Энергетическое дежа вю
Однако, внезапная его остановка на три дня весьма наглядно продемонстировала немецким политикам опасность односторонней ориентации в импорте энергоносителей, тем более что авторитет России, как надежного их поставщика, теперь изрядно, если не окончатльно подорван. Ничего другого, как искать альтернативные источники энергии, Германии не остается.
Этот год в Германии начался также, как и предыдущий – с энергетического шока. Первого января прошлого года Газпром перекрыл газ Украине, что привело к перебоям в поставках «голубого топлива» в Западную Европу и, в частности, в Германию. Теперь вот завинтили нефтяную трубу – ту, по которой российское «черное золото» качают в Германию через территорию Белоруссии. Поставки возобновились только позавчера. Трубопровод называется «Дружба», но дружба дружбой, а табачок – врозь. Москва и Минск после газовой ссоры в конце прошлого года никак не могли договориться о таможенных и экспортных пошлинах на нефть. В конце концов белорусы капитулировали после того, как им пригрозили вовсе перекрыть кислород белорусской экономике блокадой экспорта в Россию. Кто там прав, кто виноват и кто конкретно завернул кран – немцев не особенно интересует. Нефть – российская, и её вдруг не стало. В прошлый понедельник с утра официальный представитель германского МИДа Йенс Плётнер еще не знал, что «Дружба» иссякла и на просьбу журналиста прокомментировать высказывания министра об энергетической зависимости ФРГ от России ответил явно невпопад:
«Федеративная республика проводит в последние годы очень разумную энергетическую политику. В результате Германия находится в куда меньшей зависимости от отдельного поставщика энергоносителей, чем многие другие европейские страны. Мы получаем энергоносители из России и будем получать их и дальше. При этом федеральное правительство проводит активную политику диверсифицикации – как поставщиков энергоресурсов, так и вообще источников энергии. Речь идет о постепенной переориентации на возобновляемые источники энергии. Поэтому у нас нет оснований для тревоги.»
Знал бы Плётнер, что в эти самые минуты передают информационные агентства с польско-белорусской нефтяной границы, ответил, наверное, по-другому. Ну, например, как министр экономики ФРГ Михаэль Глос. Он тоже не стал паниковать, но тем не менее выразил свою озабоченность перекрытием нефтепровода и настоятельно призвал ответственных деятелей в Москве и Минске соблюдать взятые на себя договорные обязательства по поставкам и транзиту сырья:
«Это недопустимо, что дело доходит до таких перебоев в поставках. Ситуация показывает, что мы не можем в снабжении энергоносителями ориентироваться только в восточном направлении.»
Еще более жестко высказалась Ангела Меркель. После совместного заседания правительства ФРГ и Еврокомиссии её спросили, считает ли она Россию и далее надежным поставщиком энергоносителей:
«Россия партнер Европейского союза, у нас с Россией – стратегическое партнерство. Если вспомнить о минувших десятилетиях, то даже во времена холодной войны поставки энергоносителей из России были стабильными. Но я считаю неприемлемым, когда нас не ставят в известность о возможных перебоях в снабжении. Это подрывает доверие, фундамент сотрудничества. А потому мы непременно скажем нашим партнерам и в России, и в Белоруссии, что консультации с нами - это тот минимум, который необходим при возникновении затруднений.»
Свои претензии российскому президенту Ангела Меркель сможет изложить уже очень скоро. В следующие выходные она собирается в Москву, чтобы обсудить перспективы достижения договоренности о новом партнерском соглашении между ЕС и Россией, составной частью которого, по замыслу Берлина и Еврокомиссии, должна стать отдельная глава об энергетической безопасности.
Для справки: нефтепровод «Дружба», построенный свыше сорока лет назад – один из крупнейших и длиннейших в мире. Пять тысяч километров из Западной Сибири – в Западную Европу. Пропускная способность – свыше двух миллионов баррелей в день. Полмиллиона из них предназначены для Германии, еще примерно миллион – для других стран Европейского союза, остальное – для Белоруссии. За счет «Дружбы» Германия обеспечивает пятую часть, а в целом – вместе с танкерами и железнодорожными цистернами - более чем треть своих потребностей в сырой нефти покрывает за счет поставок из России. То есть зависимость примерно такая же, как и по газу. Эксперт Немецкого института экономических исследований Клаудия Кемферт предупреждает:
«Ситуация на нефтяном рынке в целом очень напряженная, он крайне восприимчив к такого рода эксцессам. Всё это означает для Германии рост цен на нефть, а следовательно – на бензин и отопительное топливо.»
Михаэль Глос и другие представители правительства ФРГ, а также деятели Евросоюза попытались успокоить публику. Мол, запасов на немецких нефтеперегонных заводах полно, так что опасаться очередей на бензоколонках не стоит. А кроме того, есть еще стратегические резервы, которых, согласно предписаниям ЕС, должно хватить на девяносто дней. В Германии их нас самом деле даже больше – на четыре с лишним месяца. Непосредственной угрозы для снабжения Германии топливом не увидел и комиссар ЕС по вопросам энергетики Андрис Пибалгс. Он, однако, не исключил, что Берлину пришлось бы распечатать нефтяной Эн-Зе, если бы поставки не возобновились, и потребовал объяснений от Москвы и Минска.
А в Берлине на фоне перебоев с поставками российской нефти тут же подняли голову сторонники ядерной энергетики. Лидер оппозиционных и тогда, и сейчас либералов Гидо Вестервелле в их числе:
«Сворачивать самые передовые немецкие технологии в сфере ядерной энергетики – это очень большая ошибка. В результате нас будет легче шантажировать, наша зависимость возрастет. А нам надо укреплять нашу независимость комбинацией источников энергии, к которым относится и ядерная энергетика.»
Закон о поэтапном закрытии к две тысячи двадцатому году всех немецких атомных электростанций был принят по инициативе еще прежнего правительства социал-демократов и «зеленых». Консерваторы, также как и либералы, тогда выступали против, но у оппозиции не хватило сил помешать принятию решения. Теперь блок ХДС/ХСС – одна из правящих партий, но вынуждена считаться с мнением партнера по правительству– социал-демократов. В коалиционном соглашении обе партии договорились не трогать анти-атомный закон. Его и не трогали. Еще дней десять назад канцлер Ангела Меркель объявила дискуссию на эту тему закрытой. Ситуация изменилась с остановкой нефтепровода «Дружба». Теперь уже и канцлер, председатель ХДС призывает
«подумать и о том, к каким последствиям приведет отключение наших атомных электростанций.»
Еще более однозначно высказался лидер партнера ХДС по консервативному блоку, председатель ХСС и премьер-министр Баварии Эдмунд Штойбер:
«Мы должны снова – несмотря на сопротивление со стороны социал-демократов – обсудить, правильно ли с учетом энергетической ситуации и нашей зависимости от импорта отказываться от самых безопасных в мире атомных электростанций.»
Сам Штойбер ответил на такой вопрос однозначно отрицательно. А его товарищ по партии, председатель парламентской группы ХСС Петер Рамзауэр возложил часть ответственности за то зависимое положение, в котором оказалась Германия, на прежнее правительство Герхарда Шрёдера с его однобокой ориентацией на Россию:
«По вине «красно-зеленой» энергетической политики оказался нарушенным баланс, возникла большая зависимость от импорта сырья. А отказ от этомной энергетики еще больше осложняет ситуацию.»
Консерваторы выступают если и не за полный пересмотр прежнего решения, то по крайней мере за продление срока, по истечение которого немецкие АЭС должны быть остановлены. При этом они ссылаются и на только что представленную Еврокомиссией концепцию энергетической безопасности, которая ратует за развитие ядерной энергетики. После Чернобыля полностью отказалась от атомных электростанций пока одна только Италия. Последнюю из них заглушили в тысяча девятьсот девяностом году. Аналогичные решения были приняты и в некоторых других странах ЕС, но еще не реализованы. В ряде случаев их даже смягчили, продлив сроки работы действующих станций, а в Голландии, например, два года назад и вовсе аннулировали собственное анти-атомное решение, принятое в девяносто четвертом году. Министр экологии социал-демократ Зигмар Габриэль, однако, не согласен с тезисом, что Германия идет не в ногу в европейской ядерной энергетике:
«Если семнадцать из двадцати пяти, а теперь двадцати семи стран ЕС приняли решение об отказе от ядерной энергетики или вообще её не используют, то о какой изоляции Германии можно вообще говорить? И мы ведь пока продолжаем использовать АЭС – до две тысячи двадцатого года. А решили их отключить потому что это очень рискованная технология.»
Социал-демократы выступают против пересмотра принятого ранее решения и указывают при этом на коалиционный договор:
«Каждый из подписавших договор знал, что мы придерживаемся по этому вопросу разных точек зрения. Но именно поэтому было решено оставить закон в силе. Да правительство и не может само по себе его изменить или отменить. Только парламент. А там я не вижу большинства в пользу пересмотра прежнего решения.»
Пока такого большинства действительно нет. Но в рядах стойких противников мирного атома явное смятение. И хотя «Дружба» снова заработала, временная остановка нефтепревода весьма наглядно продемонстировала немецким политикам опасность односторонней ориентации в импорте энергоносителей, тем более что авторитет России, как надежного их поставщика, теперь изрядно, если не окончатльно подорван. Министр экономики Михаэль Глос из Христианско-социального союза:
«Нам нужна широкая комбинация источников энергии. И один из них – ядерная энергетика. Я, конечно, знаю расстановку сил в бундестаге, но никто не заречен от того, чтобы поумнеть. К тому же и отношение в обществе к атомной электроэнергии меняется.»
Главный оппонент Глоса в правительстве экологист Зигмар Габриэль не унимается:
«Атомная электроэнергия – уже из термина видно – это снабжение электричеством. А нефть нам нужна для производства бензина и дизельного топлива. Одно с другим никак не связано. Атомные станции не могут быть заменой нефти. Правильный выход – развитие возобновляемых источников, таких, как например, топливо из биомассы или растительное. Вот тогда мы станем более независимыми от нефти и газа. Так что не следует увязывать ядерную энергетику с поставками нефти и газа из России.»
Примерно такие же аргументы, только еще более едкие, выдвигают «зеленые», в свое время окрепшие именно на чернобыльстком синдроме. Сопредседатель партии «зеленых» Райнхард Бютикофер:
«Я не знаю, что себе думает госпожа Меркель, когда предлагает пересмотреть решение об отказе от атомной энергетики. Может быть, она собирается засыпать в бензобак её служебного лимузина урановый порошок? Вы не можете заправлять автомобили ядерным топливом. Тут нет никакой практической взаимосвязи.»
На самом деле взаимосвязь, конечно, есть. В Германии и в самом деле за счет нефти и газа вырабатывается менее двух процентов электроэнергии, местные электростанции работают главным образом на угле. В других странах, однако, Англии, например, или Италии доля станций, работающих на мазуте и газе намного выше. Спрос, а с ним и цены на такое сырье явно будут расти. А когда подорожают нефть и газ, то неминуемо поднимуться цены и на другие энергоносители, тот же уголь, что будет иметь для немецкой энергетики самые непосредственные и далеко не радужные последстия. Правда, то же самое касается и урановой руды, потребность в которой здесь в ФРГ покрывается почти на все сто процентов за счет импорта, так же как и по нефти с газом. В общем, ничего другого, как искать альтернативные источники энергии Германии не остается.