Судетские немцы и нерешенные проблемы / О параграфах закона и статусе «переселенец»
В наших передачах не раз шла речь о судьбах и проблемах судетских немцев, которые несколько столетий жили на территории судетской области, которая сегодня принадлежит Чехии. Судетские немцы были изгнаны оттуда по решению Потсдамской конференции после окончании второй мировой войны. Большинство чехов и спустя полстолетия не готовы ещё думать о примирении с судетскими немцами, как и не готовы вести переговоры о компенсации за утраченное имущество или просто извиниться перед ними. Николай Емельянов передает из Праги.
«Знаете, мы, представители старшего поколения, помним войну и оккупацию, а также отношение судетских немцев к нам и их поведение. Когда те из нас, кто был насильно увезён в Германию, пытались бежать оттуда через границу домой, они устраивали облавы. Тогда это была банда, и теперь им здесь нечего делать».
Наоборот, молодые люди не имеют ничего ни против немцев, ни против реституции, ни против недавнего открытия офиса судетско - немецкого землячества в Праге, которое вызвало бурю негодования, прежде всего среди ветеранов антифашистского сопротивления. Вот как комментирует создавшуюся ситуацию бывший диссидент, а ныне сенатор Ян Румл—один из немногих чешских политиков, который выступает за диалог с судетско - немецким землячеством:
«После моей встречи с господином Поссельтом и открытия офиса землячества в Праге поднялась невообразимая истерия. Мне лично видится в этом какая-то неуверенность, проявление ограниченности и отсутствия у нас политической культуры. Как можно называть этот шаг попыткой реабилитации Гейнлейна и его профашистской партии? Ведь это же полная бессмыслица!»
А вот как реагирует на враждебное отношение к представителям судетских немцев в Праге сам председатель землячества Берндт Поссельт:
«Я предполагал, что открытие нашего офиса вызовет определённые негативные реакции, но не в такой степени! Но, несмотря на это, я убеждён, что его открытие в Праге поможет нам преодолеть многие разногласия между чехами и судетскими немцами. Ведь оба наших народа в течение многих веков жили в этой стране во взаимном согласии. Города и костёлы строились совместным усилием рук наших предков. Это единство было уничтожено по вине националистической и тоталитарной глупости обеих сторон. Сейчас пришло время вместе всё это исправлять».
Если прислушаться к спорам и дискуссиям в Чехии по этому поводу, становится ясно, что ни чешское государство, ни чешское общество в целом пока не готовы следовать этому призыву, и не заинтересованы ни в каком в диалоге: слишком жива ещё у некоторых людей память о немецкой оккупации во время второй мировой войны.
«Вы ведь не знаете, как всё было, а мы ещё помним. Их дети маршировали по улицам и кричали «Мы хотим в Рейх». Ведь они хотели домой! Мы и отправили их домой. Я всегда говорю: они могут быть благодарны Богу за то, что мы их отсюда выселили, потому что все эти сорок лет, пока у нас здесь был коммунизм, им было не на что жаловаться».
Как видно из этих слов, некоторые чехи не готовы забыть, а тем более – простить. Тем не менее, существует организация, которая убеждена, что способна решить эту проблему - католическая церковь. Вопроса о том, нужно ли прощать друг другу или нет, для неё не стоит: прощение есть основа христианской идеи, моральный долг каждого христианина. Именно поэтому католическая церковь, традиционно сильная как в Баварии, так и в Чехии, занимает в этом вопросе активную позицию и делает для смирения чехов и немцев всё возможное. В отличие от светской власти обоих государств, которые предпочитают об этой наболевшей теме тактично отмалчиваться, власть духовная по обе стороны границы стремится найти некое соломоново решение этой проблемы. Немецкий священник Антон Отте не утверждает, что знает ответ на этот вопрос, но неустанно стремится его найти. Родившийся в 1939 году в Чехословакии, Антон Отте в 1960 году эмигрировал в Германию, где закончил теологический факультет. В 70-х годах им было основано общество «Аккерман Гемайнде», целью которого изначально было помогать своим единоверцам в коммунистической Чехословакии, а также способствовать улучшению чешско-немецких отношений в целом.
«Христиане являются непосредственными участниками политической жизни и по-своему пытаются оказывать влияние на ситуацию в обществе. Если христиане пытаются достичь примирения, то я уверен, что это благоприятно отражается на политической ситуации. Наше общество «Аккерман Гемайнде» с самого начало считает, что намного важнее исповедоваться в собственных грехах, чем обвинять другого за его грехи. Мне кажется, что в нашем диалоге каждая сторона должна более сосредоточиться на собственных ошибках. Требовать чего-то от другой стороны не имеет смысла, ибо это может её только ожесточить и утвердить в своих позициях».
Какие шаги предпринимает общество «Аккерман Гемайнде» для чешско-немецкого примирения?
«В так называемом Эрлангенском заявлении нашего общества говорится о том, что Германия несёт тяжелое бремя вины за злодеяния нацизма. Но что касается признания своей вины судетскими немцами за присоединение части Чехословакии в 1938 года, то здесь они всё ещё в большом долгу перед чехами. Мы, судетско -немецкие христиане, нашли мужество взять на себя эту вину и попросить за неё прощения. Того же мы ждём и от чешских христиан, и от остальных судетских немцев. Мы хотим призвать всех к тому, чтобы это не повторялось нигде в мире. Поэтому мы ищем партнёров, которые были бы солидарны с нами в осуждении таких методов. Надеюсь, что и чехи однажды всё-таки найдут в себе мужество признаться, что изгнание судетских немцев не пошло им на пользу».
Немцы, которые навещают сегодня свои родные места в Чехии, были во время изгнания ещё детьми, поэтому сами решать свою судьбу не могли: не было и речи о том, чтобы они могли остаться в стране, где на них всегда смотрели бы как на детей предателей. Всю жизнь они прожили в Германии, и сейчас с Чехией их связывают только воспоминания о детстве. Именно эти воспоминания заставляют их возвращаться сюда, ухаживать за могилами предков, ремонтировать за свои деньги полуразрушенные костёлы. Эти люди, по их собственным словам, не имеют никаких имущественных претензий к чешскому государству.
«Несмотря на то, что судетско - немецкое землячество официально не отказалось от претензий на возвращение имущества, в своих документах и оно подчёркивает, что спор не должен касаться частной собственности чешских граждан, если появилась бы возможность выплаты компенсаций, многие люди бы охотно её приняли. Но я уверен, что никакое немецкое правительство не примет предложение о выплате таких компенсаций».
А не будет ли в таком случае взаимное примирение, покаяние и прощение только очередной декларацией—жестом пусть и доброй воли, но всё-таки только жестом?
«Я убеждён в том, что такие жесты имеют свой смысл. С другой стороны, я сам не могу требовать таких жестов от того, кто имеет по отношению ко мне какой-то моральный долг. Я думаю, что такой жест должен исходить от самого этого человека и быть абсолютно добровольным. Поэтому я не хочу говорить чехам, что именно они должны делать в вопросе чешско-судетско-немецкого примирения. Думаю, что единственное, чего мы за это время всё никак не можем достичь, это начать официальный диалог между представителями судетских немцев и чешским правительством. Я уверен, что в открытой дискуссии стало бы очевидным, что имущественные вопросы не являются настолько важными, как кажется».
Николай Емельянов передавал из Праги.
А теперь к другой теме.
У вас какой параграф - седьмой или четвертый? Такие вопросы часто задают друг другу при встрече бывшие граждане стран СНГ, приехавшие в Германию на ПМЖ. Согласно Федеральному закону об изгнанных - Bundesvertriebenengesetz -этническим немцам-переселенцам из стран восточной Европы при переезде в Германию присваивается определенный параграф - четвертый, седьмой или восьмой. Главным преимуществом четвертого параграфа, который подтверждает статус переселенца, является то, что при начислении пенсии учитывается рабочий стаж, отработанный на прежнем месте проживания. Восьмой и седьмой параграф, которые получают русские жены или мужья и дети переселенцев, соответствуют статусу иностранцев. Он, в свою очередь, лишает их права на пенсионное обеспечение и прочие льготы. Екатерина Филиппова поговорила с Виктором Петри о проблемах присвоения параграфов и их последствиях.
Когда в 1996-ом году семья Петри переселилась в Гамбург из Москвы, в анкете глава семьи, Виктор, написал, что не говорит по-немецки. Поэтому первоначально ему и 15-летнему сыну был присвоен седьмой параграф, а жене - восьмой, со статусом иностранки. В то время как дочь, которая выехала с бабушкой и дедушкой двумя годами раньше, получила четвертый параграф. Через три недели после распределения в Гамбург Виктора пригласили в один из филиалов министерства внутренних дел и совершенно неожиданно устроили собеседование.
"Они сказали: вы говорите, в общем-то, хорошо по-немецки, и почему в своих документах написали, что вы не разговариваете. Я ответил, что пользуюсь словарем, и в то время свободно по-немецки говорить не мог. Поэтому так и поставил, что требования были неизвестны: что понимается под знанием немецкого языка? Через полгода пришло решение, что мы сомневаемся, что ваш немецкий - это тот немецкий, который вы изучали в семье. Хотя немецкому языку меня учила моя бабушка, учительница немецкого языка. Она на диалекте не говорила. И поскольку они диалекта не услышали, то предположили, что этот немецкий выучен в вузе, самостоятельно, может быть, но это не является "Muttersprache", как здесь говорят".
Доказать, что немецкий язык является родным, продемонстрировать "приверженность немецкому народу" и знание его культуры, как это звучит в шестом параграфе Закона об изгнанных, на самом деле несложно. При прохождении языкового теста достаточно понимать и отвечать на довольно простые вопросы. Предварительно на вопросы анкеты о степени владения немецким языком необходимо отвечать честно, но, имея в виду, что от вас не требуется превосходных и безошибочных знаний. Честность обошлась Виктору Петри довольно дорого, и свою правоту ему пришлось доказывать при помощи адвоката. Через несколько месяцев его снова вызвали в министерство, признали ошибку и присвоили четвертый параграф, по которому при начислении пенсии в Германии учитывается российский рабочий стаж, а жене и сыну - определили седьмой. Тогда он обратился с ходатайством, чтобы сыну тоже предоставили четвертый параграф.
"Сотрудник говорит: мы понимаем, ваш сын говорит по-немецки, я своего сына привел, чтобы он с ним побеседовал, он учился уже здесь в гимназии. Да, ваш сын говорит по-немецки, но у вас смешанный брак, жена-то русская, а паспорт до переезда в Германию он не получил, поскольку ему 15 лет было... И кто его знает, какую национальность он принял бы, если бы имел возможность выбирать – то ли русский, то ли немец. И они предполагают, что он мог бы выбрать национальность русский, а не немец. Поэтому получился седьмой параграф. Поскольку он еще школьник был, стажа у него нет, поэтому вроде терять ему нечего, нам сказали: " да что вы волнуетесь, в конце концов, это все равно - четвертый, седьмой ли... Ну, если все равно, почему бы и не дать, как говорится?! А, тем не менее, мы получили окончательный отказ, обратились к адвокату. Адвокат в начале позанимался немножко, а потом сказал, что это бесполезно".
Жена Виктора - Наташа, которой сначала присвоили восьмой параграф, обозначающий статус иностранца, должна была регулярно продлевать разрешение на пребывание в Германии, не посещала языковых курсов. Сегодня бывший инженер-теплотехник работает помощницей в аптеке и получает минимальную заработную плата в размере четырех евро в час. А Виктор почти сразу после окончания языковых курсов и производственной семимесячной практики устроился на работу по специальности и работает инженером-электриком в отделе перспективного проектирования фирмы "Штиль", которая производит электро-автопогрузчики и складскую технику. У него сложились прекрасные дружеские отношения на работе. Казалось бы, история с параграфами на реальную жизнь сегодня больше не влияет. Но все-таки она до сих пор не дает покоя Виктору и Наташе.
"Но что будет дальше? Мы не заем, что произойдет через 10, через 20 лет? Дай Бог, если через какое время эти параграфы вообще отомрут, дай Бог. А если нет? Что тогда? Вот тогда это может всплыть? В каком виде - это тоже неизвестно. Детей это, конечно, не волнует. А нас, так, исподволь, как говорится, беспокоит. Это, по сути дела, селекция. Все люди равны, но одни равнее других, как в СССР говорили. Здесь что-то в этом духе происходит. И это жаль, поскольку это влияет и на судьбы людей, на возможность интеграции. Психологически получается, в составе одной семьи как бы разные люди. Вот у нас двое детей - Юля - как настоящая немка, а Николай - вроде как некий эрзац. Вот такая ситуация».
Виктор считает, что с введением параграфов правительство старается в первую очередь ограничить въезд смешанных семей переселенцев и экономить на выплате пособий и пенсий. Двойной несправедливостью он считает проведение двух языковых тестов - на старой родине и по прибытии на родину историческую. Зачем это делается и кому это нужно - ему совершенно непонятно.