Интеграция - что это такое?
Власти и политики Германии говорят о необходимости улучшить интеграцию мусульман. Однако подавляющее большинство этих мусульман, прежде всего это касается турок, живут в Германии постоянно, многие даже родились здесь, а потому не понимают, о какой интеграции идёт речь. Уже на этом примере видно, что стороны не понимают друг друга. Существует ли "диалог культур" в Германии?
"Плечом к плечу в борьбе за мир" - примерно так можно перевести то, что скандируют эти молодые турки. Запись сделана в минувшее воскресенье в Кёльне на демонстрации, в которой приняли участие 25 тысяч мусульман. Это было первое в Германии столь массовое и однозначное выступление мусульман за мир с тем западным обществом, в котором они живут, и против террора исламистов. Демонстрация была организована турецко-исламским союзом (сокращённо по-немецки DITIB). В Германии сейчас живут не менее трёх миллионов выходцев из Турции, составляющих основную часть мусульман, живущих в Германии.
Сегодня мы продолжаем поиски ответа на вопрос, поставленный в прошлой передаче: как толерантное общество может сохранить свою толерантность, терпимость, в борьбе с нетолерантными исламистами-экстремистами. Напомню, что вопрос этот возник в Голландии после того, как исламский фундаменталист ритуально казнил прямо на улице известного кинорежиссёра Тео ван Гога, сделавшего кинопамфлет, критикующий некоторые традиции и нормы фундаментального ислама. Как известно, убийство кинорежиссёра вызвало в Голландии и Бельгии волну ответных действий - поджоги мечетей, исламских школ... Естественно, это тут же вызвало острую реакцию в соседней Германии, где и число мусульман не меньше, и проблемы не проще. Правда, к счастью, пока до актов насилия дело не дошло, но в теле- и радиопрограммах, в пивных, на улицах, в школах - повсюду в Германии идут сейчас жаркие споры о границах терпимости. Сколь толерантными готовы быть немцы? И сколь толерантен ислам? Вот демонстрация в Кёльне, например, должна была доказать существование границы между исламистами-экстремистами и мирными мусульманами. Вот мнения лишь некоторых участников.
Мы хотим показать, что ислам - это мир, а не террор...
Осама бин ладен использовал нас, он использовал наше имя (мусльмане), нашу веру...
Терроризм не имеет ничего общего с исламом. Это бесчеловечно...
Меня достало то, что нас всех (мусульман) одной краской мажут...
Министр внутренних дел Баварии Бекштайн, специально приехавший из Мюнхена в Кёльн, чтобы выступить на этом митинге, подчёркивает,
Нельзя смешивать понятия "ислам" и "терроризм". Тот, кто совершает теракты - преступник, а не верующий.
Тем не менее, согласно опросам, две трети немцев опасаются, что рано или поздно, но в обозримом будущем и в Германии произойдёт обострение отношений между традиционным местным населением и мусульманами, многие из которых живут в стране десятилетиями. Часть политиков, например, канцлер Шрёдер, видят проблему в нежелании, неготовности иммигрантов к интеграции:
Они должны ясно и однозначно принимать наши правовые нормы, наши демократические правила игры. Ни одна из национальных групп не может обособляться, отделяться от общества. Наша готовность принимать, интегрировать какие-либо национальные группы иммигрантов должна зависеть от степени желания и готовности этих людей к интеграции
Однако, проблема значительно сложнее.
Интеграция - это ханжество. Кого они собрались интегрировать? Третье поколение турок, живущих в Германии? Да многие из них по-немецки говорят лучше, чем некоторые немцы...Они хотят меня интегрировать...Но где они были раньше? Зачем же нас тогда заперли в районах, где нет ни одного немца? Не сами же мы ушли в эти трущобы...
Возмущение 17ти летнего Ахмета, явно, наиграно, да и трущобами берлинский район Кройцберг, где он живёт, вряд ли назовёшь, но сравнивать не с Мехико, а с нормальным районом того же Берлина, то нужно признать правоту Ахмета. При этом нужно помнить, что экономическая необходимость заставила немцев завезти в страну в 60е годы миллионы турок – гастарбайтеров, которые, как вдруг выяснилось спустя много лет, являлись мусульманами. Но тогда, поначалу, ни они сами, ни немцы на это внимания не обращали - мечети работали где-то на задворках рабочих кварталов, где ютились гастарбайтеры и куда немцы вообще не заглядывали. Ислам врастал в жизнь страны тихо и незаметно для коренного населения. Впервые об этом заговорили с конца 70-х, когда на политической арене Германии появились «зелёные». Они объявили себя адвокатами всех и всяческих меньшинств, в том числе и мусульманского. «Зелёные» стали добиваться улучшения условий существования мусульман и мечетей в Германии. Обе основные и традиционные для немцев религии были вынуждены потесниться, чтобы не быть обвинёнными в нарушении принципа политкорректности. Ради неё многие немцы даже отказывали себе в удовольствии есть свинину на праздниках, в которых участвовали их мусульманские сограждане.
Трагедия 11 сентября заставила весь западный мир посмотреть на Восток другими глазами и, может быть, впервые задуматься над опасностью возникновения религиозной вражды у себя. И Германия здесь не исключение. Сегодня мы попытаемся приблизиться к пониманию того, возможна ли интеграция ислама в систему западных духовных ценностей или, точнее, возможна ли интеграция западной картины мира в мировоззрение восточного человека, который живет на Западе.
О симбиозе мусульманского и христианского мировоззрений говорить и раньше было трудно. Но после 11 сентября эта проблема приобрела совсем иной характер. В Европе многие стали задумываться о том, достаточно ли сильно европейские подходы к решению ближневосточных проблем отличаются от американских подходов, иначе говоря, может ли Европа чувствовать себя в безопасности?
Сознание того, что подготовка терактов, совершённых 11 сентября, происходила в Германии, что религиозные экстремисты именно здесь нашли прибежище, что несколько радикально настроенных мусульман, проживающих в Германии, приветствовали эти теракты, заставило нас задуматься. Исламский фундаментализм, отрицающий ценности нашего общества, есть и у нас. Для этих людей Запад является враждебным окружением, и их цель – создание исламского микромира внутри нашего общества.
Как же вести диалог с такими людьми, - спрашивает баварский политик Цехетмайер.
Процесс диалога у нас в ФРГ зачастую тормозится из-за социальных, либо, точнее, образовательных заблуждений его участников. Проблемы, которые вызывают данные заблуждения, путают с исконно религиозными. Конкретный пример: у нас существует большое количество инициатив, направленнных на диалог с исламом. Организуются, например, встречи католических либо протестантских общин с одной стороны и исламских – с другой. Но этот диалог почти всегда страдает от пробелов в образовании исламских имамов, в особенности тех, которые специально приезжают из Турции. И христианская сторона довольно часто делает неверный вывод о том, что их мусульманские собеседники наивны и не очень интеллектуально развиты, либо просто еще не задумывались над данной проблемой. И тогда они говорят, что, если бы были иные собеседники, диалог развивался бы значительно быстрее.
Уверена Ротрауд Виланд, профессор университета города Бамберг, занимающаяся вопросом джихада и исламского радикализма. С её мнением категорически не согласен Аюб Кёлер, генеральный секретарь Центральныого Совета мусульман Германии.
Германия после Второй мировой войны постоянно ищет свою индивидуальность. А потому для многих мусульман, приехавших сюда, главная проблема была именно в том, что они просто не знали, во что они должны интегрироваться. И многие из тех представителей Востока, позиция которых была уже достаточно далека от исламской, особенно переселенцы из Турции, в создавшемся вакууме вновь обрели себя в исламе. Для нас, мусульман Европы, нет отдельной европейской индивидуальности. Чем бы была Европа сегодня без ислама и мусульман? Античное наследие было в первую очередь воспринято мусульманами в 12-13 веках, духовное развитие Европы также происходило не без участия мусульман, вспомнить хотя бы Ибн Рушда, которого в Европе называют Аверроэсом, а ведь он был чистой воды, или, если позволите, чистокровным европейцем. Поэтому, если взглянуть на историю культурного диалога между Востоком и Западом, то становится ясно, что диалог не только возможен, но и взаимовыгоден.
Мусульмане являются неотъемлемой частью европейских ценностей. И я говорю не только о предках, я имею ввиду и сегодняшних представителей исламского мира в Европе.
Здесь необходимо расставить несколько акцентов. Существует ислам, как религия, и исламский фундаментализм, как агрессивное течение, злоупотребляющее исламом. Непонимание этого можно назвать заблуждением, или необразованностью, чреватой, зачастую, страшными последствиями. И обвинять в распространении этого заблуждения можно как исламских имамов, так и представителей «просвещенного» христианства. После 11 сентября в Америке были случаи, когда на улицах избивали индусов за их «нехристианский» облик - так некоторые патриотично настроенные американцы представляли себе исламских фундаменталистов. Для того, чтобы избежать подобных инцидентов в Германии, Центральный совет мусульман выступил с, так называемой, «Исламской хартией», содержавшей обязательства и предложения, которые вскоре после трагедии 11 сентября сформулировали отношение «немецких» мусульман к Основному Закону ФРГ.
Хартия призвана, во-первых, стать предпосылкой для нормального диалога. Вторая причина её написания – Германия (и государство, и общество) должны знать, на каком месте в нашей иерархии ценностей они стоят.
- говорит Аюб Кёлер
Хартия призывает всех мусульман к интеграции в немецкое общество. Мы хотим, чтобы наша молодежь воспитывалась в демократических традициях, ведь понятие демократия европейскому исламу пока чуждо.
Многие видят в европейском исламе угрозу и сомневаются в возможности его либерализации, как противоречащей самой идее ислама.
В центре мусульманской религии стоит отрицание христианского принципа Святой Троицы. В течение столетий происходило противостояние христианства и ислама, и данный принцип играл в нем одну из важнейших ролей.
Таково мнение Ханса-Петера Раддаца, одного из соавторов «Энциклопедии ислама».
Ислам определяет себя как противоположность неверию, то есть христианству. Диалог должен предваряться разъяснением предпосылок к нему. Все усилия с нашей стороны, направленные на установление взаимопонимания, не смогли предотвратить теракты 11 сентября. Получается, что 30 лет диалога были напрасны. У меня хватит терпения дождаться, когда в мусульманских странах будут прекращены репрессии по отношению к христианам. Но чего я не могу понять, так это того, что здесь, в Германии мы до сих пор не в состоянии объяснить «нашим» мусульманам, что Конституция Германии является Основным Законом и для них. Когда господин Кёлер говорит, что у мусульман возникают трудности с интеграцией, что они, якобы, не знают, во что они должны интегрироваться, то сам собой напрашивается вопрос: почему 2/3 всех мусульман на европейской территории проживает в Германии? Ведь если проблема только в этом, то в Англии, Франции, Испании мусульманам, безусловно, было бы куда легче интегрироваться. Когда нам говорят, что европейская культура получила толчок к развитию в 12 веке, благодаря представителям исламского мира, в частности Аверроэсу, то у меня возникает вопрос, почему эти знания ислам не использовал и для своего развития?
Естественно, альтернативы диаологу нет. Мусульмане живут у нас в стране и в условиях глобализации нам придется заниматься как вопросами миграции, так и проблемами интеграции. Но нам ни в коем случае нельзя идти на этот диалог с неправильным представлением об исламе. Ислам будет оставаться воинствующей агрессивной религией до тех пор, пока не признает принципов, уважение которых обязательно для каждого из нас. Нам не хватает знания друг о друге. Если я хочу быть терпимым к исламу, то должен знать, что это такое. В этом и заключается принцип европейского просвещения. Точно также и мусульмане должны знать о нас.
Консультант фонда Ганса – Зайделя, специалист по исламу и в прошлом сотрудник института Востока Райнер Глаго видит проблему диалога несколько иначе:
Вопрос в том, чего мы ожидаем от диалога. Если с его помощью мы хотим решить проблемы интеграции среди интеллектуалов, то ведь уровень образования западных, немецких и исламских ученых одинаков. Европе просто удалось сделать то, чего не смогли пока добиться исламские страны. Я имею ввиду секуляризацию, освобождение общества от влияния церкви. В мусульманских странах в течение 200 лет не удается провести эту реформу. Начиная с египетской кампании Наполеона, ислам пытается идти в ногу с цивилизованным обществом, но все попытки оканчиваются неудачей. Происходит это не из-за неприятия секуляризации, а из-за того, что увязка религии с государством и обществом тормозит прогресс. И это – одна из острейших проблем внутри мусульманского общества. Поэтому диалог между представителями Востока, которые в большинстве своём получили образование в западных университетах, ни к чему не приведет.
Почему же нам уже более 40 лет не удается интегрировать представителей ислама? Почему турки в 3-ем, даже 4-ом поколении все еще плохо говорят по-немецки, а между собой вообще общаются только по-турецки. Большинство из них не имеет нормального образования и уже хотя бы поэтому они в первую очередь подвержены радикальным течениям. По статистике в 2007 году около 52% молодежи до 20 лет в Берлине и некоторых других больших городах будут мусульмане. Кто же тогда кого будет интегрировать? Есть и другая опасность: сосуществование в рамках одного государства постиндустриального общества и общества на уровне до эпохи просвещения несет в себе большой элемент напряженности.
Получается, что проблема даже не в способности восточного человека, воспитанного в системе иных ценностей, интегрироваться в западное общество и не в готовности человека западного к диалогу, а в той пропасти, которая существует между Востоком и Западом. Удастся ли соединить несовместимое, или прав был Киплинг, говоривший: Запад есть Запад, Восток есть Восток и вместе им никогда не сойтись? Выживет ли в сознании христиан идея мультикультурного общества? Захотят ли мусульмане сделать шаг навстречу? Пока же в Европе входит в обиход новое слово – chrislam, т.е. гибрид ислама и христианства, некий символ нового глобального общества. Кто знает, может быть, именно оно когда-нибудь станет мостом через пропасть, и даже символом победы разума над фанатизмом?