Европейский суд по правам человека против правительства России
7 октября прошлого года, когда в Москве была убита обозреватель «Новой газеты» Анна Политковская, семья чеченцев Читаевых осиротела на одного человека. «Анна была для меня сестрой», - говорит Арби Читаев. Его младший брат Рашид тоже считает себя связанным родственными узами с Политковской...
Рашид Читаев: «Она действительно стала членом нашей семьи. Когда мы узнали, что её убили, для нашей семьи - я не преувеличиваю - это было горе».
Фотография российской журналистки, сделанная в чеченском селении Ачхой-Мартан, а также визитная карточка Политковской с написанным от руки номером мобильного телефона ныне хранятся в доме Рашида как реликвии. Сегодня Рашид и Арби Читаевы вместе с семьями живут на севере Германии. В ФРГ они получили политическое убежище. Первый посещает курсы немецкого языка, второй открыл небольшой магазин бытовой электротехники и заодно - ремонтную мастерскую.
А семь лет назад, когда Рашид впервые встретился с Политковской, его братья Арби и Адам находились за колючей проволокой фильтрационного лагеря Чернокозово. В апреле 2000 года силовики-федералы задержали Читаевых в Ачхой-Мартане, в доме их родителей. Никаких обвинений им официально не предъявили, но на допросах заставляли сознаться в терроризме и оформить явку с повинной. За отказ жестоко били. Издевательства продолжились в Чернокозово, куда братьев перевезли после безрезультатных допросов во временном РОВД.
Арби Читаев: «Меня бросили в камеру, где уже сидели человек шесть. Эти люди были сильно шокированы. Когда я зашёл, они сразу же сообщили мне, что разговаривать можно только шепотом. На дверь смотреть нельзя. „Не дай бог, - говорят, - ты на дверь посмотришь. Это здесь карается. Всю камеру бить будут, если хотя бы один из нас на „глазок“ посмотрит“. А на охрану – тем более. Меня когда били, голову поднимать нельзя было. Поднял голову – это уже, считай, десять лишних ударов дубинкой получишь… Нам говорили: „Это вам не РОВД, это Чернокозово. Как будто при этом слове мне следовало умереть от страха или сознаться в том, что я самый крупный бандит в мире“»
В Чернокозово Адама и Арби пытали током, травили собаками, рвали кожу плоскогубцами...
Арби Читаев: «Я слышал, как моего брата бьют, и я не мог ему помочь, хоть я и старший брат. Я знал, что только хуже сделаю, даже если хоть что-то захочу сделать. Что меня били, я как бы не чувствовал, а вот когда брата били, мне было очень больно...»
Так продолжалось полгода… Пока Арби и Адам сидели в лагере, третий брат, Рашид, искал правду в Москве. Жаловался во все инстанции, включая генпрокурора и аппарат президента Путина. Но его усилия были тщетными. Читаевых освободили лишь после того, как в «Новой газете» появилась статья Анны Политковской о злоключениях Арби и Адама. Политковская же помогала Рашиду подать от имени братьев иск в страсбургский суд. Незадолго до освобождения следователь прокуратуры, который вёл дело Арби, посоветовал...
Арби Читаев: «Я-то понимаю, говорит, что ты невиновен, что ты пострадал незаслуженно. Но то, что вы пожаловались в Европейский суд… Лучше забери всё назад, потому что вообще пропадёшь… Поблагодари бога, забери это всё и не рыпайся, говорит. А то будет хуже».
Что значит «хуже будет», узнал чуть позже Адам, когда вскоре после освобождения переехал в Усть-Илимск, устроился в школу и снова стал преподавать английский язык. Его на всю страну объявили боевиком, числящимся в федеральном розыске. И в том, что Адам был оправдан, - опять же заслуга Политковской, предавшей его историю огласке. В итоге Европейский суд по правам человека признал, что в отношении братьев Читаевых Россия нарушила Европейскую конвенцию, запрещающую пытки и бесчеловечное обращение. Каждому из пострадавших российское государство обязано выплатить по 35 тысяч евро. Но деньги, присуждённые им за личные страдания, братья, по словам Рашида, решили использовать на благое общее дело….
Рашид Читаев: «Мы, честно говоря, не ждали такой суммы. Это большая сумма. Но я считаю, что эти деньги для нас втройне, даже в десять раз весомее, потому что заработаны не бизнесом. Они получены за страдания, за страх, за ужас не только Арби и Адама. Это очень дорогие деньги. Мы тут посоветовались с братьями и решили основать фонд имени Анны Политковской. Он будет поощрять журналистов, которые пишут правду, честно выполняют свой профессиональный долг».
На вопрос о том, как им живётся в Германии, Арби отвечает лаконично…
Арби Читаев: «В принципе, я здесь живу, я работаю, у меня всё нормально. Я не боюсь, что здесь полиция, как это случается у нас в Чечне, ворвётся в мой дом, необоснованно арестует меня. Я этого не боюсь. Я уверен в своём завтрашнем дне, пока живу здесь. Домой я пока ехать не собираюсь, потому что не думаю, что мне там в данный момент будет безопасно. Может быть, позже, когда будет нормальная, стабильная ситуация, я и вернусь домой».
А теперь - другая тема. Давно уже, чуть ли не двадцать лет тому назад, жила-была такая страна ГДР. А в стране, как водится, была своя полиция, которая называлась народной. В пересчёте на душу населения полиции было видимо-невидимо. Но вот какое дело, стукачей из «Штази» в ГДР презирали и ненавидели, а к «народной» полиции народ относился нейтрально, как к неизбежному злу. Поэтому и частный музей полиции в Мёнхенгладбахе у посетителей вызывает скорее добрые и ностальгические чувства В этом музее побывал Константин Июльский:
полицейская сиренаВот под такие лихие вопли сирены гонял когда-то по улицам Магдебурга старший вахмистр Хайнц Грюневальд. Было это всего-то пару десятков лет назад. Потом Германия объединилась, и в новой полиции ветерану соцтруда места не нашлось. С горя пенсионер развелся со старой супругой и переселился в западногерманский город Менхенгладбах к новой. Идея устроить музей полиции ГДР возникла у него случайно.
«Как-то один мой бывший коллега, страстный коллекционер, загорелся желанием приобрести редкую форменную фуражку полицейского ГДР и попросил меня помочь. Процесс поиска так захватил меня, что, разыскав злополучную фуражку, я решил организовать собственный музей полиции ГДР. Большую часть экспонатов я купил через интернет, на блошинных рынках, у бывших коллег или получил в подарок. Должны же мои внуки знать, чем занимался их дед».
Сегодня частный музей Хайнца Грюневальда „Фолькполицай“, то есть «народная полиция», насчитывает более 6 тысяч экспонатов. Это значки и медали, шлемы и фуражки, знамена и вымпелы, газеты и журналы. Но самые ценные экспонаты - это мотоциклы, микроавтобусы, грузовики народной полиции ГДР. Все на ходу. Некоторые из экспонатов берут даже напрокат, например, на свадьбу. Посетителям музея жуть как нравится, когда Хайнц Грюневальда в униформе полицейского, со шлемом на голове и лихо закрученными усами, рассказывает о службе в народной полиции. Ему ассистирует шестилетняя внучка Анн-Катрин - тоже в полицейской форме. Гордость Хайнца - его служебный автомобиль –Вартбург 311, образца 1960 года, с двухтактным мотором мощностью 45 лошадинных сил.
«На своем «Вартбурге» я выжимал, бывало, до 110 километров в час, а если под гору, да еще с попутным ветром, то и все 120. Этого хватало за глаза, ведь в то время на автобанах было ограничение: 100 километров в час и не больше».
Свои рассказы Хайнц сопровождает как правило анекдотами о полицейских. Их и в социалистические времена было великое множество. Вот, например:
«Два полицейских патрулируют улицу.
- Гляди, - говорит один другому. – Это дом, там я живу. А на балконе, видишь, стоит моя жена, а рядом с ней я»
Один из наиболее эффектных экспонатов частной коллекции Хайнца - полицейский радар пятидесятых годов. Ящик не уступает по размеру хорошему холодильнику. Водителей он приводил в трепет.
«Я получил его в подарок от магдебургской полиции. Этот радар - уже раритет. Так что, благодаря мне потомки будут иметь представление о том, с какими приборами работали их деды и прадеды в середине прошлого века».
В экспозициях Хайнца Грюневальда всё, как в жизни. Вот манекен-полицейский изучает последние директивы партии и правительства в газете «Нойс Дойчланд». Газета настоящая, времён ГДР. А вот манекен-охранник застукал манекена-заключенного, пытающегося распилить решетку камеры. Унитаз тоже всамделишный. В свое время он украшал камеру одной из восточногерманских тюрем.
«Холодная война, слава богу, давно закончилась, ненависти и зависти нынче не стало, остался общий интерес к немецко-немецкой истории. Теперь даже мои соседи гордятся, что у них есть такой знаменитый сосед, который хранит нашу общую историю».
Хайнц Грюневальд дослужился в свое время до звания старшего вахмистра. Полицейские всегда были и будут нужны любому государству, уверен он. И анекдоты про полицейских были и будут всегда. Раз народ над нами смеётся, значит, любит, не устает повторять бывший вахмистр народной полиции ГДР. И лихо подкручивает седой ус.
Вот и всё на сегодня. Хотя нет, давайте я Вам на прощание ещё один анекдот про немецких полицейских расскажу. В Германии несчастливым днём недели считается не понедельник, а пятница. А если на пятницу выпадает тринадцатое число какого-то месяца, то это - совсем труба, самый разнесчастный день в году. Теперь анекдот: «А ты знаешь, - говорит один полицейский другому - в этом году Новый год выпадает на пятницу». «Надеюсь, это хотя бы будет не тринадцатое число», - задумчиво отвечает тот.
Вот теперь действительно всё. Сегодняшнюю передачу мне помогли подготовить Сергей Вильгельм и Константин Июльский.