Проблемы иностранных журналистов в России. 60 лет покушения на Гитлера
20 июля 1944 года из этого радиосообщения мир узнал, что группа заговорщиков попыталась устранить Гитлера и взять власть в свои руки.
Сегодня, мы хотим хоть отдельными штрихами представить вам то, что называют движением сопротивления в Германии. Причем, будем говорить только о людях, причастных к событиям 20 июля, т.е. к покушению, совершённому Клаусом фон Штауфенбергом и попытке военного переворота. В стороне останутся и "Белая роза", и "Красная капелла", и мужественные одиночки, пытавшиеся любой ценой уничтожить фюрера.
Кстати, после войны события 20 июля и вообще многие эпизоды из истории движения сопротивления в Германии долгое время оставлялись в тени. Так, в ГДР и СССР не вспоминали о военных заговорщиках, а на западе Германии не упоминали о немецких подпольщиках-коммунистах. Да и на западе события 20 июля далеко не сразу были оценены объективно.
Проблема была в том, что трагедии войны ещё были слишком свежи в памяти людей, они просто не в состоянии были ещё взглянуть на эту катастрофу объективно. Вспоминал позже граф фон Шверин, сын одного из героев 20 июля, руководитель фонда "20е июля". Только в 1954 году президент Германии Теодор Хойс однозначно признает, что заговорщики стремились вырвать страну из рук убийцы, спасти Германию от уничтожения
Но вернемся в 1944 год.
20 июля в Восточной Пруссии стояла страшная жара. Хотя ставка Гитлера "Вольфшанце" /Волчье Логово/ была расположена в тенистом лесу, и офицеры, и охранники изнывали от зноя. Никто не подозревал, что эта жара повлияет на судьбы мира и спасет многих из них.
В 12 часов 42 минуты на глазах у изумленной охраны домик, в котором Гитлер совещался с военными, неожиданно взлетел на воздух. Началась паника. Завыли сирены. Когда все подумали, что Гитлер погиб, он неожиданно появился из дыма. Безумными глазами глядя на разорванную в клочья одежду, он повторял:
"Мои брюки, мои новые брюки". Фюрер был контужен. Последствием этого стал паралич одной руки.
Диктатор уцелел чудом. Обычно он проводил совещания в подземном бункере, и только из-за жары согласился выслушать генералов в дощатом павильоне. Сработай бомба в бункере, в живых никого не осталось бы. А так вся сила взрыва ушла наружу.
В первый момент все были уверены, что на ставку сброшена авиабомба. Никому и в голову не могло прийти, что взрывное устройство было внутри, что это результат заговора военных.
Идея устранить Гитлера и взять власть в свои руки возникла в армии еще до войны. Рубежом можно считать день 30 мая 1938 года, когда генерал-полковник Бек, начальник генерального штаба, высказался против плана аннексии Чехословакии. Бек мотивировал свое несогласие с Гитлером тем, что германская армия еще не готова к ведению крупномасштабных действий. Уйдя в отставку, Бек стал ядром формировавшейся оппозиции.
Заговорщики, в основном аристократы, а по убеждениям, как социалисты, так и консерваторы, были патриотами и пытались найти выход из тупика, в который завел Германию фюрер. Правда, говорить о сопротивлении, как едином движении в Германии нельзя.
"Германская оппозиция" была рядом небольших, слабо связанных между собой групп, не составлявших одной организации. Заговорщиков объединяла только ненависть к режиму. Одни испытывали моральное отвращение к нацизму в принципе, другие были уверены, что если Гитлера не убрать, то Германия погибнет.
Причем, к заговору примкнули и те, кто шел за Гитлером еще в двадцатые годы. Самый яркий пример - полицай-президент Берлина, генерал СС, граф Гельдорф. Этот герой Первой мировой войны пошел за Гитлером еще в 20-е годы, но в конце тридцатых, когда начались еврейские погромы, стал сотрудничать с подпольной оппозицией.
Наиболее уникальной фигурой среди заговорщиков был полковник Ганс Остер, начальник штаба Абвера - нацистской военной разведки и контрразведки. Остер всегда был принципиальным противником режима и даже свою карьеру строил так, чтобы быть полезным в деле борьбы с Гитлером. Так, зимой 1939- 40 годов Остер сообщил правительствам Голландии, Дании и Норвегии о подготовке нападения на эти страны.
Когда после войны стало известно об этом, некоторые немецкие историки и политики осудили действия Остера, казненного в апреле 1945, как непатриотичные, и к Остеру долгое время относились так же как к коммунистам, участникам подполья и советским агентам, т.е. не замечали того, что они сделали.
Хотя именно Остер попытался вступить в контакт с американцами и британцами, чтобы выяснить условия, на которых они могли бы пойти на мир с Германией в случае успеха антигитлеровского переворота. Более того, Остер передал на запад всю информацию о планах заговорщиков. Но ответа они так и не дождались, поскольку еще в январе 1941 года Черчилль предложил игнорировать любые попытки мирного зондажа, исходящие от немцев, которых он не разделял на хороших и плохих. Он говорил:
"Нашей реакцией на все запросы или предложения такого рода должно быть полное молчание".
А в январе 1943 года президент США Рузвельт заявил, что цель союзников - "полная и безоговорочная капитуляция Германии".
Тем не менее, только в 1943 году были сделаны семь попыток убить Гитлера, но все они оказались безуспешными. Однажды даже удалось пронести бомбу в самолет фюрера, но она не взорвалась.
В 1943 году Остер был вынужден уйти из армии. Зимой 1944 года Гитлер, недовольный деятельностью Абвера, разогнал военную разведку. Часть заговорщиков попала в поле зрения Гестапо, некоторые были арестованы. Но к этому времени к подпольщикам уже примкнул Штауфенберг, опытный офицер, тяжело раненный в ходе боев в Тунисе, но вернувшийся в строй и по долгу службы регулярно бывавший у Гитлера. То есть, фактически, Штауфенберг был единственным из заговорщиков, кто мог уничтожить его.
Вспоминал Эвальд Хайнрих фон Кляйст, чудом уцелевший участник заговора. От Штауфенберга зависел и успех захвата военными власти в стране. Дело в том, что руководство рейха, опасаясь беспорядков в тылу, например, восстания иностранных рабочих, разработало план, по которому контроль над страной должны были взять на себя части, штабом которых руководил именно Штауфенберг. Гитлер, как Верховный главнокомандующий, сам подписал этот план, названный "Валькирии".
Заговорщики намеревались, убив Гитлера, тут же ввести в действие план "Валькирии" и арестовать руководство СС, партии, Гестапо.
Таким образом армия, ни о чём не догадываясь, и, вроде бы, исполняя волю Гитлера, становилась бы исполнительницей воли заговорщиков.
Невольно на ум приходит сравнение с восстанием декабристов в России, где офицеры-аристократы опирались на слепо преданных власти солдат. И жертвенный пафос немецких офицеров мало отличался от пафоса декабристов. Вот слова одного из участников заговора 20 июля 1944 года:
"Долг чести требует от нас не щадить себя ради скорейшего падения национал- социализма, чтобы спасти Германию и Европу от варварства".
Но жара поломала все планы. Штауфенберг пронес портфель с взрывчаткой в Волчье Логово и поставил под столом Гитлера. Поскольку взрыв произошел после того, как Штауфенберг покинул совещание, он был уверен, что фюрера разнесло в клочья. Но, оказалось, что за несколько секунд до взрыва один из офицеров споткнулся о портфель и задвинул его глубже под стол, на котором лежала карта. Это спасло Гитлера.
Но невольный спаситель Гитлера полковник Брандт погиб. Его похоронили с пышными почестями. Однако, когда началось расследование, выяснилось что Брандт так же был в числе заговорщиков. Поэтому Гитлер приказал вырыть его из могилы. С трупа сорвали ордена и мундир, а потом сожгли, а пепел развеяли по ветру.
Все это случилось через несколько дней, а 20 июля Штауфенберг, прибыв через три часа после взрыва в Берлин, узнал, что план "Валькирии" еще не введен в действие, поскольку нет уверенности в смерти Гитлера. Полковник взял инициативу в свои руки, убедил всех в том, что фюрер мертв, и в 17 часов 30 минут телексы начали передавать текст "Валькирий" всем штабам рейха.
Первым в списке этих штабов стояло..." Волчье Логово." Таким образом, Гитлер узнал о намерениях заговорщиков от них самих. Тем не менее сначала заговор развивался успешно. В штабе командования сухопутных войск на Бендлерштрассе собрались руководители заговора: генерал Бек, фельдмаршал Вицлебен, начальник Берлинской полиции граф Гельдорф, командующий гарнизоном генерал Хазе. Была захвачена берлинская радиостанция, оцеплен правительственный квартал, на улицах появились танки.
Во Франции без единого выстрела были арестованы полторы тысячи руководителей Гестапо и СС. Войскам было объявлено, что эсэсовцы подняли восстание, убили Гитлера и расстреливают армейских офицеров. То же объяснение получил и командир гвардейского батальона майор Ремер, который в Берлине явился арестовывать Геббельса.
Но, как рассказывает сам Ремер, Гебельс не растерялся и связал его по телефону с Гитлером. Связь действовала, и это был еще один из просчетов заговорщиков. Гитлер тут же произвел майора в полковники и приказал подавить восстание в столице.
Узнав об этом, командующий войсками резерва генерал Фромм предал заговорщиков и с верными Гитлеру офицерами захватил здание штаба. Штауфенберг был тяжело ранен в перестрелке. Чтобы замести следы своего участия в заговоре, Фромм приказал расстрелять мятежного полковника и еще трех главных заговорщиков. Когда при свете фар их вывели во двор, Штауфенберг крикнул:
"Да здравствует наша святая Германия".
Но даже после поражения в Берлине заговор имел шансы на успех. Офицеры на западном фронте буквально умоляли своего командира - фельдмаршала фон Клюге начать переговоры с союзниками, ведь вся Франция все еще была в руках заговорщиков. Но Клюге не решился. Возможно, если бы на его месте был фельдмаршал Роммель, все могло обернуться по другому, но знаменитый "Лис пустыни", находившийся в контакте с заговорщиками, был тяжело ранен за три дня до этого и заменен фон Клюге.
Стоит добавить, что Роммель, которого заговорщики прочили на место главы государства, не был сторонником физического устранения Гитлера. Но, тем не менее, когда в ходе следствия стало известно о причастности Роммеля к заговору, Гитлер заставил его покончить жизнь самоубийством, пообещав почетные похороны и безопасность семье.
В час ночи 21 июля стало ясно, что заговор потерпел поражение. По радио выступил Гитлер, который заявил:
"Очень маленькая группа честолюбивых, безответственных и в то же время безрассудных и глупых офицеров вошли в заговор с целью ликвидировать меня и Высшее командование вооруженными силами... Я убежден, что с раскрытием крошечной клики предателей и саботажников, наконец-то, после долгого времени, в тылу создана та атмосфера, в которой нуждается сражающийся фронт".
Кроме того Гитлер подчеркнул, что предателей ждет жестокое наказание.
Почти все заговорщики были арестованы, подвергнуты пыткам и предстали перед "Народным трибуналом", которым руководил судья Фрейслер. Гитлер называл его "наш Вышинский".
Судьба отомстила Фрейслеру. В марте 1945, прямо во время заседания, в зал суда угодила американская бомба. "Нацистский Вышинский" был убит, а Фабиан Шлабрендорф, которого он требовал казнить в тот день, уцелел и дожил до конца войны.
Товарищам Шлабрендорфа так не повезло.
Было казнено не менее 10 тысяч человек. Заговорщиков вешали в подвале тюрьмы Плетцензее. Чтобы продлить их мучения, Гитлер приказал заменить веревку рояльной струной. Каждую казнь снимали на пленку и демонстрировали фюреру. Один из операторов в конце концов сошел с ума.
В концлагеря были брошены родственники и даже дети участников заговора. Кстати, в поведении жен и матерей заговорщиков так же можно увидеть параллель с "декабристами".
Принцесса Лоремари Шенбург, спасая своего друга Готфрида Бисмарка, успела до прихода Гестапо вынести из его дома остатки взрывчатки, из которой была сделана бомба Штауфенберга. Когда она ехала на велосипеде со своим страшным грузом на багажнике, в нее врезался мальчишка-посыльный. Принцесса упала на сверток с взрывчаткой, чтобы прикрыть его собой и спасти ни в чем не повинных прохожих. Но, к счастью, взрыва не произошло.
Кларита фон Тротт, хотя ее повсюду разыскивало Гестапо, пришла в зал суда, где шел процесс над ее мужем. К этому времени в тюрьме были даже ее дочери, одной из которых было два года, а другой девять месяцев. Какая-то уборщица крикнула эсэсовцу-охраннику: "Вот она!" Но тот отвел Клариту в сторону и, пробормотав: "Мы все понимаем", отпустил жену "государственного преступника".
Однако, в целом, население Германии не сочувствовало заговорщикам. Миф о том, что Германия проиграла первую мировую войну из-за "удара в спину", нанесенного революционерами и трусливыми генералами, был очень живуч в массовом сознании. Заговор 20 июля многие расценивали как попытку "украсть у Германии победу" и во Второй мировой войне.
Но противники Германии отнеслись к заговору равнодушно. Более того, имена многих заговорщиков гестаповцы узнали от Би Би СИ. Тогдашний руководитель немецкой службы Би Би Си Стефан Делмер инструктировал своих сотрудников так:
"Мы должны впутать в это дело как можно больше офицеров, чтобы усилить вражду между армией и нацистской партией".
А Уинстон Черчилль, получив сообщение о бомбе Штауфенберга, сказал:
"Чем больше немцы убивают друг друга тем лучше".
Конечно, это равнодушие не вина противников. Как говорит немецкий историк Момзен, немцы пожинали плоды, посеянные Гитлером. Но агония Третьего рейха стоила жизни миллионам "не немцев". По некоторым оценкам, в это время на полях сражений, в воздушных налетах и нацистских лагерях смерти погибло почти столько же людей, сколько за все предшествующие четыре года войны. Успех заговора 20 июля, особенно если бы он был поддержан американцами и британцами, мог спасти миллионы человек. Тем более, что ядро оппозиции составляли люди, которые начали борьбу задолго до 20 июля 1944 года. Эпитафией им могут служить слова генерала Хеннинга фон Трескова, сказанные перед смертью:
"Теперь все набросятся на нас и будут поливать грязью. Но я убежден, что мы поступили правильно. Я надеюсь, что так же, как Бог обещал Аврааму пощадить Содом, если там найдется десяток праведников, Он благодаря нам, не уничтожит Германию".