Реформы в Германии канцлер решил начать с собственного правительства – объединяются министерства экономики и труда

Я познакомился с Вольфгангом Клементом лет пятнадцать назад. Тогда мы оба еще были журналистами и выступали вместе на публичной дискуссии, если не ошибаюсь, в Вуппертале. Спорили о горбачевской перестройке и методах реформирования социалистической экономики. Оппонент мне понравился – спокойный, рассудительный, умеет слушать и убеждать. Вскоре после той публичной дискуссии началась его стремительная политическая карьера. Сперва Клемент стал министром земельного правительства по особым поручениям, потом возглавил в Дюссельдорфе министерство экономики и, в конце концов, сменил на посту премьера Северного Рейна – Вестфалии Йоханнеса Рау, который пересел в кресло федерального президента. Клемент – отец пятерых дочерей – состоит членом социал-демократической партии более тридцати лет, почти столько же, сколько в браке.

Идею совместить должности министров труда и экономики Герхард Шрёдер умыкнул у христианско-демократической оппозиции. ХДС шел на выборы со своим потенциальным суперминистром Лотаром Шпэтом, доказавшем, что политик – в свое время он был тоже земельным премьером – может стать успешным предпринимателем даже на востоке Германии. Во время предвыборной компании его рейтинг был выше, чем у двух действующих, но бледных министров труда и экономики в правительстве Шрёдера вместе взятых. Популярный Вольфганг Клемент – это достойная альтернатива христианско-демократическому конкуренту. Само же совмещение двух министерских должностей – решение вполне логичное. Оно напрашивалось само собой. Экономика и рынок труда – это две взаимосвязанные сферы, причем, обе требуют коренных реформ. Безработица в Германии запредельная, а экономика никак не набирает обороты. Концепция реформ у канцлера есть – её написал член правления концерна «Фольксваген» Петер Харц. Ему бы, конечно, и карты в руки. Но Харц от предложения Шрёдера отказался, в политику бизнесмен идти не захотел. Теперь за дело предстоит взяться Вольфгангу Клементу.

Приятным для канцлера побочным следствием нового назначения станет мягкое устранение двух прежних министров. Вернер Мюллер, отвечавший в правительстве за экономический блок, хоть и спал всего по четыре часа в сутки, чем изрядно досаждал сопровождавшим его в поездках журналистам, но ничего практически не достиг, да и в правящей партии на беспартийного смотрели косо. Нечем похвастаться и министру труда Вальтеру Ристеру. Он, может, и толковый сам по себе, но уже очень некоммуникабельный. Претворение же в жизнь достаточно болезненной реформы рынка труда по рецепту Петера Харца требует умения заставить больного проглотить даже очень горькую пилюлю. С такой задачей бывшему журналисту Вольфгангу Клементу справиться легче. Наконец, подчинив влиятельного земельного политика правительственной дисциплине, канцлер обезвредит мину в палате федеральных земель, где Клемент частенько идет напролом, не считаясь с интересами центрального правительства.

На прошлой неделе сдвинулось, наконец, с мертвой точки дело о запрете неофашистской Национал-демократической партии. Иск о запрете подали сообща законодательная и исполнительная власть ФРГ – правительство, бундестаг и палата земель, бросив на чашу весов весь свой государственный авторитет. Но Конституционному суду, в общем-то, всё равно, кто к нему обращается – многодетная семья безработного или объединенная политическая элита. У суда только один авторитет – конституция. В процессе же изучения многотомного иска выяснилось, что опирается он отчасти на свидетельские показания, антиконституционные высказывания и поступки некоторых ведущих функционеров НДПГ, которые по совместительству были еще и платными осведомителями ведомства по охране конституции и других немецких спецслужб. Причем, как оказалось, информацию поставляли не отдельные члены партии, а фактически треть её руководящих кадров. Суд задумался. Если партией руководили агенты государственных спецслужб, то как же может государство требовать запрета взращенной им же самим организации? Чтобы разобраться, судьи на прошлой неделе пригласили для дачи объяснений представителей истцов и ответчика.

Вопрос, на который искали ответ в Карлсруэ, был поставлен так: можно ли утверждать, что использование осведомителей следует расценивать как оказание влияния на выработку программных установок и действия партии. От ответа на этот вопрос зависело, завершится ли дело о запрете НДПГ, так и не начавшись. В последние пять лет как минимум тридцать членов руководящих органов партии были завербованы немецкими федеральными и земельными спецслужбами. Из восемнадцати деятелей партии, высказывания и поступки которых перечислены в приложении к иску в качестве доказательства антиконституционности НДПГ – двенадцать, то есть две трети – платные осведомители. В переданном суд дополнительном списке лиц, где перечислены правонарушения членов партии, такие, как нападения на иностранцев, поджоги, осквернения еврейских кладбищ, также есть преступники, которые, пусть какое-то время, подрабатывали на спецслужбы. Адвокат НДПГ Хорст Малер считает, что тем самым на лицо факт заговора государственных органов против партии. Спеслужбы, дескать, целенаправленно засылали своих провокаторов, чтобы те совершали действия, которые могли бы послужить основой для запрета. Адвокат, правда, воздерживается от утверждения, будто вся партия была детищем спецслужб – такой вывод был бы тяжелым ударом для сторонников правых радикалов.

Представитель истцов в лице министра внутренних дел Отто Шили категорически отрицал факт оказания влияния спецслужб на действия партии или её отдельных членов. НДПГ, уверен министр, не была и не есть продукт внешнего воздействия, взращенный государственными инстанциями. Для доказательства антиконституционности партии, мол, достаточно изучить её программу, предвыборные лозунги, послушать выступления лидеров и почитать партийные газеты. Что же касается осведомителей, то это законное право спецслужб. Осведомители к тому же не были засланными государственными агентами, их просто, прощупав, завербовали – информацией они делились исключительно из своекорыстных побуждений, за деньги. Но сами по себе были плоть от плоти НДПГ. Так что действия и публичные высказывания таких эндэпэшников следует вписать в счет партии, а не спецслужб. Суд выслушал аргументы сторон и теперь думает.

Пикантная деталь. К барьеру в Конституционном суде встали министр внутренних дел Отто Шили и адвокат НДПГ Хорст Малер. Они – старые знакомые, когда-то были не разлей вода. В конце шестидесятых годов оба состояли в левацком «Дискуссионном клубе». Шили и Малер на пару выступали в суде в шестьдесят седьмом году от имени родителей Бенно Онезорга, застреленного полицейским во время беспорядков по случаю визита в Германию иранского шаха. Год спустя они вместе были адвокатами на процессе по делу террористов из «Фракции Красной Армии» Андреаса Баадера и Гудрун Энслин. А затем Хорст Малер сам оказался за решеткой – на десять месяцев за участие в организации общественных беспорядков. Отсидев срок, он отправился на учебу в один из палестинских лагерей террористов. Вернулся в Германию и ... снова сел. Его адвокатом в суде был Отто Шили. Но все его усилия добиться снисходительного приговора другу пошли прахом, когда подсудимому дали последнее слово: «С лакеями капитализма нечего разговаривать, в них надо стрелять». Малеру дали четырнадцать лет. В тюрьме его пыл изрядно остыл, он пересмотрел свои взгляды и вышел на волю уже через три года. В конце девяностых, однако, его снова потянуло к радикалам – только на этот раз не к левым, а к правым. Два года назад он записался в НДПГ, ведущую борьбу с государственным устройством, на страже которого стоит его бывший друг и единомышленник Отто Шили. Такая вот ирония судьбы или метаморфоза истории.

В немецких городах появляются все новые и новые клубы, общества, консультационные пункты, основанные выходцами из стран СНГ. Ничего удивительного тут нет. Число наших соотечественников, живущих в Германии, превысило три миллиона и на глазах – прямо по закону гегелевской диалектики - переходит в качество. До сих пор разного рода эмигрантские союзы возникали на местах, не претендуя на межрегиональное значение. Но идея создания чего-то глобального, общефедерального, объединяющего всех и вся давно витала в воздухе. На днях эта идея была воплощена в жизнь. Возникла Германская ассоциация российских соотечественников, сокращенно ГАРС. Среди ее целей – содействие интеграции живущих здесь русскоязычных эмигрантов и помощь в развитии немецко-российских отношений, причем русским, живущим в Германии, отводится роль своеобразного моста между двумя государствами, двумя народами, двумя культурами. В состав правления ГАРСа вошли известные деятели эмиграции, в их числе главный редактор газеты «Русская Германия» Борис Фельдман. Планов у ассоциации много. Есть среди них просто наполеоновские. Планируется создание Фонда поддержки русского языка, учреждение воскресных школ, издание журнала для детей, организация пунктов помощи россиянам, попавшим по тем или иным причинам в беду на территории Германии, открытие в немецких вузах филиалов российских университетов, и так далее, и тому подобное. Учредители новой ассоциации заявляют, что она будет негосударственной и совершенно независимой. На резонный вопрос, где же тогда брать деньги на осуществление всех вышеперечисленных проектов, в ГАРСе отвечают: «У спонсоров». Первым спонсором ассоциации стал издательский дом «Русская Германия». ГАРС рассчитывает на помощь филантропов и на средства, которые выручит от собственной деятельности. Это значит, что новая организация будет – хотя бы частично - иметь коммерческий характер. Кроме того, в ГАРСе надеются на финансовую поддержку со стороны российских и немецких государственных структур. По словам Бориса Фельдмана, у правительства Германии в стране сейчас нет адекватного собеседника для обсуждения проблем русскоязычных эмигрантов. Таким собеседником, представляющим интересы выходцев из СНГ в Германии, явно хотела бы стать новая ассоциация. В следующем году ГАРС намерен провести в Берлине форум русскоязычных общественных деятелей. На него, сообщают организаторы, должны съехаться несколько тысяч участников со всей страны. Приглашения посланы канцлеру Герхарду Шрёдеру и президенту Владимиру Путину.

Известная в Германии обувная торговая фирма «Лайзер» провела в Берлине конкурс на самые красивые ноги. На объявление откликнулись почти две тысячи участниц, считающих, что им есть, что показать. В финал вышли четырнадцать девушек из пяти городов Германии – Гамбурга, Бонна, Нюрнберга, Мюнхена и самого Берлина. Лучезарно улыбаясь, девушки в миниюбках дефилировали перед строгим жюри по сцене старинного кинотеатра «Дельфи». Почетное второе место, пишет берлинская газета «Европа – экспресс», заняла жительница Берлина Ольга Степанова. Бывшей москвичке двадцать один год, живет в Германии уже четырнадцать лет, учится в Берлинской академии дизайна. В конкурсе она приняла участие, скорее, случайно: зашла в магазин примерить туфли и попалась на глаза фотографам. Победительницы конкурса получили в качестве приза от фирмы «Лайзер» столько обуви, сколько смогли унести за раз. Ольга Степанова пронесла через сцену шестнадцать коробок. На вопрос о критериях отбора, один из членов жюри заметил: «Мало иметь красивые ноги, важно уметь ими ходить».

В одном из восточных районов столицы Германии – Лихтенберге – начались дни культуры Калининграда. Выступая с приветственной речью, бургомистр Лихтенберга Вольфрам Фридерсдорф высоко отозвался об интенсивности партнерских связей, существующих между Лихтенбергом и Калининградом. На открытии дней культуры выступил калининградский симфонический оркестр под управлением Аркадия Фельдмана. В программу включены литературные чтения, дискуссии и выставка работ трех калининградских фотографов под названием «Город с двумя лицами – Кёнигсберг/ Калининград»...