Что важнее – демократия или экономика?
В Берлине переплелись сейчас противоречивые интересы. На одной чаше весов – коммерческий проект «Медиашпрее». Речь идет о застройке жилыми и офисными зданиями пустырей вдоль реки в самом центре города, в районе Фридрихсхайн-Кройцберг. Сейчас там работают пляжные клубы и бары, где любят отдыхать местные жители. На другой чаше весов – мнение этих самых жителей. На прошедшем в воскресенье референдуме они высказались против МедиаШпрее, зарубив проект с объемом инвестиций 2 миллиарда евро.
Все демократические процедуры соблюдены. С июля 2005 года в Берлине действует закон о внутригородских и внутрирайонных плебисцитах. Их проводят по инициативе граждан, собравших достаточное число подписей в поддержку своей идеи, и считают состоявшимися, если в них участвуют, как минимум, 15% зарегистрированных в округе избирателей. Несколько плебисцитов в столице уже прошли. Жители Шарлоттенбурга успешно отразили попытку местных властей взимать сборы за парковку автомобилей на окрестных улицах. А вот противникам закрытия аэропорта Темпельхоф не повезло. Они не смогли мобилизовать сторонников, и референдум сорвался из за отсутствия кворума.
Воскресное голосование тоже висело на волоске. С утра казалось, что кворума не будет. Но к вечеру 19% взрослых жителей кварталов, протянувшихся вдоль Шпрее, все таки воспользовались своим гражданским правом. 87% из них поддержали требования инициативы с задорным названием «Потопим МедиаШпрее». Это была абсолютная победа относительного большинства, а на деле активного меньшинства, тех, кому особенно дороги заросшие травой прибрежные дорожки и уютные столики у воды.
До воссоединения страны граница между социалистической и капиталистической Германией шла по реке Шпрее. Со стороны ГДР тянулась печально известная стена со сторожевыми вышками. Со стороны Западного Берлина на стену глядел не менее известный Кройцберг, район, где любили селиться художники и экологи, анархисты и просто интеллектуалы. За 15 лет ситуация не сильно изменилась. Восточная сторона реки – пустоши и полудикие пляжи. Западная – депрессивные промзоны и старые дома, население которых не любит, чтобы его беспокоили. Бургомистр Фридрихсайн-Кройцберга – от партии «зеленых». В районном парламенте заметную роль играет «левая» партия, отдаленная наследница гэдееровских коммунистов. Каждый Первомай тут проходит многотысячная демонстрация против империализма и глобализации. Капиталистов тут не любят. А проект МедиаШпрее стал для многих местных именно символом капитализма, готового вторгнуться в уютный мирок Фридрихсхайн-Кройцберга как враг в осажденную крепость.
«Это же реально существующий капитализм»
«Никому этого не надо»
считают местные жители. Комплексная застройка участка в 140 гектаров и длиной три с половиной километра. 224 тысячи квадратных метров жилых домов, офисов, гостиниц и торговых площадей. Небоскребы высотой до 90 метров. Автомобильный мост через реку. Участникам референдума этого было слишком много. Они голосовали за два простых пункта. Первое. Новые дома могут возводиться минимум в 50 метрах от воды, а полоса пляжа остается общедоступной. Второе. Максимальная высота застройки не должна превышать 22 метров.
Реализация этих требований невозможна. Тогда уж лучше ничего не начинать. В некоторых местах из за улиц, параллельных Шпрее, 50-метровой полосы отчуждения просто не существует, указывает Штефан Зилер, менеджер компании Лейбелс, которая планировала постройку на берегу мастерских для пошива одежды и центра презентаций мод. Лейбелс собиралась инвестировать 80 миллионов евро, завершила все проектные работы и уже получила разрешение на строительство. Теперь фирма намерена требовать материальную компенсацию за срыв проекта и понесенные издержки. В схожей ситуации многие инвесторы и девелоперы. Они вложили большие деньги в приобретение участков и разработку документации, обо всем договорились с берлинскими властями... И вот тебе на... Теперь немецкие, английские, испанские и чешские инвесторы грозят Берлину колоссальными исками.
«В любом случае. О желании обратиться в суд заявили уже все 12 владельцев участков, предназначенных под затройку. Сумма их требований превысит 165 миллионов евро»,
Дело идет к срыву проекта, который мог бы принести городу 40 тысяч рабочих мест. Все взоры обращены к сенату как высшему органу исполнительной власти Берлина. А сенат морщится, но разводит руками.
«В большинстве случаев там уже заключены договоры. Не думаю, что район захочет их аннулировать и отвечать по судебным искам»
почему-то уверена сенатор по вопросам городского развития Ингеборг Юнге-Райер. Она добавляет - «Берлин является надежным партнером для всех инвесторов, получивших разрешение на строительство». В принципе, да. Но «зеленый» бургомистр Франц Шульц уже пообещал, что глас
«Если граждане и гражданки говорят, что не согласны с прежним развитием событий, это демократический вотум. Ясно, что мы должны на него реагировать. Вопрос только, как»
Шульц заявил, что в крайнем случае поменяет план застройки. Имеет право. Но это означало бы срыв всех существующих инвестпроектов.
Любопытно, что юридически плебисцит в Фридрихсхайн-Кройцберге носит рекомендательный характер. Районные власти не обязаны претворять его результаты в жизнь. Но – собираются.
«Это совершенно новый эксперимент. Раньше такого не было, чтобы мнение граждан решительно меняло существующий план развития и застройки. На наш взгляд, это должно стать примером»,
радуется представитель гражданской инициативы «Потопим МедиаШпрее» Карстен Йоост. Итак, демократия столкнулась с бизнесом. Лоб в лоб.
Инициаторы референдума празднуют победу. Торгово промышленная палата пугает жуткими сценариями, при которых инвестиционный капитал впредь навсегда отвернется от Берлина. Сенат предлагает бизнесу по хорошему договориться с районом. Либеральная партия свободных демократов поддерживает бизнес. Социал-демократы и «зеленые» кивают в обе стороны...
Как бы эта история ни закончилась, она поучительна. Казалось, глобальные интересы развития экономики и инфраструктуры должны перевесить узкие интересы небольшой части населения. Но – это Берлин. А представьте себе, что несколько тысяч москвичей сорвали строительство Москва-сити, потому что небоскребы закрывают им вид на воду. Трудно представить? Мне тоже...
Жители Кройцберга недовольны небоскребами. А у многих немцев, в первую очередь – пожилых, есть опасения более общего плана. Они боятся за немецкий язык, считая, что он деградирует. Две трети населения Германии полагают, что молодежь уродует язык бранными словами, а предприниматели засоряют английскими и американскими выражениями. Тему продолжает Людмила Скворчевская.
Люди старшего поколения уверяют, что раньше и трава была зеленее, и сахар слаще, и немецкий язык краше. «В отношении языка, они, пожалуй, правы», - считает директор Общества Немецкого Языка Хольгер Клатте.
«Если послушать телевизионные передачи, полистать газеты или просто пройтись по улицам города и прислушаться к разговорам прохожих, то создастся впечатление, что немецкий язык, так сказать, «испортился».
Хольгер Клатте поспешил, правда, добавить: однако не каждое изменение лексики можно считать сигналом о деградации языка. Немецкий язык, как и любой другой, постоянно обогащается и развивается за счет заимствований из иностранной лексики, в том числе и из русской, например: дрожки, дача, тайга. В последнее время немцы все чаще употребляют термины из английского языка.
«Есть области, в которых не обойтись без английских слов. Например, беседуя об электронно-вычислительных машинах или экономических связях, невозможно обойтись только немецким. Однако совершенно неоправдано называть по-английски вещи, для обозначения которых существуют немецкие слова».
Так например, дикторы телевидения часто называют замедленную съемку «slow motion». В то время, когда имеется прекрасное немецкое слово «Zeitlupe». Зрители, которые не знают английского, - а таких в Германии предостаточно, вообще не понимают, о чем идет речь, сетует Хольгер Клатте. Еще один пример языковой подмены – обилие вывесок и рекламы на английском языке.
«Это явление беспокоит многих. Создается впечатление, что мы живем в какой-то англоязычной стране. Интересно, что такие же ощущения возникают и у иностранцев, итальянцев и французов, впервые приехавших в Германию».
Итак, беспокойство немцев по поводу деградации родного языка не безосновательны. Язык – неотъемлемая часть национальной культуры и обходиться с ним следует бережно, стараться сохранять его. Несмотря на социальные, политические и прочие изменения в обществе. Члены общества «Verein Deutsche Sprache» поставили перед собой цель - поднять престиж немецкого языка как в глазах своих соотечественников, так и за рубежом.
«В Германии бытует мнение, что английский язык более современен, более точен, более красив. Одним словом – лучше немецкого. Мы взяли на себя задачу улучшить имидж родного языка. Ведем разъяснительную работу среди журналистов. Пытаемся привлечь на свою сторону политиков, чтобы и они включились в борьбу за сохранение немецкого языка».
Хольгер Клатте гордится, что благодаря работе «Verein Deutsche Sprache», ряд фирм и концернов, например, «Россман» и «Порше», отказались от употребления английских слов в рекламе и описании своей продукции. Интересно, что добиться этого удалось, несмотря на рост числа сторонников глобализации.
«Глобализация – неизбежное явление современности. Общий язык, конечно, облегчит общение в мировом масштабе. Но мы считаем, что у каждого народа есть и право, и обязанность, сохранить свой собственный язык».
В дискуссии о состоянии современного немецкого языка, которая ведется на страницах прессы, высказываются разные мнения. Есть и такие: спасать надо не язык, а немцев. Они должны чувствовать себя единой нацией. Тогда, мол, и язык у них сохранится в чистоте. Несмотря на обилие английских слов.
Вы слушали репортаж Людмилы Скворчевской.
«Читая Пригова»! Так называется Международная конференция, которая открылась в Берлине. Литературоведы, преподаватели славистики и поэты из разных стран собрались для того, чтобы попытаться оценить творческое наследие лидера русского неофициального искусства. На конференции побывала Светлана Кузьмина.
Отец русского пост-авангарда, поэт, художник, культуролог, Дмитрий Александрович Пригов родился в Москве в 1940 году. Окончил Строгановское училище. Писал стихи и публиковал их на Западе. Таким отчаянным советские психиатры безошибочно ставили диагноз и отправляли на принудительное лечение. Из психушки Пригов вышел благодаря заступничеству коллег по цеху.
Первые публикации в России появились лишь с началом «перестройки». В 1990 году Пригов вступил в Союз писателей СССР, выпустил более десяти поэтических сборников, несколько книг прозы, стал лауреатом Пушкинской премии германского Фонда Альфреда Тепфера. Пригов снимался в кино, устраивал выставки, перформансы, поэтические вечера. Умер в Москве год назад. Дмитрий Александрович должен был принять участие в берлинской конференции:
«И мой шеф, и я давно занимаемся творчеством Дмитрия Александровича Пригова. Мы считаем его центральной фигурой русской культуры и поэзии второй половины ХХ века и поэтому хотели псвятить ему эту конференцию»,
рассказала научный сотрудник Свободного Университета Бригитта Обермайер. Столь же высокую оценку Дмитрию Александровичу дает петербургский поэт, эссеист Александр Скидан:
«Я думаю, что сейчас наступает время увидеть Пригова в контексте мировой литературы... Это колоссальная фигура и поэтому она уже выступает из советского и постсоветского контекста».
Наследие Пригова изучают в Университете американского штате Кентукки – оттуда приехал профессор Геральд Яничек, и на острове Сардиния, в Университете города Сассари. Кафедрой русского языка там долгое время руководила профессор Лена Силард, близкий друг семьи Дмитрия Александровича:
«Он был у нас дважды, мои студенты были просто влюблены в него. Он читал нам лекции по русской литературе. Одна из лекций называлась «Чтобы я хотел узнать о русской поэзии, если бы я был японским студентом?». Он так заражал студентов своими выступлениями. Его лекции были высочайшего интеллектулаьного уровня, были и перформансы. Он устраивал их просто в баре. И я помню очень хорошо, что люди, даже не знавшие русского языка, останавливались и слушали. И теперья очень часто слышу от студентов такой вопрос: «Кто же теперь к нам приедет?»
Действительно, есть ли в России духовные наследники Пригова? На этот вопрос я попросила ответить Надежду, вдову Дмитрия Александровича:
«Я сейчас не пректикующий литературовед, только пообразованию. Я могу сказать только о том, как Дима относился к литературному, пишущему миру. Он выделял двух людей, самых близких ему по духу: Льва Рубинштейна и Владимира Сорокина. Я знаю, что он глубоко уважал и интересовался этими двумя людьми, Рубинштейном в особенности».
Надежда Пригова привезла в Берлин каталог недавно прошедшей в Москве первой персональной выставки Дмитрия Александровича Пригова. Говорят, огромным вниманием публики пользовались наклеенные на фанерки, афоризмы Пригова. Среди бессчетного количества воззваний к согражданам есть и такое: «Я бы вас не беспокоил, если бы не верил в вас!»
У микрофона была Светлана Кузьмина. А теперь еще одна страница нашей «Столичной студии».
Мэр Москвы Юрий Лужков встретился со своим коллегой, правящим бургомистром Берлина Клаусом Воверайтом. Воверайт принял Лужкова в своей резиденции и обсудил с ним вопросы сотрудничества двух столиц, которые с 1990 года являются городами-побратимами. В канцелярии Воверайта встречу назвали «визитом вежливости». Лужков находится в Германии по приглашению премьер-министра земли Бранденбург Маттиаса Платцека, возглавляя представительную экономическую делегацию...
Двое эмигрантов из России в возрасте 34 лет и 41 года приговорены судом земли Берлин к срокам заключения на два года и десять месяцев каждый. Их признали виновными в организации преступной группы с целью мошенничества. Осужденные продавали через интернет товары, за которые получали деньги, но ничего не отправляли покупателю. Средства поступали на счета в различных банках, которые наши земляки открывали с помощью поддельных паспортов. Нанесенный ими ущерб оценен в 900 тысяч евро...