Финансовые парадоксы
Каждому немецкому шахтеру доплачивают по шестьдесят тысяч евро из казны. А государственная алкогольная монополия вместо прибыли, наносит убытки бюджету ФРГ.
Как и в прошлом, так и в этом году Германия вновь превысит допустимый в Евросоюзе предел государственной задолженности. Как и в прошлом, так и в этом году все в Германии говорят о необходимости экономить общенародные средства, то есть государственный бюджет. Но вот парадокс. Как и в прошлом, так и в этом году вновь возросла та доля, которую щедро раздают из казны направо и налево в виде прямых и косвенных финансовых субсидий. Согласно проекту правительственного отчета о предоставленных в текущем году государственных дотациях, их общий объем увеличился за год с пятидесяти пяти и четырех десятых миллиардов евро до пятидесяти девяти миллиардов. То есть, на шесть с половиной процентов.
Львиную долю бюджетных субсидий по-прежнему получает немецкая угольная промышленность. Без них она вовсе прекратила бы свое существование. Немецкий уголь – неконкурентоспособен. Куда дешевле импортный, например, польский или российский. Правительство же упрямо держиться за отечественную угледобывающую отрасль. Если разделить общую сумму дотаций на число занятых в ней, то выходит, что каждый шахтер обходится немецкому налогоплательщику ежегодно в шестьдесят одну тысячу евро, притом, что зарплата его примерно вдвое меньше. Разве не абсурд? Ведь было бы дешевле, если бы шахтеры вовсе не работали, а сидели дома и получали «эрзатц-зарплату» из казны за просто так.
Менее накладна для бюджета, но не менее абсурдна сохраняющаяся в Германии государственная алкогольная монополия. Она была введена еще в тысяча девятьсот девятнадцатом году кайзером Вильгельмом Вторым, которому тогда срочно потребовались деньги. Кайзеровские чиновники по дешевке скупали у сельхозпроизводителей спирт-сырец, перегоняли его и продавали втридорога. Схема сохранилась до сегодняшнего дня, но с той разницей, что теперь она стала убыточной. В Германии работают примерно тысяча двести крупных винокуренных заводов. Еще есть тридцать тысяч крестьянских хозяйств, где тоже факультативно гонят этиловый спирт. А еще двести тысяч спирт не гонят, но имеют право на пятьдесят условных литров чистого алкоголя в год. Все вместе поставляют свой сырец федеральному монопольному ведомству, подчиненному министерству финансов, которое платит за каждый литр по три евро и шестьдесят центов. Проблема в том, что это больше, чем рыночная цена спирта-сырца. Очищенный же спирт государственные чиновники по ценам уже куда более низким продают фирмам-производителям алкогольных напитков, косметики и лекарственных препаратов. Такой уникальный для Европы бизнес обходится немецкому государству в сто миллионов евро ежегодно. Это ничто иное, как косвенная субсидия немецкому агропромышленному комплексу.
А всего таких субсидий не перечесть. Гражданам на строительство нового и приобретение подержанного жилья, тем же крестьянам – пониженный налог на дизельное топливо, зубным техникам – уменьшенная ставка налога с оборота, пролетариям – налоговые льготы за работу у конвейера в выходные дни или в ночную смену. Никакими разумными экономическими аргументами невозможно объяснить, почему государство должно поощрять работу именно по воскресеньям и ночью, тем не менее совсем недавно, осматривая цеха «Форда» в Кёльне, канцлер Герхард Шрёдер вновь подтвердил, что эта привилегия останется в силе. Объяснение следует искать в политике. Канцлер – социал-демократ, а пролетарии – его потенциальные избиратели. Как, кстати, и шахтеры из Рурской области.
Налоговые льготы и прямые финансовые вливания были и остаются до сих пор излюбленным способом фактического подкупа политиками отдельных групп избирателей. Сегодняшняя власть особенно благорасположена рабочим, которые традиционно считаются социал-демократическим электоратом. А вот прежний канцлер, христианский демократ Гельмут Коль баловал государственными льготами в первую очередь крестьянство, поскольку именно село – оплот ХДС. Добиваются поблажек для своей клиентуры и немецкие либералы, и «зеленые». Последние, например, втихую признают, что за счет льгот производителям экологически чистой электроэнергии, скажем, хозяевам ветряных станций, жируют зачастую аферисты и налоговые махинаторы. Но признать ошибочность своего курса «зеленые» не могут, им этого их избиратели не простят. Впрочем, то, что на первый взгляд выглядит как разбазаривание государственных средств, можно назвать и иначе – это просто политика, в которой каждая из партий отстаивает интересы тех, кого она представляет. Жалко только, что за казенный, то есть общенародный счет.
Немецкие дети получают карманные деньги согласно тарифному расписанию.
Согласно последнему исследованию потребительского спроса немецких детей и подростков, их покупательная способность велика как никогда. По данным института немецкой экономики она составляет семь с половиной миллиардов евро в год. Рассказывает Ольга Карина:
Николь и Нине по 15 лет. Столько денег, сколько им дают родители каждый месяц на карманные расходы, получает в среднем в их возрасте каждый четвертый немецкий подросток.
«20 - 25 евро.
25 евро -30 летом».
От 25 до 30 евро в месяц на карманные расходы в 15 лет, вполне достаточно и по предписанию Jugendamt, то есть ведомства по делам детей и молодежи. Там родители могут получить примерную таблицу, какая сумма карманных денег в каком возрасте положена их детям по закону. Так например, в возрасте до шести лет ребенку будет вполне достаточно пятидесяти центов в неделю. Семилетнему малышу причитается еженедельно уже полтора – два евро. В 10 лет ребенок может рассчитывать на 10 – 12 евро в месяц. 13-летнему подростку по все той же таблице Jugendamt положено ежемесячно до 20-ти евро. 14-летней Тане родители дают гораздо больше:
«От 45 до 50 евро. Я получаю в неделю 7, 50. В месяц это примерно 45 евро».
Дети, которым совсем не дают денег на карманные расходы или дают слишком мало и нерегулярно, могут пожаловаться в ведомство по делам детей и молодежи. Там с неродивыми родителями с удовольствием разберуться. Правда, по данным последнего исследования потребительского спроса немецких детей и подростков, денег в их кошельках, скорее, наоборот, слишком много. На сегодняшний день мальчики и девочки в возрасте от 6 до 19 лет имеют в среднем по 75 евро в месяц. На четверть больше, чем еще два года назад. И дело не только в карманных деньгах. Все больше подростков хотят не просто просить деньги у родителей. Они предпочитают сами их зарабатывать. Сегодня уже более половины школьников имеют побочный заработок. С 16-ти лет разрешено сортировать в магазинах свитера и обслуживать покупателей на кассе. Но и для тех, кто моложе, есть разные возможности подзаработать:
"Разношу газеты.
Я выгуливаю собаку и хожу поливать цветы.
Мою машины".
Все это дает существенный заработок. Николь, например, зарабатывает, сидя с чужими детьми, 40 евро в месяц. Нина, выгуливая собаку, получает до 50 евро в месяц. Но на что же 15-летние девицы тратят свои деньги:
"Одежда, косметика, компакт-диски.
Сходить поесть".
Хорошо выглядеть - это модно. Так считает почти 90 процентов подростков. Поэтому неудивительно, что одежда стоит на первом месте в списке покупок молодых людей. Производители одежды давно уже оценили возросшую покупательную способность юных клиентов и стараются целенаправлено соорентировать рекламу именно на эту целевую группу. Наряду с одеждой все больше денег тратиться на телефонные разговоры. Четверо из пяти детей сегодня уже имеют сотовый телефон. Он давно уже перестал быть статусным символом. Это теперь обычное средство коммуникации. А вот сигареты, по данным все того же исследования потребительского спроса немецких детей и подростков, из моды вышли. Вместо них подростки предпрочитают откладывать деньги на потом. И это тоже новое, два года назад такой тенденции еще не было.
Рассказывала Ольга Карина. А теперь – еще одна страничка радиожурнала «Столичная студия»
Трагедия в росийском посольстве. Погиб офицер охраны.
На прошлой неделе в Берлине трагически погиб сотрудник Российского посольства в Германии. В половине третьего ночи Виктор Эс. – его фамилия пока не разглашается – упал с балкона своей квартиры на шестом этаже жилого дома посольства, выходящего своим фасадом на параллельную с Унтер-ден-Линден улицу Беренштрассе. Когда на место происшествия прибыли спасатели, сорокавосьмилетний офицер из службы охраны был еще жив. Его доставили в клинику Шарите, но усилия врачей оказались тщетными. Три часа спустя от полученных увечий Виктор скончался. Пока не ясно, что послужило причиной его падения с пятнадцатиметровой высоты. Самоубийство, несчастный случай, преступление? По свидетельству очевидцев, они слышали крики, которые доносились на улицу, якобы, из той самой квартиры на шестом этаже. Разбудили домуправа. Тот поднялся в квартиру, звонил, стучал в дверь, а в тот момент, когда он начал взламывать замок, Виктор Эс упал с балкона. Домуправ уверяет, что в квартире офицера больше никого не было. Вход в неё только один.
Берлинская криминальная полиция завела дело и начала расследование. Однако, больше, чем осмотреть место падения – участок общедоступной Беренштрассе – ей не удалось. Здание посольства, как и жилые помещения его сотрудников, а также автомобили дипломатов – по международному праву – экс-территориальны. Чтобы войти на эту территорию берлинским полицейским требуется согласие российского посла, который его не дал. Не дали в посольстве поначалу согласие и на вскрытие трупа, о чем в тот же день распорядилась столичная прокуратура. Российским информационным агентствам, однако, дипломаты сообщили, что судебно-медицинская экспертиза, которая на самом деле еще не проводилась, показала, что в крови погибшего не обнаружены ни алкоголь, ни наркотики. Впрочем, анализ крови мог сделать и посольский врач.
Если Виктор был трезв и в здравом уме, а в квартире не было никого, кто мог бы столкнуть его с балкона, то версия совершения преступления отпадает, а вариант с несчастным случаем становится как минимум мало правдоподобным. Самоубийство? Виктор приехал в Берлин полтора года назад – с женой и двумя детьми. Последние месяцы, однако, он жил в квартире один – семья уехала в Москву. По каким причинам, неизвестно. Может быть, семейная драма? Версию самоубийства в российском посольстве не подверждают, но и не исключают её категорически. Пресс-секретарь Михаил Грабарь заявил немецким журналистам, что прощального письма в квартире не обнаружено и никаких признаков того, что офицер из охраны собирается покончить с собой не было. Виктор не был в последнее время депрессивен, напротив, душа компании, всегда весел и уравновешен.
Скорее всего, трагедия на Беренштрассе так и останется загадкой. Между тем, это не первый случай гибели жильцов посольского дома. Три года назад, правда, с балкона другого дома, выходящего на Глинкаштрассе, упала на мостовую и разбилась насмерть жена одного из российских дипломатов. Она развешивала на балконе белье, подскользнулась и не сумела ухватиться за перила. Тогда немецкая полиция пришла к выводу, что перила на балконе в жилом доме российского посольства не отвечали немецким стандартам техники безопасности.