Памятники Пушкину и Гоголю в Италии
Сегодня речь пойдёт о памятниках.
Наверняка, не каждый, если его спросить, сходу ответит на вопрос, какой город является столицей Швейцарии. Но самым известным городом этой страны, без всякого сомнения, является не Берн (то есть не столица), а Женева. Вовсе не потому, что по берегам Женевского озера прогуливался тогда ещё никому не известный эмигрант, а позже вождь пролетарской революции Владимир Ильич Ленин. Женева, третий по величине город Швейцарии, является крупным финансовым и политическим центром. Здесь находятся штаб–квартиры Международного Красного креста и Всемирной торговой организации, работают несколько важных учреждений, входящих в структуру ООН (как, например, Всемирная организация здравоохранения, Верховный комиссариат по делам беженцев или регулярно собирающаяся в Женеве комиссия ООН по правам человека)... Но для самих женевцев главным памятником, главным символом города являются вовсе не офисные здания ООН и не дворец, где когда–то размещалась Лига наций (предшественница ООН), а фонтан, бьющий в небо прямо из Женевского озера.
Исторических памятников в Женеве много. На левом берегу реки Роны, где расположена старая часть города, находится, например, собор Святого Петра, построенный в то же время, что и парижский собор Нотр–Дам, и ставший в шестнадцатом веке одним из главных протестантских храмов Европы. Старинные узкие улочки, рыночная площадь, - всё это входит в обязательную программу экскурсий по городу. Как и выложенные из цветов часы, по которым туристы сверяют время. Механизм этой огромной «часовой клумбы» скрывается под землёй, на которой в буквальном смысле слова растёт циферблат. Гостям Женевы непременно покажут и маленький остров, на котором стоит памятник Жан Жаку Руссо. Выдающийся французский писатель и мыслитель эпохи Просвещения родился в этом швейцарском городе. Но больше своего знаменитого земляка, старинного собора или права называться «европейской столицей» Организации Объединённых Наций женевцы гордятся фонтаном, который бьёт из озера на высоту более 140 метров. Что значит он для людей, живущих здесь?
«Уникальный фонтан. Самый большой. Самый оригинальный. Главный символ города», - вот что говорят женевцы. Конечно, лучше всего любоваться этим символом в жаркие летние дни. Струя, бьющая в небо со скоростью двести километров в час, обрушивает с высоты двадцатиэтажного дома пятьсот литров воды в секунду. Прогулочные лодки осторожно подходят к фонтану на довольно близкое расстояние. Но и стоя на набережной, можно замечательно освежиться, попав под водопад разлетающихся гигантским веером брызг».
Но «Же д;О» (так называется этот женевский «водомёт») – это не просто вода. Руди Жосси, инженер Женевского водопровода, открывает секрет фонтана:
«Мы смешиваем воду с воздухом. Без воздуха, поданного под давлением, струя воды не разбивалась бы на мириады капель».
Женевский фонтан – это нечто большее, чем просто впечатляющее декоративное украшение города. История его создания - чисто прагматического свойства. С его помощью городские службы попытались в конце 19 века решить довольно серьёзную проблему. По воскресеньям, когда заводы и фабрики не работали, накапливалось слишком много воды, которая приводила в движение турбины. Её напор в водозаборной станции достигал опасного уровня. Для того, чтобы избавиться от «лишней» воды, её начали сбрасывать в озеро. Так появился фонтан. Сейчас, как и сто лет назад, каждое утро, ровно в девять часов, включается насос.
Включает его человек по имени Антонио делль Аква. Кажется невероятным, но у главного мастера женевского фонтана действительно такая фамилия – Аква, Водяной. Он шутливо клянётся, что на эту работу его взяли вовсе не из-за фамилии. Антонио делль Аква регулирует давление воды в фонтане. При сильном ветре его вообще выключают, но даже если ветер слабый, напор положено уменьшать: владельцы и пассажиры яхт и прогулочных пароходиков не должны чувствовать себя так, будто идёт дождь. В одиннадцать вечера фонтан отключается совсем. Или, точнее сказать, должен отключаться. Потому что любой, кто пожелает, может продлить время его работы. По прейскуранту. Час стоит тысячу долларов.
Днём приезжающие в Женеву туристы могут наслаждаться фонтаном бесплатно. А жители города – не только бесплатно, но и каждый день.
«Это мой родной фонтан, - говорит один из местных патриотов. – Я просто счастлив, что могу каждый день им любоваться. Всё-таки самый большой фонтан в мире».
К сожалению, патриот Женевы ошибается. «Же д;О» - не самый большой фонтан в мире. Инженеру Жосси известны, по меньшей мере, два фонтана, которые перещеголяли женевский.
«В штате Аризона есть фонтан, который бьёт на высоту 170 метров, а в Джидде, в Саудовской Аравии, - вообще до двухсот метров».
Но в Европе женевский фонтан всё-таки – самый большой. А мы в радиожурнале «Читальный зал» рассказываем только о Европе. Америка и нефтяные империи, конечно, богаче, ну, и что с того. По данным ЮНЕСКО, например, две трети всего мирового культурного наследия человечества – памятников культуры, архитектуры, истории – сосредоточено вообще в одной-единственной стране (европейской, конечно), в Италии. Памятники здесь есть на любой вкус: императорам, воинам, королям, поэтам, литературным героям и просто героям.
Мы расскажем сегодня только о двух. В парке римской виллы Боргезе, в так называемом ”саду поэтов” не так давно появились (с небольшой разницей во времени) монументы сразу двум корифеям российской словесности – Пушкину и Гоголю.
Из Рима – наш корреспондент Алексей Букалов.
Мало кто знает, что самый первый в мире памятник Пушкину был установлен именно в Италии. В 1837 году, как только весть о гибели поэта достигла Вечного города, друг Пушкина княгиня Зинаида Александровна Волконская распорядилась установить памятную стелу на своей вилле, на Аллее друзей, в центре Рима. Этот первый скромный памятный знак был сооружен еще до мраморного надгробья, поставленного Натальей Николаевной Пушкиной в Святогорском монастыре.
М
еста для мемориальной пушкинской доски в Риме по вполне объективным причинам (Пушкин здесь никогда не бывал) не нашлось. Но изображения поэта появлялись в итальянской столице в разное время и по разным поводам. Например, известный московский скульптор Георгий Фрамгулян выставил в 1992 году ряд своих новых произведений в римской галерее ”Понте”, среди них – композиция в бронзе ”Путь в бессмертие”: потомки толкают колесницу с посмертной маской Пушкину. Эта работа осталась в Риме, в моей коллекции, – щедрый дар автора. Но памятник Пушкину работы Фрамгуляна, к моему сожалению, установили не в итальянской столице, а в бельгийской, в Брюсселе (куда, кстати сказать, поэт тоже никогда не приезжал). А еще раньше я получил другой подарок, тоже очень дорогой и связанный с Пушкиным. Когда-то прославленный кинорежиссер Сергей Параджанов выбил (в тюрьме!) профиль Пушкина на крышке от кефирной бутылки. Его итальянский друг и коллега Федерико Феллини потом заказ ал отлить по этой крышке серебряные медали и вручал их в своем родном городе Римини.Идея установить в Риме памятник Пушкину давно носилась в воздухе. Впервые об этом заговорили в эмигрантских кругах накануне сотой годовщины гибели поэта, которая широко отмечалась не только в СССР, но и в русском зарубежье.
Обсуждался даже конкретный план реализовать в мраморе эскиз памятника Пушкину, выполненный Карлом Брюлловым в Италии сто лет назад, в 1837 году в романтическом стиле. Однако сил и средств не хватило, да и фашистские власти Рима довольно косо посмотрели на эту затею, так что дальше разговоров дело не пошло.
В начале девяностых годов о своем горячем желании создать памятник Пушкину в Италии говорил знаменитый российский скульптор Олег Комов. Комов – автор многих отличных ”литературных” монументов, установленных в разных городах бывшего Советского Союза. Среди них есть и памятник Пушкину в селе Большое Болдино, прямо рядом с господским домом, где сейчас музей. Олег Константинович был человеком остроумным и поведал мне замечательную историю о том, с каким трудом проект этого памятника утверждался на заседании бюро Горьковского обкома партии. Одна руководящая дама сделала автору убийственное замечание: ”Вот у вас, товарищ скульптор, Александр Сергеевич в одной рубашечке на скамейке восседает. Это не реалистично, ведь зимой в наших местах морозы бывают до минус тридцати!”. Комов был потрясен, но быстро нашелся: ”А вы делайте как в Ленинграде. Там в лютый мороз на босые ноги Петру Великому, который на коне скачет в одних римских сандалиях, валенки надевают, чтобы не простудился!” Вероятно, авторитетная ссылка на ”медного всадника” подействовала, и проект памятника Пушкину был утвержден без поправок.
Олег Комов умер в 1994 году, и вот уже четверть века его бронзовый Пушкин ”в одной рубашечке” приветствует туристов в болдинском приусадебном саду.
Ну, а что же в Италии?
Наконец–то, в разгар нового пышного пушкинского юбилея – 200-летия со дня его рождения – планы сооружения памятника Пушкину на родине Петрарки удалось реализовать с помощью правительства Москвы и «лично» мэра Юрия Лужкова.
Выполнить в бронзе фигуру поэта поручили известному и очень плодовитому скульптору Юрию Орехову, ныне, увы, покойному, туляку по происхождению, обладателю множества высоких званий и титулов. Свой первый зарубежный памятник Пушкину он выполнил для Парижа. Как и предыдущая работа Орехова, новый монумент поэту, предназначенный для Рима, изображает зрелого Пушкина, сидящего на скамейке и всматривающегося в незнакомые и такие желанные дали Вечного города.
Место для памятника выбрано весьма достойное: в так называемом ”саду поэтов” одного из старейших римских парков ”Вилла Боргезе”, напротив Национальной галереи современного искусства. Великий русский поэт разместился в весьма почетном окружении: неподалеку, на тенистых зеленых аллеях высятся памятники Вольфгангу Гете, лорду Байрону, Виктору Гюго, персидскому поэту Фирдоуси и другим мэтрам мировой литературы.
Уладить все формальности к 200-летию Пушкина не успели, и ореховская скульптура несколько месяцев ждала своего часа за загородкой в гараже канцелярии российского посольства на римской улице Гаета.
За образец Юрий Орехов, вероятно, взял знаменитый монумент Р.Р.Баха ”Пушкин-лицеист” в Царском Селе. Он, правда, состарил поэта и несколько изменил его позу, что, увы, не прибавило, по общему мнению, изящества памятнику.
Торжественную церемонию открытия приурочили к 201-й годовщине Пушкина, когда в Риме с первым своим визитом в ”дальнее” зарубежье находился новый президент России Владимир Путин. Он и сдернул покрывало с монумента.
Обстановка в то солнечное утро царила приподнятая. Ю.М. Лужков по случаю произнес на чисто итальянском языке несколько стихов из пушкинского послания Овидию. Оркестр пожарников врезал подобающий марш, мэр Рима Франческо Рутелли (теперь уже бывший) говорил о том, как долго Пушкин стремился в Италию. Присутствовавший на церемонии глава российской Академии художеств Зураб Церетели попытался тут же договориться с местными властями о предстоящем сооружении в Риме еще одного памятника, на сей раз Гоголю.
Забегая вперед скажу, что 17 декабря 2002 года здесь же, на вилле Боргезе, был открыт и памятник Н.В.Гоголю. Как вы, наверное, догадались, работы Церетели.
Я старый пушкинист, но Александр Сергеевич меня простит, если признаюсь, что этот монумент Николаю Васильевичу Гоголю мне больше по душе. И не потому что его изваял Церетели. У него бронзовый Гоголь тоже сидит, но в позе, явно заимствованной скульптором у Микеланджело Буонаротти: точно также восседает мраморный Моисей в римском Петроверигском храме, только пророк держит в руках скрижали, а Гоголь – маску. Но тоже красиво.
Зураб Константинович, говорят, вел с римским муниципалитетом борьбу за высоту памятника. Он настаивал на восьми метрах, но римские власти упрямились и объясняли, что выше двух метров никакая скульптура в парке Виллы Боргезе стоять не должна. Сошлись на 2 метрах 90 см. И на том спасибо.