Почему Валентина Тибелиус покинула Германию?
Сегодня много говорят о массовом возвращении этнических немцев из республик бывшего СССР на историческую родину – в Германию. О проблемах интеграции новых граждан в Германии, способах улучшения их шансов на рынке труда спорят политики, пишет пресса. За последние годы изменились и квоты приема переселенцев – от трехсот тысяч до ста тысяч в год. Конечно, для большинства этнических немцев в странах СНГ Германия по-прежнему очень притягательна. Однако есть и немало таких переселенцев, которые по тем или иным причинам покидают Германию и снова возвращаются на родину. По некоторым данным таких семей уже чуть более одной тысячи.
Валентина Тебелиус вместе со своей семьей живет в немецком поселке Петродалинское, что в тридцати километрах от Одессы. Родом она из южного Казахстана – города Джамбула. Десять лет назад, в 92-м году, она покинула Казахстан и приехала в совершенно новый немецкий поселок, который выстраивался на средства Германии под Одессой. Здесь семья из четырех человек – она, муж и двое сыновей получили новый добротный дом с приусадебным участком и были счастливы. Но через пять лет, в 97 году семья Тебелиус покинула Петродолинское и переехала в Германию. Причины, как подчеркивает Валентина, были частного характера – болезнь сына, желание быть ближе к родственникам, да к тому же хотелось использовать шанс – дать детям возможность приобщиться к немецкой культуре, получить образование. Два года семья Тебелиус пыталась привыкнуть к новому образу жизни, но тоска по родине оказалась сильнее и в 1999 году они снова вернулись в Петродолинское Одесской области. Я разговаривал с Валентиной в уютном доме, в котором семья Тебелиус живет второй год. Муж ездит на работу в Одессу, старший сын учится в Одесском политехническом университете, младший посещает школу. Сама Валентина пока домохозяйка.
Валентина считает, что с переездом им с самого начала не повезло: чиновники направили семью Тебелиус в Восточную часть Германии, под Потсдамом. А там к иностранцам очень плохо относятся:
«Потсдам, Магдебург... - гнездо фашизма. И это очень чувствовалось, я все время своего мужа Сережу предупреждала: хоть ты и говоришь по-немецки, но если на остановке тебя спросят, который час, лучше прикинься немым. Там не смотрели, на каком языке говоришь. Главное, если вдруг слышен акцент... Если бы мы переехали в другую местность, там нашли бы работу и наша жизнь сложилась бы иначе. Но в Германии существует закон о распределении переселенцев по федеральным землям, согласно которому ты четыре года не имеешь права самостоятельно переселяться в другую местность. По-моему мнению, это тоже своего рода комендатура, под которой находились российские немцы в Казахстане и Сибири сразу после войны».
Валентина чувствовала себя в чужой стране очень одиноко, у нее было мало друзей, как среди местных жителей, так и среди переселенцев. А родственники жили далеко, да к тому же, по мнению Валентины, они очень изменились, так сказать онемечились:
«Они оказались в западной части страны. Дядя живет в западной части Берлина, бабушка с дедушкой вообще с 1971 года в западной части Германии. Но наши родственники успели отгородить себя заборчиком, живут замкнуто... Вы где-то там, а мы где-то здесь»...
Со своими родственниками в Германии Валентина общалась мало – они тоже изменились, стали другими, более холодными:
« Мы с ними общались, когда они приезжали к нам, да и мы у них однажды были. Правда, желания поехать во второй раз у меня больше не возникало»...
Валентина считает, что расхожее мнение о том, что немцы едут в Германию из России, Казахстана и Украины ради детей не всегда соответствует истине. Её дети, например, довольны, что снова вернулись на Украину:
«У каждого своя жизнь. То, что не нравится мне, для других это вообще идеал. Я считаю, что и здесь можно нормально жить, получить образование, ничем не хуже, чем на Западе. Кстати, наше образование всегда ценилось в Европе. Мой старший сын сейчас учится в университете, и будет защищать свой диплом на немецком языке. Никто из моих детей не жалеет о том, что мы уехали из Германии».
Однако сама Валентина не смогла устроиться на работу в Германии. По образованию она экономист.
«У них своих экономистов навалом. Им нужны наши руки, рабочая сила. А принимать этнических немцев – принимают, у них же очень много пенсионеров, а рождаемость низкая. Много очень больных детей. Их нужно содержать за счет кого-то. Мне кажется, что в германской прессе мало рассказывают о переселенцах, многие не знают, кто мы такие. В школе моего сына спрашивали: «Вот вы, русские, зачем вы сюда приехали?» «Я же не русский, я – немец, - говорил сын. - У меня мама-немка, папа-немец». «Нет, ты русский, ты же родился в России». Вообще у них там какое-то далекое представление о россиянах. «Вы там работали?» - Спрашиваю они. «Да», - отвечаю. «А где вы жили?» «У нас был свой дом», - говорю. «У вас был свой дом? Вы работали? А зачем тогда вы сюда приехали?» - Не перестают они удивляться. Может быть, если бы им больше рассказывали о судьбе российских немцев, то у них было бы более лояльное отношение к переселенцам.
Валентина чувствовала себя в Германии неуютно, а если и старалась привыкнуть к новой действительности, то ей напоминали о том, что она не местная, и это, бывало, выводило её из себя.
«Мне часто напоминали о том, что я приезжая. Вот такой случай, например. У нас в ванной комнате протекало, и в результате мы залили соседку снизу. Мы обследовали всю стену, ничего не нашли. Пришел сантехник и тоже ничего не обнаружил, но заметил: «Когда вы в ванной моетесь, то надо садиться в неё, а не стоять, тогда вода брызгать не будет». Я разозлилась, собрала весь набор немецких слов и высказала все, что думаю по этому поводу: « Я не из леса к вам приехала, я в городе всю жизнь прожил, знаю, как мыться в ванной!» В конце концов, мы потом сами нашли место утечки воды, сами и ликвидировали неисправность. Я пригласила этого сантехника, показала ему место утечки воды и говорю: "Вот здесь была дырка! Хоть сижу я, хоть стою, вода оттуда лилась». Он молодой и считал, что мы такие отсталые, даже не знаем, как мыться в ванной».
Валентина ни разу не пожалела о том, что вернулась в Одесскую область. Здесь она чувствует себя среди своих.
«Друзей больших в Германии мы не нашли. А дома сидеть я не могла. Мне нередко говорят: «Ты что? В Германии намного выше уровень жизни!» А я отвечаю: «Да, мы материально в Одесской области хуже живем, чем в Германии на социальную помощь, но у некоторых черно-белый телевизор, у других – цветной. Это то же самое. Наши переселенцы в Германии, образно говоря, вынуждены смотреть черно-белый телевизор. Вроде бы там земля предков, но все-таки приходится чувствовать себя ущербным.
В Германии Валентине не хватало общения, широты души, которой, по её мнению, отличаются россияне или украинцы.
«В Украине у нас всегда в доме были люди. Особенно раньше, сейчас немножко меньше. Работа мужа была такой, что у нас в доме были часто гости, у нас очень много друзей, знакомых. Наш дом никогда не пустовал. И это вдохновляло. В Германии все иначе: мне было тяжело и муторно сидеть дома и смотреть в окно. Никто к нам не приходил, и мы никуда не ходили... Я часто была одна. Я не могу так жить.
У Валентины даже сложилось ощущение, что ее семью в Германии бросили на произвол судьбы. Вся поддержка заключалась только в выплате социального пособия. А если ей и предлагали помощь знакомые, то она старалась её не принимать:
«Когда мы жили в городке Эрдере, там был пастор, очень интересный человек, он нас приглашал к себе. Пытался приблизить, собирал немецких прихожан, чтобы мы как-то влились в коллектив. В принципе, я чувствовала, что люди старались как-то помочь, с одной стороны, мне было неприятно от такой заботы, но с другой – я не могла смириться с тем, что приходится довольствоваться подачками. Люди от чистого сердца нам что-то приносили, а мне было не по себе. Лучше бы они мне работу дали, чем поношенные тряпки»...
Валентина считает, что найти работу в Германии – это только полдела. Надо еще, чтобы душа и сердце чувствовали себя на месте:
«Есть люди, которые легко приспосабливаются, а есть другие, которые много лет там живут, и все равно не могут привыкнуть. Одна наша знакомая, для которой немецкий – родной язык, с радостью уезжала в Германию. Но сегодня, когда она приезжает в Петродолиновское, то рассказывает, что в Германии она постоянно живет в напряжении. За 12 лет все еще не может привыкнуть, хотя и работа есть, и дети устроены. Сюда она приезжает отдыхать, а там ей приходится жить».
Матери борются за воссоединение семей.
А теперь из Одесской области вернемся в Германию. Есть переселенцы, которые принимают решение вернуться из Германии на родину, а вернувшись, обретают покой и счастье. Но в Германии живет немало переселенцев, чьи семьи разорваны государственными границами, когда родители живут в Германии, а дети в странах СНГ и наоборот. Помочь таким людям воссоединить семьи часто очень не просто. Общественная организация «Хаймат» - «Родина» решила объединить усилия людей, добивающихся воссоединения своих семей. Недавно в Кельне у здания Федерального ведомства по административным делам прошла вторая по счету акция протеста матерей –переселенок, чьи дети, согласно германским законам и воле чиновников, отказано в приеме в Германии в качестве «поздних переселенцев».
С утра к зданию Федерального ведомства по административным делам был подтянут наряд полиции, а некоторые сотрудники ведомства с любопытством разглядывали матерей в косыночках и плакатами в руках из окон своих бюро. К полудню митингующих собралось несколько сот человек из разных регионов Германии.
Перед собравшимися выступил член правления общественной организации «Родина»- Хаймат Андреас Маурер:
«Сегодня здесь собрались матери и отцы, семьи которых оказались разделены государственными границами. Многие приехали в Кельн из разных федеральных земель, но всех их объединяет одно горе – их детям отказано во въезде в Германию из-за плохого знания немецкого языка. Матери требуют от германских чиновников и политиков права на воссоединение семей».
Среди собравшихся у здания Федерального ведомства по административным делам женщин, не было ни одной, кто не хотел бы рассказать о своем горе журналистам:
«Моя дочь живет в Ташкенте. У нее четверо детей. Сама она инвалид. Муж ее недавно умер и живет она без квартиры уже второй год. Она продала свою квартиру, думала, что получит скоро вызов. А ей отказали. Я раз подала, второй раз подала. И ничего нет. Я не могу понять, почему ей отказывают. За что ей отказали»
.«Требовать знания языка от немцев из России – это преступление по отношению к немецкому народу. Они не виноваты в том, что они потеряли язык. Виновато государство, которое развязало войну и советское правительство. Эти два государства виновны в том, что народ страдает. Немцы обязаны принять всех немцев России».
«Я с мамой и с мужем получила разрешение, а дети получили отказ, так как они взяли национальность по отцу. В 16 лет им автоматически выдали паспорта с этой национальностью. Никто никого не спрашивал. Автоматически вписали в паспорт, в графу национальность – русский. При подаче заявления на выезд в Германию они получили отказ. Мы получили разрешение. Когда мы приехали в 1992 году, я принесла повторные заявления, в которых была указана национальность –немцы. Мне ответили, что бесполезно бороться ха такое дело. И вот десять лет я бьюсь как рыба об лед. Семь с половиной лет разбирали мои документы. Пришел отказ. Каких я только заявлений не подавала! Везде отказ! Почему я должна жить здесь одна с мужем без детей? Почему? Ответьте мне. Здесь нет справедливости. Я получаю 615 евро. Я должна заплатить за квартиру, должна помогать детям. Один месяц я одному ребенку посылаю посылку, другой месяц – другому. В (Bundesverwaltungsamt)Федеральном ведомстве по административным делам мне ответили, что таких как у меня - 470 000 семей. Отцы и матери ждут своих детей. Почему мы живем здесь без детей? Зачем нас пустили?»
«Дочь у меня там, в Киргизии, внучка. И вот тоже пришел отказ. Я то родилась на Украине. В войну меня пятнадцати лет вывезли в Казахстан. С Казахстана в трудармию. Четыре года была в трудармии в лесу в Горьковской области. Потом в Сибири вышла замуж. Родила детей. Моя дочь, она же родилась у меня после войны, как она может быть переселенкой?»
То есть говорят, что она, якобы, не пострадала.
«Да, а то, что она мой ребенок – это никого не касается. Никому дела нет»
.Проблема многих семей переселенцев заключается в том, что они были плохо информированы о правилах приема этнических немцев в Германии и потому оказались жертвами всевозможных параграфов и поправок к законам:
«Законов то ведь мы не знали. Откуда мы могли их знать».
На горе матерей нередко наживаются некоторые адвокаты, которые берутся защищать интересы этих людей, заведомо зная о том, что дело проигрышное. Многие матери отдают адвокатам последние деньги из своей и без того куцей пенсии:
«Массу денег с меня выкачали. Другой адвокат занимается два с половиной года. Две с половиной тысячи выкачали – все равно отказ».
Митинг протеста у здания Федерального ведомства по административным делам не прошел безрезультатно. Небольшая группа митингующих была принята руководством ведомства. Свои требования и пожелания митингующие передали чиновникам в письменном виде.
Андреас Маурер считает, что землячество немцев из России в Штутгарте не достаточно активно защищает права переселенцев, чьи семьи оказались разорваны государственными границами:
«Я надеюсь, что землячество тоже поймет это и начнет активно принимать участие, потому что землячество очень долго молчало и теперь на него начинают давить люди. Много матерей являются членами землячества, но официально организация не приняла участия».