегодня? Как живется людям?

- В самой зоне отчуждения заметно, как изменяется природа, разрушается пейзаж. Что касается загрязненных районов, где живут люди, я заметил позитивные изменения. Например, в больницах на периферии сейчас используют современные медицинские препараты и технику. По сравнению с Украиной в Беларуси в этом плане можно наблюдать больший прогресс.

- Ощущают ли себя жители загрязненных регионов жертвами катастрофы на ЧАЭС?

- У меня не сложилось впечатление, что они чувствуют себя несчастными. Для проживающих в зоне отчуждения понятие "родина" имеет чрезвычайно важное значение. Они воссоздали свой мир, вернули привычную обстановку, выращивают овощи, фрукты, самостоятельно снабжают себя самым необходимым. Похоже, что они во многом вытеснили прошлое из памяти.

А что касается жителей остальных загрязненных территорий в Беларуси, то от них сложно получить какую-то оценку ситуации. На Украине можно легко распознать, что активно развиваются только города, причем в двух направлениях - бедность и богатство. А на селе скорее затишье. А в целом, думаю, люди просто смирились со своим положением.

Беседовала: Виктория Зарянка

Редактор: Владимир Дорохов