Европа и Лукашенко – две вещи несовместные. Не правда ль?

Так ли это на самом деле, при каких условиях подобный уход возможен, готова ли Европа принять Лукашенко, и если он действительно уйдет – уйдет ли он навсегда или же может вернуться – ответы на эти вопросы мы и попытаемся найти сегодня в рамках дискуссионного клуба "Немецкой волны" .

Позвольте мне представить участников нашей дискуссии. На телефонной связи с нами из Берлина - немецкий политолог, эксперт немецкого общества внешней политики Александр Рар. Именно, он, напомню, взял интервью у Лукашенко для газеты Welt, после которого и пошли разговоры об изменении внешнеполитической линии белорусского лидера.

Из Москвы к нам присоединился российский журналист Леонид Радзиховский, часто пишущий на тему российско-белорусских отношений.

А на связи из Минска лидер партии БНФ Винцук Вечерко, который любезно согласился дискутировать на русском языке, поскольку белорусским владеют не все сегодняшние собеседники.

Веду беседу я, редактор белорусской программы «Немецкой волны» Владимир Дорохов.

Знаете, лично у меня после публикации интервью Лукашенко газете Welt и агентству Reuter сложилось впечатление, что перед общением с журналистами он если не законспектировал, то, по крайней мере, внимательно изучил знаменитую статью Зенона Позняка «О русском империализме» - столь очевидно сходство критических аргументов в адрес России. Господин Вечерко, вопрос к вам. Какие чувства Вы испытываете, когда из уст президента звучит риторика, очень напоминающая БНФ, верите ли Вы, что он действительно разочаровался в России и повернулся лицом к Западу?

В. Вечерко: Если кто бы это ни было говорит о том, что белое – это белое, а черное – это черное, то с этим не надо дискутировать, а с этим надо соглашаться. Мы, партия Белорусского народного фронта, еще с начала 90-х годов предупреждали о том, что монопольная энергетическая и всякая другая зависимость от России может привести к опасным последствиям для Беларуси и, кстати, для всей Европы. Именно мы выступили с инициативой создания Балто-черноморского нефтегазового коллектора. Если бы в то время этот проект был реализован или хотя бы начат, то возможно не было бы кризисных ситуаций 21-го века, и Европа бы не чувствовала свою почти колониальную зависимость от восточных поставок энергоносителей. Лукашенко повторяет трюизмы. Причем в его устах это звучит как признание тупика, в который он же эту страну и завел.

В. Дорохов: Мой вопрос к господину Рару. Вам довелось, что называется, из первых уст услышать о смене внешнеполитического курса. Как Вы думаете, все последние интервью, публичные выступления Лукашенко – это что: импульсивная реакция вследствие обиды на Россию, продуманная стратегия, попытка шантажа Кремля?

А. Рар: Ну, я не думаю, что мы сейчас станем свидетелями какого-то нового курса или изменения курса в белорусской политике. Я думаю, что преждевременно об этом говорить. Мне кажется, что Лукашенко эмоционально и серьезно обиделся на Россию, у него представление о союзе с Россией абсолютно другое, чем у россиян, у него это расходится с планами России. Лукашенко хочет показать России, что у него есть альтернатива в энергетической политике с ЕС или с Америкой. Поэтому он будет делать определенные преферансы в сторону ЕС, но он я думаю, четко понимает, что полного сближения с ЕС быть просто не может. Все-таки Европейский Союз ставит жесткие и твердые условия для сотрудничества с Беларусью, в первую очередь в вопросах демократизации белорусской политики и самого Лукашенко. Поэтому все еще не очень ясно. Мне кажется, что Лукашенко своими интервью подает последний, четкий сигнал Кремлю и лично Путину, что он готов, как он мне сказал, на последний разговор как мужчина с мужчиной, чтобы еще раз выяснить отношения и может быть все-таки договориться о построении Союзного государства.

В. Дорохов: Как реагируют в Москве на обвинения и угрозы Лукашенко?

Л. Радзиховский: Ну, я думаю, что они сами запутались, как и Лукашенко запутался очень сильно. Между прочим, мюнхенская речь Путина имеет тоже восточно-европейский вектор, хотя он об этом тщательно избегал говорить. Но отчасти она была обращена и в этом направлении: и к Западу и к Лукашенко. То есть Путин, который мастер ассиметричных ответов, может быть, давал и такой сигнал Западу: если вы будете и дальше пытаться в свою орбиту втягивать страны СНГ, которые для Росси очень важны, как транспортные коридоры, то есть Украину и Беларусь, которую в Москве вообще считают своей вотчиной, и даже в голову не может прийти, что она может быть чей-то еще, кроме как российской. Так вот, если вы и дальше будете пытаться интегрировать их в свою Европу, то мы попытаемся найти вам ассиметричный ответ на Ближнем Востоке – завяжем плотные отношения с Катаром, Саудовской Аравией, возьмем вас за горло путем газового консорциума. Это, конечно, абсолютный блеф, полная утопия, никогда такого газового консорциума не будет, но на уровне такой дипломатической разводки, как принято говорить, вполне возможно. И такой сигнал Путин посылал Европе.

Что касается отношений с Беларусью, в Москве царит полный хаос, потому что с одной стороны просто личная ненависть, откровенно говоря, обида, а с другой стороны – идеологическая необходимость Беларуси. Это одна из фишек, козырей, которыми националистическая часть играет уже долгие годы. С третьей стороны – фобия НАТО – а вдруг действительно затянут в НАТО. Полная запутанность. Но новых демаршей относительно Беларуси Россия предпринимать не будет, и вся злость, которая накопилась на Лукашенко, будет вымещаться на США.

В. Дорохов: Как мы услышали, в Москве царит хаос, там не знают, как реагировать на слова и действия Лукашенко, а что думает белорусская оппозиция? Господин Вечерко, на Ваш взгляд, что такое «уход на Запад» - не пропагандистский, а на практике. Какие шаги должен предпринять Лукашенко, чтобы сомнения в этом исчезли?

В. Вечерко: «Мы не употребляем такое слово «уход», мы используем слово «возращение». Мы считаем, что обеспечение независимости и национальной идентичности нашей страны возможно, конечно, только в нашей исторической колыбели, в контексте европейской цивилизации. Но возможен ли такой сценарий при Лукашенко? При участии Лукашенко? Еще в ноябре прошлого года Еврокомиссия озвучила формально неофициальный документ, в котором предлагаются три блока преференций: участие в энергетических программах, в том числе программах по энергобезопасности, обменов, инвестиций, технологий в обмен на двенадцать требований по демократизации. Среди первых – освобождение политзаключенных, демократизация избирательного законодательства, прекращение преследования масс медиа и демократических активистов, выяснение судьбы пропавших. То есть был предложен алгоритм, при котором не просто безболезненное, а полезное для Беларуси с первых же дней возвращение ее. В руках Лукашенко сейчас находился бы тот рычаг, который бы позволил ему стартовать, то есть, чтобы этот алгоритм начался. Но происходят такие странные на первый взгляд вещи. Приезжает в Беларусь председатель ПАСЕ Ван дер Линден, ему дают эфир, при этом безбожно перевирая его слова в процессе перевода. Он выступает в университете, но опять же перед специально отобранными студентами. Ему на словах высылают всяческие сигналы по поводу разделения европейских ценностей. Буквально через пару дней происходит налет милиции и ОМОНа на совершенно безобидное заседание на частной квартире неофициальной молодежной организации. 27 человек упаковывают в специально изготовленный к весне прошлого года автозак, против двоих возбуждают уголовное дело, их держат несколько дней в тюрьме КГБ, и мы чуть не получаем еще двух политзаключенных вдобавок к уже существующим. Мне кажется, что кроме хаоса в Москве насчет отношений с Беларусью, нет и порядка и стройности мыслей в Минске – официальном, властвующем Минске. Минимум две группировки мне кажется есть. Одна хотела бы какие-то жесты посылать, но другая группировка – это, по всей видимости, силовые структуры, которые знают только один язык. И в зависимости от того, кто утром делает доклад Лукашенко, или в зависимости от каких-то колебаний влияния, то одна, то другая группировка день за днем проявляют свои «уши».