1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Большой спорт и большая политика (1)

Ефим Шуман «Немецкая волна»

06.12.2006

https://p.dw.com/p/9Vth

Сегодня я познакомлю вас с книгой, которая вышла в издательстве «РОССПЭН» («Российская политическая энциклопедия») и называется «Большой спорт и большая политика». Её автор – Михаил Прозуменщиков, историк, заместитель директора Российского государственного архива новейшей истории. Книга «Большой спорт и большая политика» - одна из серии исследований «Культура и власть от Сталина и Горбачёва», которые осуществляются при поддержке немецких учёных, а именно – из Бохумского университета и Союза фондов поддержки немецкой науки в городе Эссене.

О чём эта книга – угадать нетрудно. Спорт и политика в течение всех семи десятилетий советской власти были неразрывно связаны друг с другом, хотя советскому человеку настойчиво внушалась мысль, что это вещи совершенно несовместимые. На практике же политика не только активно вмешивалась в спортивные дела, влияя (и подчас существенно) на итоги соревнований, но и нередко спорт использовался в политических целях, - пишет в предисловии к своему исследованию Михаил Прозуменщиков. Спортивные успехи Советского Союза должны были символизировать преимущество социалистического строя. И не случайно в брежневские годы спорт «курировался», как это было принято тогда говорить, отделом пропаганды ЦК. Ни одно из сколько-нибудь важных решений не принималось Спорткомитетом без согласия и одобрения ЦК КПСС. На документах Центрального Комитета, которые имеют отношение к спорту и до недавнего времени были засекреченными, и построена книга «Большой спорт и большая политика».

Контроль за спортивными «звёздами» был в советские времена очень жёстким. Особенно жёстким, когда вступал в дело международный фактор. Конечно, - пишет Михаил Прозуменщиков, - спортсмен и дома должен был вести себя в определённых рамках, так как с него брали пример другие советские люди, прежде всего молодёжь. Но ответственность невероятно возрастала, когда футболисты, хоккеисты, фигуристы, легкоатлеты и так далее оказывались за границей. И пуще всего партийное начальство боялось, как бы спортсмен не соблазнился прелестями «красивой жизни» и не остался бы на Западе. Для человека, живущего в начале 21-го века, может показаться абсурдным, какое количество справок, характеристик, рекомендаций и прочих бумаг пришлось собирать, например, в 59-м году молодому шахматному мастеру из Куйбышева Льву Полугаевскому для того, чтобы принять участие в турнире в «братской» социалистической Чехословакии! В огромной кипе документов, хранящейся в архиве ЦК КПСС, можно найти характеристики за подписью директора, председателей парткома и завкома завода, на котором работал инженер Полугаевский, характеристики, подписанные секретарями комсомольской организации завода и райкома ВЛКСМ, несколько рекомендаций коммунистов завода с многолетним партийным стажем и многое другое.

Причем достаточно было кому-то «наверху» выразить сомнение в целесообразности поездки за границу того или иного спортсмена – и всё: вопрос можно было считать закрытым, а все собранные справки, характеристики и тому подобное превращались в кипу ненужной макулатуры. Всемирно известным спортсменам, - рассказывает автор книги, - приходилось покорно ждать решения своей судьбы, которая могла зависеть от элементарного каприза кого-нибудь из партийной элиты. Руководители любой страны сочли бы за честь, если бы их соотечественника пригласили для вручения кубка как лучшему спортсмену года (им назвали в Польше в 62-м году Валерия Брумеля) или для участия в матче «всех звёзд», посвященном столетию футбола (Лев Яшин должен был играть в этом матче в Англии). В СССР же эти и аналогичные им вопросы решались долго, с участием армии чиновников, с неизменными справками…

И всё равно этот тотальный контроль не спасал от «проколов». В семидесятые годы началась настоящая эпидемия бегства спортсменов за границу (не только, кстати, советских, но и других социалистических стран). Среди «невозвращенцев» были, например, олимпийские чемпионы, чемпионы мира и Европы, фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов или один из главных претендентов на мировую шахматную корону Виктор Корчной. Обычно имена этих «звезд» тут же предавались забвению – как будто они никогда не существовали. Накануне московской Олимпиады в СССР вышла в свет Олимпийская энциклопедия, которая включала в себя свыше 1250 статей, в том числе и обо всех советских олимпийских чемпионах. Точнее, обо всех, кроме Белоусовой и Протопопова. А рассказывая о поединках за звание чемпиона мира по шахматам, журналисты старательно избегали упоминания фамилии Корчного, пытаясь использовать исключительно слово «претендент». Так же тщательно скрывались и всяческие происшествия, связанные с известными спортсменами, их проступки (скажем, попытки провести валюту через границу, что было запрещено). Вот и гадали болельщики, - пишет автор книги «Большой спорт и большая политика», - куда, например, пропали два известных советских ватерполиста по возвращении советской команды из Румынии осенью 67-го года? Или почему после турне по США и Латинской Америке летом 73-го года из состава сборной СССР исчезло несколько олимпийских чемпионов? Но, пожалуй,

ни в одном виде спорта «политика» так не влияла в Советском Союзе на ход и исход соревнований, как в футболе. Понятно, почему: футбол всегда был окружён в СССР поистине всенародной любовью. Высшее партийное руководство и само любило «поболеть» за свои команды.

Во всём мире применительно к спортивным играм существует чёткое правило, - справедливо замечает Михаил Прозуменщиков, - коллективы, ставшие последними в более высокой группе или лиге, уступают свои места наиболее удачливым командам из низших групп. Но в СССР этот принцип то и дело нарушался.

Впервые это произошло уже во втором чемпионате страны. Под своеобразную «амнистию» попал армейский клуб ЦДКА. Затем милосердие применили к ленинградскому «Электрику». Ещё бы! Команда, представляющая «колыбель революции», - и вдруг в классе «Б»! Нехорошо. Кстати говоря, подобная же история – только уже с «Зенитом» - повторилась спустя тридцать лет, в год 50-летия Великого Октября. По всей стране гремели праздничные салюты, проходили торжественные собрания, парады и демонстрации – а ленинградский «Зенит» как раз в юбилейном ноябре окончательно опустился на самое дно высшей лиги. И ЦК принимает решение: увеличить на следующий год состав высшей лиги с девятнадцати до двадцати команд. И «Зенит» остался в футбольной элите.

Просьбы, с которыми начальственные болельщики обращались в ЦК КПСС в связи с помилованием той или иной команды, не отличались оригинальностью. Как правило, всё начиналось с обращения партийной организации города или области, который подробно информировал о производственных успехах, повышении благосостояния местного населения, а также о славных футбольных традициях региона. Если речь шла о клубах отраслевого или производственного подчинения (таких, как «Локомотив» или «Торпедо»), то неизменно следовало упоминание о количестве рабочих, занятых в этой отрасли (как будто все эти десятки и сотни тысяч людей являлись ярыми болельщиками данной команды). Обязательным было упоминание о заботе, которой окружён местный футбол. Только после этого следовала просьба о сохранении за командой на следующий сезон в той лиге, которую она должна была покинуть.

Обращения местного руководства часто подкреплялись письмами самих трудовых коллективов.

В разное время, презрев принципы спортивной борьбы, в высшей лиге оставляли вылетавшие по итогам сезона киевское «Динамо» (благодаря могущественному Кагановичу, бывшему тогда первым секретарём ЦК компартии Украины) и команду ВВС (ей покровительствовал сын Сталина), «Днепр» из родного Брежневу Днепропетровска и бакинский клуб Нефтчи», на защиту которого встал первый секретарь ЦК Компартии и будущий президент Азербайджана Гейдар Алиев… Чуть ли не единственным исключением из правила (точнее говоря, подтверждением существовавших правил) был московский «Спартак». Осенью 76-го года один из грандов советского футбола, пользовавшийся огромной популярностью у миллионов болельщиков, участник всех чемпионатов страны, многократный чемпион и обладатель Кубка СССР должен был покинуть высшую лигу. У поклонников «Спартака» были, кажется, все основания рассчитывать на «амнистию» не только из-за его былых заслуг. В угоду руководителям сборной и киевского «Динамо» чемпионат 76-го года был искусственно разорван на два самостоятельных первенства, причем осенью борьба шла фактически в однокруговом турнире с неравным количеством игр, проведенных на своих и чужих полях. Определённые сомнения, как пишет Прозуменщиков, вызывал и исход ряда матчей последнего тура осеннего чемпионата, после которого снова заговорили о «договорных играх».

Но «Спартак» решил действовать по-спортивному честно. Руководители команды, среди которых были такие патриархи, как братья Старостины, отказались от каких-либо просьб о снисхождении к прославленному коллективу. «Спартак» провел следующий сезон в первой лиге, вернувшись затем в высшую обновлённым и сильным.

Продолжение следует ....