Как трудно быть кумиром / О прозрачных роялях и любви к музыке / Париж по-прежнему столица моды
Темы:
“Как трудно быть кумиром” – к смерти актёра Хорста Буххольца
“О прозрачных роялях и любви к музыке” – во Франкфурте прошла крупнейшая в Европе музыкальная ярмарка
“Париж по-прежнему столица моды” – по крайней мере, во время традиционных весенних показов прет-а-порте
“Как трудно быть кумиром” – к смерти актёра Хорста Буххольца
Второго марта в Берлинской клинике “Charite” умер Хорст Буххольц. Он был известным актёром – пожалуй, самым известным в своём поколении (на момент смерти ему было 69). Но не только. Он – подобно Джеймсу Дину – был кумиром своих ровесников, детей войны, тех, чья взрослая жизнь начиналась в подворотнях с чёрным пистолетом в кармане, среди пустырей, оставшихся после не столь отдалённых бомбардировок. Тех, для кого поколение родителей, тех, по чьей вине и при чём участии произошло то, что произошло, было ещё более спорным, чем для любого другого поколения подростков.
Хорст Буххольц родился в 1933 году в берлинском пролетарском районе Пренцлауэрберг, в семье башмачника. Первые деньги зарабатывал чисткой ботинок на бульваре Курфюрстендам – отцовский пальто и кепка и звонкий голос, “Эй, господин, почистите ботики, ваша дама уже чихает от пыли”. Конец войны Хорст Буххольц встретил 12-летним в Чехословакии, куда родители выслали его подальше от пуль и бомб. Сразу после войны – возращение домой. Воруя на окрестных полях картошку и овощи, он вносит существенную лепту в семейный рацион. Периодически его ловили и били отчаявшиеся крестьяне. “Но даже тогда, когда Берлин лежал в развалинах, здесь было здорово жить”, - вспоминал Буххольц. Чёрный рынок, послевоенный хаос, обнажённые чувства горя и радости, город, где существовал общий коэффициент для измерения стоимости шоколада, презервативов, угля, картошки и любви, - становятся его стихией, он чувствовал себя хозяином положения. Он был юн и красив – черноволос и черноглаз, с чувственным ртом и выразительными, мужественными чертами лица, грубоват и раним. И – оригинален. И правив. В 17 лет он попадает в кино, его первая роль – русский парень Мишка в фильме Гельмута Койтнера с пророческим названием “Небо без звёзд”: на беззвёздном пока послевоенном кино-небе Буххольц становится первой яркой звездой. Двадцатилетним он снимается в трёх фильмах Георга Тресслера, в сущности и определивший тот образ, с которым Хорст Буххольц вошел в историю кино. Это “Конечная станция любовь”, “Корабль мёртвых” – но прежде всего “Шпана”.
По-немецки эта картина называется “Die Halbstarken” – слово, используемое высокомерными взрослыми для обозначения подростков, дословно значащее «Набравшие половину силы”. Героя Хорста Буххольца зовут Фредди Борхерт, он – предводитель молодёжной банды. В описании фильма, поданной для получения разрешения на прокат говорилось, что “задача картины - Фредди-Хорст заставлял задыхаться от счастья десятки тысяч девушек в душных кинотеатрах, а их юношей – напрягать мышцы под великоватыми отцовскими пиджаками. Герой Буххольца был “cool” ещё задолго до того, как в международном лексиконе появилось само слово “coolness".
Следующая глава карьеры Буххольца – Голливуд. Он не стал великим, хоть и сидел с ними за одним столом: так, он был одним из «Великолепной семёрки” наряду Юлом Бриннером. Но больше эпизодов в биографии Хорста Буххольца связано с отрицательной частичкой «не”: он не познакомился с Джеймсом Дином, хотя тот очень этого хотел и даже думал сняться вместе с Буххольцем, потому что Дин разбился («вовремя” – цинично добавлял Буххольц). Он не женился на своей партнёрше по ряду фильмов Роми Шнайдер, хотя их роман был любимой темой желтой прессы, и до последних дней жизни актрисы он оставался её ближайшим другом. Он не стал Рокко в знаменитом фильме «Рокко и его браться” Висконти – режиссёр предложил Буххольцу эту роль, но попросил прислать фотография в одних плавках, и Буххольца так обидела эти, как он их назвал, “замашки работорговца”, что он отказался от предложения – и, возможно, от шанса своей жизни.
Не стала большой удачей и роль в фильме Вима Вендерса "Раз-два-три”, первой сатиры на тему двух Германий, съёмки которой к тому же были прерваны строительством Берлинской стены. Как рассказывал Хорст Буххольц, «наихудшее случилось 13 августа 1961 года. Мы снимали одну из ключевых сцен возле Бранденбургских ворот, заключительный эпизод мы хотели снимать 14 августа. И вдруг утром этого дня мы узнаём, что начато строительство стены, к воротам невозможно подойти… На пришлось построить их точную копию в павильоне в Мюнхене. Бранденбургские ворота из картона… Так нам удалось доснять сцену…»
После взлёта первого десятилетия в карьере Хорста Буххольца наступает провал длинной в тридцать с лишним лет. Правда, в течение этого времени он играл и Сервантеса, и Феликса Круля, снимался в Америке, Франции, Англии, время от времени – в Германии. Но сам Буххольц считал своё карьеру не состоявшейся – и в общем то был прав. В новом кино Германии он своего места не нашёл, считал что кино вырождается как жанр, а смотреть можно только мультфильмы – “они хоть хорошо сделаны”. Зато он всё больше пил, курил по 80 сигарет в день, и почти разучился есть. Сложная душевная драма с просты и суровым диагнозом – духовное и физическое истощение. Они-то и стали причиной его смерти. Для миллионов своих поклонников он навсегда останется дерзким мальчишкой в кепке, светлом пальто нараспашку и с окурком в зубах – стоящим на перроне берлинского вокзала Цоо. Кто сказал, что быть кумиром – это простое и весёлое дело?