Российские немцы: проблемы реабилитации. 2 часть.
Сегодня писатель расскажет о своем видении решения проблем немцев в условиях современной России.
Гуго Густавович, у Вас есть конкретный повод оптимистично говорить, что сегодня возможно создание государственности российских немцев?
Еще года три назад я выступил со статьей о том, как в новых российских условиях решить нашу проблему. Идея такова: совместить политическое решение национальной проблемы российских немцев с решением какой-нибудь крупной экономической проблемы общегосударственного или регионального значения. Вспомним такой пример: Набережные Челны – город, который возник потому, что был построен автомобильный завод КАМАЗ. Дайте нам на реализацию два-три подобных градообразующих проекта, и в процессе их осуществления можно достичь главного в решении нашего вопроса: собрать достаточное количество российских немцев вместе. Одновременно была бы создана еще и экономическая база для народа, для поддержки его культуры, образования, для его полноценной жизни. Осталась бы чистая формальность: объявить возникшую территориально-экономическую структуру национально-территориальным образованием, и полная реабилитация нашего народа была бы, наконец, осуществлена.
Одни Ваши критики говорят, что это всё равно что целый народ превратить в работников завода. Другие - что в условиях сегодняшней России, в условиях рыночных отношений, такое вообще невозможно: соединить производство с рычагами национального управления.
А почему в существующих национальных республиках это сегодня возможно? Мы что, хуже других, и не справимся одновременно и с производством, и с заботой о своих национальных потребностях? Если для критиков предложенный вариант плох, пусть предложат другой, лучше. Но ведь никто ничего не предлагает. Кто хочет решить вопрос – находит пути его решения. Так было всегда в нашем движении: какие бы трудности перед нами ни возникали и какие бы причины нам ни приводили, почему «нельзя» решить наш вопрос, мы всегда находили и предлагали варианты его решения. Те же, кто видит в государственности лишь опасность для своего дальнейшего паразитирования на проблеме российских немцев, ограничивается критикой и поиском аргументов, почему ее невозможно восстановить
Относительно того, что вот, если мы автомобильный завод построим, то все мы должны будем стать автомобилестроителями… Это какое-то дилетантство. Ведь если возникает город, то в нем, помимо основного предприятия, будут и строительные организации, и сфера услуг, и детские сады, и школы, и медицинские учреждения, и транспорт. То есть потребуется весь спектр профессий, нужных в любом городе, пусть и с некоторым акцентом на тот вид промышленности, который будет в нем основным.
А потом – я же никогда не говорю, что нам нужен только автозавод, и ничего другого! Ведь может быть немало и других градообразующих проектов... Было время, когда мы сокрушались, что из-за десятилетий дискриминации российские немцы были превращены в «народ доярок и трактористов». Сегодня мы боимся, что станем народом автомобилестроителей…
Еще: около половины нашего народа – сельское население. Село всегда было и остается главной базой поддержания национальной идентичности у народа. Не зря такое внимание, такая экономическая поддержка оказывались всегда фермерам в Соединенных Штатах. И если к градообразующим проектам добавить еще и сельскохозяйственные проекты, то мы сможем и обеспечивать себя продовольствием, и может быть не только себя, и люди сельских профессий тоже смогут получить работу по специальности.
Гуго Густавович, вот сегодняшняя российская программа поддержки российских немцев… Мне кажется, что Вы к ней очень критически настроены. Хотя государство выделило ведь немалые средства на поддержку культуры, возрождения, сохранения национальной идентичности российских немцев.
Я отношусь к таким программам резко отрицательно. Потому что нам нужен не очередной набор разрозненных мелких локальных проектов. Нам нужна комплексная программа решения проблемы российских немцев, программа полной реабилитации. Чтобы наш народ получил не только равные права с другими народами нашей страны, но и равные возможности для строительства своего национального будущего. Вот тогда всё будет нормально. О такой комплексной программе я говорю, начиная с 1989 года.
Но при Ельцине восстановить нашу государственность было практически невозможно, и, видимо, чтобы приглушить недовольство той политикой, которая привела к выбросу почти трех миллионов российских немцев в эмиграцию, было решено принять Федеральную целевую программу. Она начала осуществляться с 1997 года. Я и тогда выступал против нее – потому что она не вела к нашей реабилитации. Но программа имела и положительное содержание – в чем-то она помогала решать некоторые локальные вопросы для некоторых групп российских немцев: становление наших национальных районов, поддержка в сфере культуры. Однако как народ мы от таких программ ничего не можем иметь. Потому что народу они предлагают лишь под музыку, с плясками покорно идти в небытие.
Сегодня не только подтвердились мои тогдашние опасения - всё оказалось намного хуже, чем можно было ожидать. В 2006-м, когда подводились итоги той первой десятилетней программы, выяснилось, что она выполнена всего на 3 процента. То есть, чтобы реализовать ее заданными «темпами», надо не 10 лет, а 330 лет. Что же это за программа, которую надо выполнять 330 лет, а она даже не предусматривает решения нашей проблемы!
Вот почему я против таких программ. Хотя для чиновников, возможно, они и представляют интерес, чтобы распоряжаться бюджетными деньгами, а значит, и манипулировать теми, кто получает деньги на проекты, что превратилось в серьезную проблему для нас. Потому что в ходе реализации этих программ уже сформирован круг людей, работающих практически только на себя – за бюджетные деньги, выделяемые на российских немцев. Таким людям больше всего и нужны подобные программы – как источник личного благополучия. И чтобы этот источник для них не иссяк, они готовы не только отказаться от реабилитации, но и выступать против реабилитации, если потребуют распределители средств – что мы за все годы действия программ и наблюдаем.
Когда был подготовлен проект второй программы, я также выступил с его резкой критикой; статья была опубликована, называлась: «Эти авгиевы конюшни может расчистить только президент Путин». Очередная программа еще хуже, скуднее, чем первая. И к тому же опять нет никакой надежды, что она будет выполнена. Но главное - она по-прежнему не приближает нас к решению проблемы, а только уводит от решения. Кто же может радоваться таким программам?
Но эта программа, Гуго Густавович, впечатляет суммами, которые российское правительство готово выплатить на ее реализацию. Эти суммы даже больше, чем выделяет российским немцам Германия.
Понимаете, если эти деньги вкладывать в восстанавливаемую республику, тогда они будут работать на народ. Если же они выделяются на проекты вместо республики, то они по сути направлены против восстановления республики, т.е. против будущего нашего народа. К тому же суммы, намечаемые на вторую программу, во много раз меньше, чем те, которые намечались для первой программы. При этом основная их часть опять идет на строительство, на незавершенные старые объекты в основном «в местах компактного проживания» российских немцев, т.е. там, где проживает менее трех процентов нашего народа. А остальным что?..
Конечно, программа содержит и желательные какому-то числу людей проекты - этого я не отрицаю. Но мы ведь говорим о будущем всего народа, а в этом отношении она не предусматривает даже продвижения к тому, что нужно, чтобы народ не исчез вообще.
То есть эти программы практически подменяют решение главной проблемы?
Они задерживают решение, отвлекают от решения, т.е. исключают решение и при этом еще и вуалируют остроту ситуации у российских немцев. Ведь со стороны может сложиться впечатление: если российские немцы еще танцуют и поют; если у них еще выходит какая-то газета тиражом 999 экземпляров; если где-то к приезду дорогих гостей из германских или российских верхов организуется на бюджетные деньги выступление самодеятельности в национальных костюмах, - значит, всё хорошо, прекрасная маркиза. Но ведь это опять же не сохраняет народ, его национальную культуру, его идентичность.
Я слушаю Вас и думаю: Вы стали пессимистичнее относиться к этой проблеме. В связи с этим вопрос: Вы сами еще верите в то, что можете увидеть практическую реабилитацию российских немцев? Полную реабилитацию, такую, какой Вы ее себе представляете – то есть включая восстановление государственности?
Я стал критичнее относиться к политике власти, которая и сегодня, при совершенно новых условиях и возможностях страны, по-прежнему не решает наш вопрос. Но я не стал пессимистичнее относиться к самой возможности решения нашей проблемы. Наоборот, считаю, что сегодня эта возможность реальнее, чем когда-либо. Сегодня объективно нет даже противников решения нашего вопроса.
Я имею в виду Ваше отношение к Федеральной программе. Вы ее критикуете, значит, Вы считаете, что власти не имеют намерения решить проблему.
В общем-то да: Федеральную программу я критикую не потому, что она такая, какая есть. Я критикую ее как политику власти, которая в очередной раз с помощью этой программы уводит вопрос от реабилитации российских немцев, от восстановления нашей государственности, противодействует этому.
Что касается самой власти, тут тоже надо сначала определить, кто в нашей проблеме есть власть. Если считать властью чиновника в каком-то министерстве, которому поручено заниматься федеральными целевыми программами, то просто глупо связывать решение нашего вопроса с такой властью. Потому что в нашем вопросе этот чиновник - лишь ответственный за исполнение какой-то части спущенной ему программы. Ему поручили заниматься этой программой и сказали: а реабилитация – это не твоё дело. Поэтому он и старается, чтобы отчетность по выполнению программы у него была в порядке, а о реабилитации речь вообще не заходила.
В нашем вопросе власть - это тот уровень, на котором принимаются политические решения. Политические же решения по нашему вопросу могут быть приняты только на самом верху. И сегодня там, на мой взгляд, вполне могут заняться нашим вопросом. Туда и предстоит донести наши предложения, наши аргументы: почему нужно, почему можно и почему даже выгодно - и экономически, и внутриполитически, и внешнеполитически, - решить нашу проблему.
Сегодня, после того, как Путин основательно подготовил почву для решения больших проблем, стоящих перед страной вообще, думаю, такая небольшая по расходам, к тому же временным, проблема как проблема российских немцев может быть решена просто мимоходом.
Гуго Густавович, Вы говорите о том, что главная задача сейчас - донести до политической власти страны, что этот вопрос необходимо решить. А кто сегодня из общественных организаций российских немцев способен донести это до властей? Кому они верят, к кому они прислушиваются, власти российские?
Это, может быть, один из самых болезненных для нас вопросов. Потому что за годы движения российских немцев часть его лидеров сделала многое, чтобы власть не только настороженно, но и негативно относилась к движению российских немцев и их инициативам. Сегодня у нас нет особых раздоров внутри движения российских немцев – уже несколько лет как произошло объединение движения, создан даже Федеральный Координационный Совет, представляющий фактически всё наше движение. Координационный Совет и есть, на мой взгляд, та структура, которая должна бы проявлять необходимую инициативу.
Однако сегодня, к сожалению, у общественных организаций, и не только российских немцев, есть одна общая проблема. Это отсутствие экономической базы, которая позволила бы привлечь необходимый штат компетентных людей для разработки и реализации нужных инициатив. Отсюда, с одной стороны, - значительная переориентация структур и активистов с политической работы на зарабатывание средств, что ведет к размыванию идеологии движения, к его перенасыщению «прагматиками», занятыми лишь удовлетворением личных интересов за счет выделяемых бюджетных средств. С другой стороны, - резкое снижение компетентности, инициативности и действенности всего нашего движения, что делает вопрос о его соответствии стоящим перед нами задачам всё более тревожным. Думаю, в ближайшее время нам предстоит об этом очередной серьезный разговор. Потому что нам никак нельзя упустить сложившийся благоприятнейший момент для нашей реабилитации, для восстановлении нашей государственности.