Можно ли начать новую жизнь?
Вы себе в этом году давали зарок начать новую жизнь? Да не отнекивайтесь, конечно, давали. Я тоже едва ли каждый год то курить бросаю, то спортом начинаю заниматься. Ровно на неделю меня и хватает. Но мы сегодня поговорим о людях, которые действительно начали совершенно новую жизнь - иногда добровольно, а иногда - волею обстоятельств. Как они справлялись с этим. Что вообще происходит в душе человека в такие переломные периоды? Как это выражается в его поведении? Есть ли какие-то психологические рецепты, которые помогают в таких ситуациях? Передачу об этом подготовила Бербель Розенберг:
Начнём с драматического перелома, который пережили миллионы людей в бывших социалистических странах. Вот, например, Хелле Фёрстер из Берлина было 23 года, когда произошло объединение Германии и вырвало её из привычного окружения. Сменился общественный строй, сменились деньги, сменились практически все привычные представления о жизни. А Хелла отреагировала на это достаточно оригинально:
«Это тоже ещё такой пунктик, связанный с объединением. Я стала совсем иначе питаться. Я поняла, что можно похудеть, если перейти на овощи и фрукты. Чего это вдруг? Да понимаете, в ГДР выбора-то никакого не было. Попробуй, купи свежие овощи и фрукты, особенно зимой. Там такие дурацкие диеты делали, вроде одни сосиски две недели есть или одни сухари. И вот я стала вегетарианкой. А ещё читать начала - книжки про разные диеты».
Что это было? Защитная реакция на радикальную ломку всего жизненного уклада? Хелла уверяет, что нет. Просто ей страшно хотелось похудеть. И своей цели она добилась. Теперь, правда, она снова располнела. Но это связано с первой беременностью. Пока Хелла переносит её хорошо и для себя решила, что реальные перемены начнутся только после рождения ребёнка. А вот театральный режиссёр Гунтер Мёльманн впервые стал отцом в 48 лет:
«Ребёнок в первые годы жизни - это настоящий гуру. Он вас постоянно загоняет в экстремальные ситуации. Я имею в виду эмоционально. От моментов небывалого счастья до безумной ярости, так что прямо бы об стенку его шмякнул. Я и не подозревал, что у меня в душе есть такие бездны. Вместе с сыном я как бы родился заново. Между прочим, и как режиссёр. Ребёнок - прекрасный учитель актёрского мастерства. Главное, что я понял: всему своё время. Ребёнок ведь не сразу начинает ползать или говорить. Ему нужны недели, месяцы, чтобы он вдруг встал и пошёл. Актёры - как дети. Им не приказывать надо, не требовать, с ними надо играть. Мы сейчас готовим новую постановку. Так вот первую неделю мы только и делали, что разбирали текст и играли в мяч. Одним нравится, другие говорят, что я тронулся. Но все считают, что я стал совершенно другим человеком».
Совершенно другим человеком стал и переводчик Штефан Майстер:
«Я, оказывается, был полностью сложившимся гомосексуалистом. Мне оставалось только сбросить с плеч пальто и сказать: вот он, настоящий я».
Штефан был женат. Он просто отказывался признаться не только окружающим, но даже самому себе в своих сексуальных наклонностях. Он просто хотел быть как все. Пока не влюбился в мужчину:
«У меня сохранилась фотография: мы с женой на природе. Сидим с другими на одеяле, что-то едим. Это фото попалось мне на глаза после развода. И только тут я понял, какие у нас ужасные лица: бледные, отчужденные, несчастные. Как будто нас снимали через серый фильтр. То есть, все остальные - в цвете, а мы - серые. И это была моя вина. Я воровал жизнь у жены, я воровал жизнь у себя. И когда я, наконец, сбросил эту маску, господи, сколько же энергии во мне высвободилось, сколько радости, смеха выплеснулось...»
Но сейчас в жизни Штефана предстоит ещё один переломный момент: его партнёр, с которым он прожил 13 лет, тяжело болен. Рак. И Штефан сменил профессию. Он стал социальным работником, и сейчас создаёт хоспис - приют для безнадёжно больных. Дать людям возможность умереть в достойных условиях, помочь им в эти последние дни и минуты - эту задачу он сейчас считает самой важной для себя. Безнадёжно больной считалась и архитектор Бригитте Вернер. 11 лет назад у неё случился обширный инсульт. Было жарко, она работала в саду и почувствовала лёгкое головокружение. Решила прилечь на полчасика, а проснулась через полтора месяца в больнице:
«Сейчас-то я понимаю, что этот инсульт был для меня настоящим очищением души. Как будто весь мусор у меня из головы выбросили. Сейчас даже память лучше стала. А тогда я думала, что теперь всё. Теперь ты уже навоз, удобрение. Я ходить не могла, писать не могла, даже говорить толком не могла. Одним словом, в 40 с лишним лет я стала беспомощным младенцем. И тогда я рассвирепела. Ходить под себя взрослой бабе - ну уж нет. И я начала карабкаться из этого болота. А потом, когда уже полегче стало, задумалась: а почему это со мной случилось? Какое у меня предназначение в этой жизни? Зачем я вообще на свет родилась? И ещё мне хотелось как-то отблагодарить людей за всё то терпение, за любовь и уход. Ох и натерпелись они со мной, пока я из своего навозного состояния выбиралась».
Сегодня Бригитте Вернер совершенно здорова. Каждое утро она плавает. Занимается реставрацией старых крестьянских домов в Италии и надеется в ближайшее время снова получить постоянную работу по специальности. И ещё одно: Бригитте Вернер стала глубоко верующим человеком:
«Я не перестаю изумляться, как такие переломные моменты в жизни человека, или даже трагические ситуации, когда человек на грани смерти, как люди с этим справляются. Поразительно, сколько внутренних сил у человека. И какие защитные механизмы срабатывают. Скажем, у меня была пациентка из Ирана. Она участвовала в каком-то революционном кружке, и совсем молодой девчонкой попала в тюрьму. Долго просидела в одиночке. Я уж не буду рассказывать, какие издевательства и унижения она вынесла. И знаете, как она выжила? Она вышла замуж, стала обставлять квартиру. Всё в деталях, какие занавески купить, чего ещё на кухне не хватает, хорошо бы денег на новый холодильник скопить. Потом первый ребёнок родился, второй. В школу пошли. Надо подумать, чем мужа вечером накормить, когда он с работы придёт. И всё это в одиночной камере. После семи лет тюрьмы она через Турцию пробралась в Германию, получила здесь политическое убежище. Быстро выучила немецкий и поступила в университет. Замуж, правда, она ещё не вышла и детей пока нет, но занавески у себя в квартире повесила точно такие, как себе в тюремных мечтах представляла».
Это рассказывает психотерапевт Сибилле Роткегель. Она работает в центре психологической реабилитации жертв пыток и преступлений. Но и в жизни самой Сибиллы был достаточно драматический переломный момент. В молодости она вышла замуж за египтянина и переселилась в Каир. Но когда заботливый муж превратился в чудовище, а брак - в ад кромешный, выяснилось, что по египетским законам она не может получить развод, а главное, забрать детей без разрешения мужа. Оставалось только бегство. После множества приключений она вернулась в Германию - без денег, без профессии, с двумя детьми на руках. Тогда ей казалось, что всё, жизнь кончилась. И это в 26 лет. Сегодня Сибилле уверена, что все эти испытания пошли ей только на пользу. Они заставили её сбросить оцепенение и полагаться только на себя, на свои силы. Они, эти испытания, сделали её взрослым самостоятельным человеком.
Сотрудница берлинского Свободного университета психолог Ингеборг Шюрманн предлагает различать между вынужденными и сознательными или добровольными изменениями личности. Впрочем, в реальной жизни довольно трудно разобраться, когда решение продиктовано внешними, а когда - внутренними причинами:
«Важно, чтобы человек для себя решил: да, я принимаю вызов. Я хочу изменить свою жизнь. Так дальше жить невозможно. В психотерапевтической практике это зачастую самый первый шаг: осознать процесс принятия такого решения и выяснить, какую тут роль сыграли внешние и внутренние мотивы. Тогда можно это решение и подкорректировать. И ещё нужно осознать, что не каждый человек и не в любой ситуации может полагаться исключительно на собственные силы. Часто нужна помощь извне. И требуется немало мужества, чтобы за этой помощью обратиться».
Если следовать классификации, предложенной Ингеборг Шюрманн, то до сих пор мы говорили в основном о вынужденных, обусловленных внешними причинами переломах, изменениях личности. А вот Леа Беккер меняла свои роли в жизни и весь свой жизненный уклад вполне осознанно и добровольно. Она выросла в благополучной добропорядочной семье. Поступила в университет. Но в конце 60-ых грянула буйная студенческая революция. И Леа вдруг поняла, что устала от добропорядочной бюргерской жизни. И подалась из родного города Киля в Берлин - в коммуну:
«Мы, например, отказались от собственности, от частной собственности на всё, вплоть до книг, магнитофонов и даже одежды. Всё это мы распродали на барахолке, а деньги, у кого сколько было, внесли в общий котёл, и зажили коммуной. Знаете, отказ от собственности меняет все представления о жизни. Например, не надо быть красивой. Мы запретили косметику. Потом все, и девушки и парни побрились наголо, чтобы устранить все различия. Мы сбросили все маски буржуазного общества. Днём ходили в одинаковых комбинезонах, а по вечерам ужинали или танцевали нагишом. Я всегда была страшно застенчивой, зажатой, и вот это чувство общности, духовной и физической близости придавало мне уверенности. Я наконец-то почувствовала себя свободной от всех этих общественных условностей».
Отказ от собственности зашёл так далеко, что коммунары решили отказаться даже от права самостоятельно распоряжаться собственным телом. Спали вповалку в одном помещении и даже сняли с петель двери в туалете и в ванной. Одним словом, радикально отказались от цивилизации и вернулись на уровень первобытного племени или волчьей стаи. Коллективное счастье продолжалось ни много, ни мало, целых 14 лет. Но и в племени и в стае, среди голых и равных, рано или поздно складываются строгие иерархические отношения. И в один прекрасный момент Беате поняла, что коммуна давно превратилась в секту. А вожаки секты нещадно эксплуатируют остальных, чтобы оплачивать свои вполне буржуазные прихоти. И тогда Беате решила ещё раз начать новую жизнь, вернуться в цивилизацию. Сегодня она живёт одна, работает страховым агентом:
«Это был прыжок в ничто. Очень трудно было. Но я подумала: либо ложиться в психушку, либо всё начинать сначала. Понимаете, я так привыкла чувствовать себя частью коллектива, мне было так уютно среди других, что я просто разучилась воспринимать себя, как отдельную личность. И всё равно я прыгнула в это ничто. И дня три была в подвешенном состоянии. Я, наконец, была свободна. Свободна от всех этих писаных и неписаных законов в коллективе, свободна от всех этих надоевших мне людей. Я, как от старой, грязной одежды, освободилась от коммуны».
Объявление в конце: Вот и всё на сегодня. Спасибо нашему автору Бербель Розенберг, спасибо Вам, дорогие радиослушатели за то, что Вы настроились на «Немецкую волну. В студии был Александр Варкентин. Удачи Вам и веры в собственные силы, если - вольно или невольно придётся начинать новую жизнь. Следующий выпуск радиожурнала «Германия из первых рук» - ровно через неделю.