Роджер Норрингтон и 9 симфоний Бетховена
9 симфоний Людвига ван Бетховена - святая святых западноевропейской классики. За их исполнение брались практически все крупные дирижеры 20 века. И каждый из них делал это по-своему. Любители музыки часто задаются вопросом: как такое возможно, ведь ноты те же, знаки те же, темпы те же. Ну, как выясняется и ноты, и знаки, и темпы в произведениях классиков - вопрос спорный. Уж не говоря о строе, инструментах, да и стилистики исполнения. Дирижеров, которые брались за исполнение бетховенских симфоний, можно условно разделить на два лагеря. Первый - так называемые «традиционалисты», второй – «аутентисты». Практика исполнения «традиционалистов» восходит (как указывает нам само слово) к ”традиции” таких дирижеров, как Рихард Вагнер и Ференц Лист. Оба композитора и дирижера мифологизировали Бетховена, закрепив за ним надолго образ «освободителя и победителя». Это выражалось в подчеркнуто субъективной интерпретации, наполненной духовно возвышенными идеями. Напротив, «аутентисты» всегда старались воссоздать первоначальное звучание музыкального произведения, раскрыть замысел композитора, исходя из нотного текста. К этой позиции склонялся, к примеру, Феликс Вайнгартен, в 1926 году впервые в истории записавший на пластинку все 9 симфоний. Его последователем был в какой-то степени Артуро Тосканини. В начале 50-х годов он был первым дирижером, который исполнял Бетховена, строго следуя его указаниям метронома. Антиподом Тосканини был Вильгельм Фуртвенглер. Верности тексту Фуртвенглер предпочитал экспрессивное выражение эмоций. Он, как и все дирижеры «традиционалистского» лагеря, воспринимал Бетховена как предшественника Вагнера, и не как продолжателя традиций Гайдна.
Сенсаций в музыкальном мире стала запись всех симфоний Бетховена, осуществленная между 1953 и 56 годам Гербертом фон Караяном. Не в последнюю роль в этом блестящем исполнении сыграло техническое совершенство «караяновского» Берлинского филармонического оркестра.
Среди продолжателей стиля Тосканини в те годы были Ференц Фриксей, Рене Ляйбовиц и Герман Шерхен.
Гораздо дальше пошли в 80-х годах «пионеры оригинального звучания» - Николаус Арнонкур, Кристофер Хогвуд и Роджер Норрингтон. Их лозунг гласил: исполнять музыку в традиции того времени, когда она была написана. Так они вернулись к жесткому звучанию оригинальных инструментов 19 века. Характерной чертой в звучании оркестра стало то, что теперь доминирующую роль стали играть духовые, а не струнные инструменты.
Влияние этого движения аутентичного исполнительства очень сильно повлияло на исполнительскую практику в целом. Особенно после того, как в 91 году Николаус Арнонкур доказал, что аутентичного звучания можно добиться и с «нормальным» оркестром.
Поводом для дискуссий были и остаются издания бетховенских произведений. Известно, что переписчики в то время не отличались особой тщательностью работы и не считали своим долгом обращать внимание на мелочи: так, появлялись неверные ноты, нелогичная артикуляция, знаки сползали с одной строки на другую - первые издания изобилуют подобными погрешностями. Это приводило к тому, что каждый исполнитель решал такие проблемы, полагаясь исключительно на свой вкус. Впервые британский дирижер Джон Элиот Гардинер исполнил все симфонии Бетховена, основываясь на тщательном изучении и анализе первоисточников, которое он предпринял вместе ученым-музыковедом Джонатаном дель Маром. В 2000 году вышло издание с примечаниями дель Мара. Сегодня ни один дирижер, который берется за исполнение 9 бетховенских симфоний, не может игнорировать существование этого труда. Разумеется, «аутентисты», как Роджер Норрингто или Франс Брюгген работают с этим изданием. Но и Саймон Рэттл, и Клаудио Абадо положили его в основу своих последних записей.
Но, довольно оставаться голословными. Давайте же посмотрим, как аргументирует свое исполнение Роджер Норригтон – с 60 годов он считается ведущий фигурой «аутентистов». 15 лет назад впервые он записал с организованным им же оркестром London Classical Players все 9 симфоний Бетховена. По словам самого Норрингтона, с тех пор для него почти ничего не изменилось. Лишь небольшие детали, базирующиеся на новых находках ученых и исследователей, отличают его сегодняшнее исполнение от записи 15-летней давности.
Сегодня он, однако, не стремится во что бы то ни стало исполнять Бетховена на старинных инструментах. Дело в том, что играть на старинных инструментах - необычайно тяжело, да и звучание оркестра– не такое «совершенное», к которому привыкло наше ухо. Не беспокоит Норрингтона и тот факт, что два столетия назад все звучало на полтона ниже – он работает в современном строе. Его задача - обогатить звуковую палитру ”нормального” оркестра приемами аутентичной исполнительской практики – применяется иная техника ведения смычка, много внимания обращается на фразировку мелодических линий и, наконец, пожалуй, самая заметная на обывательский слух деталь - Норрингтон просит своих музыкантов играть Бетховена без вибрато.
Во время прошедшего в августе Европейского Музыкального Фестиваля он вместе с оркестром Юго-западной телерадиовещательной компании, шефом которого он является вот уже 4 года, исполнил все 9 симфоний Бетховена. Эта запись был сделана во время одного из вечеров цикла, когда исполнялась 5 симфония. Собственно исполнению предшествовала небольшая вступительная часть с примерами из симфонии, на которых Норрингтон отчетливо демонстрировал преимущества «аутентичного «исполнения над «традиционалистским».
Пускай и не всегда публика с восторгом рукоплескала словам и идеям Норрингтона, все же его заслугой стал сам факт вынесения на публичное обсуждение давно знакомой всем музыки, а это случается не так часто. И еще кое-что: за эти пять вечеров Норригтону удалось приучить искушенную штутгартскую публику аплодировать между частями симфоний! Если вы вдруг на любом другом концерте решите выразить восторг именно по поводу первой, второй или третьей части симфонии, на вас без сомнения посмотрят косо, а у Норригтона это позволено и даже поощряется. Почему - да потому что такова была традиция исполнения во времена Бетховена.
Этим же аргументом он объясняет и свое дирижирование без палочки (как правило, в медленных частях).
Хотелось сказать пару слов о визуальном впечатлении, полученном на концертах Роджера Норрингтона. Нравиться это кому-то или нет, Норрингтон на публике - одаренный шоумэн и ... немножко клоун. Во время исполнения цикла бетховенских симфоний в Штутгарте на нем можно было увидеть все что угодно, только не фрак. Он не стеснялся, простите, почесаться или поправить волосы во время дирижирования - есть в этом что-то по-хорошему чудаковатое – кстати, чудаком и сумасбродом слыл и сам Бетховен серди своих современников. Кстати, все 9 симфоний Норрингтон дирижировал наизусть, а это кое-что значит. Правда, скрупулезностью его стиль дирижирования не отличался. Но во вверенном ему оркестре сидят музыканты высочайшего класса, им не надо показывать все вступления. В конце концов, никто иной, как Норрингтон разучил с ними эти произведения до такой степени, что они, кажется, вполне справляются и без дирижера. На концерте Норрингтон играет роль эдакого вдохновителя, что одновременно позволяет ему находить время для заигрывания с публикой. Так в 6 симфонии - в третьей части, в тот момент, когда первый гобой увлеченно подхватывает главную тему скерцо, вдруг резко, грубо встревает фагот, как бы комментируя, но явно «не в ту степь». Норрингтон обыграл этот бетховенский юмор: он буквально повернулся к публике с таким выражением лица, будто говорил - мол, полюбуйтесь, «этот фагот тут все портит».
Этот эпизод показал одновременно и то, что такая интерпретация этой, казалось бы, известнейшей партитуры способна по-новому заставить нас слушать, делает во многом понятной риторику и юмор музыки Бетховена. Порой дело доходит до того, что аж вздрагиваешь от новых слуховых ощущений и эмоций, и подумываешь, что видимо недостаточно хорошо знал эту музыку прежде. Что же: и когда реставраторы счищают патину со старинного полотна, эффект порой бывает ошеломляющим! Желаю и вам подобных ощущений.