"Охота на ведьм": метафора и реальность

"Охота на ведьм" началась в Соединённых Штатах после событий 11 сентября, "охотой на ведьм" называют происходящую во Франции борьбу с засильем техно-культуры, "охотой на ведьм" уже окрестили в Германии поиски виновных в Эрфуртской трагедии.

"Ведьмой" может стать любой

В роли "ведьм" могут оказаться представители политических и общественных движений, сторонники или противники тех или иных идеологий или религий, иностранцы, любители громкой и жёсткой музыки. Словом, кто угодно. "Охота на ведьм" может быть маленькой и локальной – как, скажем, подстёгнутый эрфуртской трагедией крестовых поход немецких СМИ против компьютерных игр и хэви-металл-рока. Но она может приобрести и гигантский трагический размах, неся гибель целым народам – как Холокост, величайшая трагедия 20-ого века. Масштабы "охоты" разнятся, принципы всегда одни: охотники слепы, бездумны, данная сверху доктрина успешно заменяет им индивидуальную совесть и ответственность.

Но чем была историческая "охота на ведьм"? На этот вопрос отвечает экспозиция, открывшаяся во дворце Кронпринцев (Kronprinzenpalais) в самом центре Берлина, на бульваре Унтер-ден-Линден. Выставку "Охота на ведьм – страхи нового времени" организовал Немецкий исторический музей в сотрудничестве с музеями Мадрида, Парижа, Брюсселя и других городов Европы.

Разгар "охоты на ведьм"

В средние века на площадях европейских городов часто пылали костры. Собиравшиеся толпы с ужасом или злорадством наблюдали за мучительной смертью сограждан, которых обвиняли в коллаборационизме с нечистой силой в целях нанесения морального и материального вреда честным христианам, церкви и правительству. Для всех читателей Тиля Уленшпигеля сожжения ведьм стало символом мрачного средневековью, разгула инквизиции, чёрных веков. Но историческая наука, вплоть до недавнеговремени, об "охоте на ведьм" знала очень мало, и даже число жертв этой "идеологической чумы" не было известно.

Лишь в последние десятилетия, благодаря систематической кропотливой обработке судебных документов, монастырских и других архивов удалось создать приблизительно адекватную картину происходившего. Так, посетитель берлинской выставки узнаёт, что разгар "охоты на ведьм" приходится вовсе не на "безмолвные века", а на позднейшее средневековье и на начало нового времени – на 17-й и даже 18-й века. Последний костёр пылал во Франции в 1785-ом году – накануне Великой французской революции. Плавно перейдя от костров к гильотинам, "охота на ведьм" отнюдь не ослабила своего размаха. Историкам удалось установить и количество жертв, погибших на костре в течение трёх с половиной веков по всей Европе: оно составляет от 60 до 80 тысяч.

Орудие в идеологической борьбе

Таким образом, историкам удалось развеять один из самых страшных и устойчивых мифов, касающихся "охоты на ведьм": считалось, что она стоила жизни 9 миллионам так называемых "ведьм". Откуда взялась эта цифра? Оказывается, и после своего окончания "охота на ведьм" служила орудием в идеологической борьбе.

Как рассказывает куратор берлинской выставки Роземари Байер, впервые "охоту на ведьм" использовали как аргумент в своей риторике против католической церкви протестантские учёные и теологи в конце 18-ого века. Именно они первыми заговори о "гигантском размахе" и "опустошении целых стран" и начали сравнивать "охоту на ведьм" с "чумой", действительно унесшей жизни миллионов - что, несмотря на весь трагизм охоты на ведьм, действительности всё же не соответствует. Конкретная цифра "9 миллионов", до недавних пор фигурировавшая в исторических источниках, появилась в 20-ом веке в весьма парадоксальном контексте: её выдвинули национал-социалисты для того, что приструнить христианские церкви. Говорилось о том, что "попы сожгли 9 миллионов немецких женщин, хранительниц древнегерманского духа". В 50-е годы эту лже-цифру "откопали и воскресили" феминистки, заговорившие о "девяти миллионах свободолюбивых женщин, падших жертвами патриархального общества".

За что сжигали "ведьм"

Мистификация коснулась и причин сожжений. В течение многих лет существовали устойчивые теории относительно того, кем являлись пресловутые "ведьмы". Считалось, что это были носительницы народного знания – знахарки, врачевательницы, повитухи. Или же что таким образом искоренялись свободомыслящие, вольнолюбивые представители класса ремесленников. Но чем пристальнее исследуются документы, тем меньше находится причин для каких-либо однозначных выводов.

Подавляющее большинство сожжённых по обвинению в ведьмачестве были "репрессированы" по доносам ближних – соседей или даже родственников. О самих "охотниках" исторические документы говорят зачастую больше, чем о жертвах. В экспозиции берлинской выставки, наряду с орудиями для пыток, цепями и прочими ужасными материальными свидетельствами нашей истории выставлены удивительные документы таких доносов. "Я уже 38 лет подозреваю, что она ведьма, - царапает на бумаге полуграмотная жительница Зальцбурга. – Еще мой покойный отец говорил, что она ведьма и шлюха". "Ведьма" не только жила с доносительницей в соседнем доме, но и торговала на рынке овощами за соседним прилавком. Что толкнуло доносительницу на крайний поступок и почему отсутствовали механизмы, которые могли бы её удержать от него, – именно это больше всего интересует сегодня исследователей. Так, историки проследили, что активность поиска "ведьм" возрастает с ухудшением условий жизни – во время войн, неурожаев, эпидемий.

"Ведьмами" нарекали не только женщин...

Ещё один факт: жертвами преследований становились отнюдь не только женщины. В Германии и Франции каждой четвёртой "ведьмой" был мужчина. В скандинавских странах, одном из эпицентров "охоты на ведьм", мужчинами были более половины жертв. Однако наибольшее количество смертных приговоров было вынесено всё же на немецкоговорящем пространстве – более 25 тысяч.

Как говорит Роземари Байер, в крупных государствах с централизованной и устойчивой государственной структурой – скажем, в той же Франции, - "охота на ведьм" велась куда менее интенсивно, чем в государствах слабых и разобщённых, как, например, феодальная Германия. По словам куратора выставки, такого рода "охоты" - проявление слабости.

Анастасия Рахманова, КУЛЬТУРА СЕГОДНЯ