Жизнь в ожидании
- Ожидание для меня – это нечто ужасное. Прежде всего, ожидание вещей, ход которых я не могу определить и на которые не могу повлиять… Мне всегда очень сложно сказать себе: положись на судьбу, и будь что будет, ты ничего не можешь сделать…
- Ты ждёшь следующего заседания суда, или письменного извещения об аресте, или ты ждёшь, когда в камеру принесут обед, ждёшь, что тебя кто-то навестит, ждёшь письма… В сущности, вся жизнь состоит из ожидания…
- Ожидание, что вот, сейчас кто-то позвонит, - конечно, такое не раз бывало в моей жизни. Конечно, я не сидела перед телефоном, но на самом деле большой разницы нет: сидишь ты или бегаешь, смотришь телевизор, слушаешь музыку или читаешь книгу – ты всё равно внутренне всё время занята только одним, этим ожиданием, и только отвлекаешь себя какой-то другой деятельностью… Это состояние знакомо мне очень хорошо…
- По-моему, ожидание – это часть делания. Если ты чего-то должен добиться, ты должен быть готов, что действие состоит не только из активной части, не только из кавалеристского наскока. На 50 процентов активного «делания» приходится 50 процентов ожидания.
Примерно одна пятая часть нашего времени проходит в ожидании. Мы ждём автобус или поезд в метро, ждём выходного дня, вечера, лета, отпуска, выходного дня, повышения по службе, ждём женщину или мужчину жизни, конца урока или собрания, ждём приёма у зубного врача, на почте, в продовольственном магазине, ждём Нового года или выигрыша в лото, ждём телефонного звонка, письма, посылки, счастья или что что-то само изменится.
Пять лет своей жизни средний европеец проводит во всевозможных очередях. Два года уходят на телефонные звонки, причём не на сами разговоры, а лишь на ожидание, что кто-то подойдёт к телефону или наконец положит трубку.
Ждать: пожалуй, ни один другой глагол не выстраивает такого количества устойчивых выражения – «ждать своего часа», «ждать возможности», «ждать ребёнка».
Маргарет Люнеборг, преподаватель кафедры журналистики Лейпцигского университета, ждала благой вести о беременности каждый месяц в течение трёх лет.
- Весь этот период моей жизни я как будто жила в двух мирах: в мире настоящего, в мире реальности, и в мире моего желания, возможном, но ещё не состоявшемся. Во втором мире я жила куда более охотно, но я отдавала себе отчёт в том, что очень важно следить за тем, чтобы это шизофреническое состояние не вышло из-под моего контроля. Поэтому я очень прилежно следила за тем, чтобы всё в моём реальном мире протекало по плану, во время: работа, домашние дела, отношения с близкими. Конечно, ожидание – это очень уязвимое положение. Даже если ты ждёшь, так сказать, осознанно. В тот момент, когда ты говоришь: я хочу чего-то, и я буду ждать, когда это произойдёт, ты тем самым признаёшь, что в твоей теперешней жизни чего-то недостаёт…
В январе 2000 года ожидания Маргарет кончились, в начале октября того же года на свет появился её сын Юстус. Несмотря на благополучный конце, Маргарет Люнеборг счастлива, что фаза ожиданий не продлилась ещё хотя бы на несколько месяцев дольше:
- Когда мы решились, не просто ждать, но прибегнуть к медицинской помощи, я сразу очень чётко поставила перед собой вопрос: а как далеко мы, и я лично, готовы пойти? Не в медицинско-биологическом плане, а именно в том, что касается этой спирали надежда-ожидание-разочарование-надежда-ожидание – и так далее… Ясно, что такого рода ожидание – это американские горки надежд и разочарований, и надежда раз от раза всё более щемящая, а разочарование – всё более глубокое. Такого контрастного душа эмоций не могут вынести никакие отношения…
- С годами, как ни странно, начинаешь относиться к ожиданию всё более позитивно,
- говорит Корнелия фон Фюрстенберг, актриса и продюсер.
- Я теперь вижу, что определённым процессам необходимо время, и я даже при желании не могу их форсировать или ускорить. Я понимаю, что пытаясь это сделать, я лишь довожу себя до исступления. Надо быть готовой к изменения и занимать выжидательную позицию. Ждать и выжидать – это разные вещи. Ждать для меня – это активное действие. Я напряжённо жду, что что-то произойдёт. Выжидание же – процесс менее трудозатратный и напряжённый. Я могу откинуться на спинку стула и спокойно ожидать, когда всё произойдёт само по себе.
Свой бизнес Корнелия Фюрстенберг построила таким образом, что ей ничего и никого не приходится ждать. Одновременно она ведёт несколько проектов, не отказываясь от возможности начать что-то новое, но и не гонясь за ней. Конечно, так было не сразу: отчаянное ожидание звонка, заказа, договоры, от подписания которых зависит всё, безнадёжно ушедший в минус телефонный счёт и многомесячное балансирование на грани банкротства – всё это было в жизни владелицы небольшой продюсерской фирмы, и, слава Богу, осталось в прошлом.
Из своей «ожидательной карьеры» Корнелия извлекла один важный урок: не стоит ждать чего-то, что никак не хочет реализовываться:
- Я не слежу постоянно за всем. Не стоит ждать чего-то, что застряло и не идёт дальше. Скорее, я нахожусь в постоянном ожидании встречи с людьми, которые подходят ко мне, с которыми я могу работать. Я всегда спрашиваю: исходят ли от этого человека энергетические импульсы, которые я в состоянии воспринять?
«Монстры ожидания ежедневно поглощают бесконечные минуты и часы – массу времени, которое мы могли бы провести куда более приятно и продуктивно»,- рассудительно пишет американский публицист Джон Селби в книге «Кто умеет ждать, тот умеет жить».
Димитрий Тодоров провёл в состоянии ожидания практически всю свою жизнь. Он - своеобразный рекордсмен: в Германии никто дольше него не просидел в тюрьме по обвинению «покушение на убийство» - 22 года.
Тодоров был приговорён к пожизненному заключению за соорганизацию и участие в первом в послевоенной истории Германии ограблении со взятием заложников. О своей истории Дмитрий Тодоров написал вышедшую прошедшим летом в издательстве «Кнаурс» книжку под называнием «Автобиография пожизненно заключённого».
Димитрий Тодоров родился в 1947 году под Мюнхеном. Его криминальная карьера началась в 15 лет, в 17 он впервые оказался в тюрьме, из которой вышел полтора года спустя, как он пишет в своей книге, «окончательно сформированным бандитом». У него и его товарищей, деклассированных обитателей баварской провинции, не было целей в жизни, зато была масса ярости и злости и полно оружия. Гарцуя ночью на растрёпанном военном джипе по округе, они расстреливали дорожные указатели и прошивали автоматными очередями бидоны с молоком, которые крестьяне выставляли на перекрёстки для уличного сбора.
4 августа 1971 года Тодоров и его сотоварищи врываются в отделение «Дойче банка» на одной из центральных улиц Мюнхена – Принц-Регент-штрассе. Они захватывают в заложники сотрудников банка и случайных посетителей и требуют предоставления выкупа в размере нескольких миллионов марок. Начинается беспрецедентная по тем временам акция: полиция не готова к такого рода захватам. Не существует ни спецподразделений, ни технологий, как следует себя вести в подобных случаях – ничего подобного в Германии ещё ни разу не случалось. Несколько полицейских проходят срочную снайперскую подготовку, Франц Йозеф Штраус символически предлагает предоставить в распоряжение полиции свою коллекцию охотничьих ружей. Вокруг захваченного отделения банка в центре Мюнхена собираются тысячи людей. Тем временем, внутри захваченного банка разыгрываются сцены не менее драматические – на грани и за гранью нервного срыва находятся и гангстеры, и их заложники.
В конце концов полиция решается на штурм, действую, из-за отсутствия опыта достаточно неумело. В результате гибнут один заложник и один из гангстеров.
Тодорову было 24 года когда в 1971-ом году был оглашён приговор, заставивший зал ахнуть: пожизненное заключение, - для Германии реакция фемиды была невероятно жестокой.
22 года в камере площадью 12 квадратных метров. «Первые годы прошли в постоянном ожидании чего-то, - пишет Димитрий Тодоров в своей книге. – Я ждал прогулки во дворе, холодного душа, посещения, письма от адвоката…»
- Ждать, когда принесут еду – дело не такое страшное, если только ты не сильно голоден. Но вот ждать, когда откроется дверь, особенно первое время, это просто невыносимо, и проходит несколько лет, прежде чем ты учишься жить в этом состоянии постоянного ожидания. Ты испытываешь постоянную потребность так или иначе выбраться из этой камеры, и чем больше ты этого хочешь, тем более невыносимым становится ожидание. Но с годами ты учишься владеть ситуацией. И в конце моего срока я уже совершенно не ждал, чтобы двери открылись. Напротив: мне это было неприятно.
24 года было Димитрию Тодорову, когда он вошёл сюда, 46 – когда он был амнистирован. За эти 22 года он успел то, что другие не успевают и за куда более продолжительный срок: стал другим человеком. Сперва он экстерном сдал школьную программу и получил аттестат зрелости. Поступил на заочное отделение университета. Изучал философию, историю, психологию. Он устанавливает себе чёткий распорядок дня: утром – час бега во дворе, вечером гимнастика в камере, в течение дня - чтение. Начал он с русской литературы. Одолев Достоевского, Тургенева и Толстого, принялся за Бакунина. Справившись и не согласившись с ним, взялся за американскую литературу. В какой-то момент Димитрий заметил, что перестал ждать:
- В какой-то момент это изменение происходит автоматически. Человеку свойственно приспосабливаться к любой ситуации. И в какой-то момент ты внутренне понимаешь, что пора перестать ждать. Ожидание убивает, жизни же нужно иное наполнение. Всё то, что осталось за стенами тюрьмы, таким наполнением быть не может. Значит, надо искать новое наполнение. Я просто сказал себе: я не «сижу за решёткой в темнице», я «живу в здании, которое называется тюрьма». Я говорил себе, что я – монах, который ушёл в монастырь. Монах же не ждёт, что он выйдет из монастыря…В последние годы я углублённо занимался азиатской философией. Там в центре находятся такие понятия как «здесь» и «сейчас». Весь мир находится там, где находишься в данный момент ты – в твоём сознании. Конечно, научиться мыслить и видеть мир таким образом – это вопрос длительной духовной тренировки.
«Ожидание – это не пустая надежда. Это внутренняя убеждённость в том, что цель будет достигнута. И эта внутренняя убеждённость даёт свет, который ведёт к успеху и достижению цели. Он порождает упорство, приносящее избавление и дающее силы», - так, несколько витиевато, но достаточно однозначно сказано в «И Джинь» - древнекитайской «Книге перемен».