Дело сенатора Анны Шарейко: виновна, но не судима
10 июня 2016 г.
"В понедельник на работу!", - такими словами бывший директор Витебской птицефабрики, Анна Шарейко завершила разговор со своими сотрудниками, приехавшими в Минск в пятницу, 10 июля, чтобы поддержать ее на суде, а в итоге приветствовавшими ее освобождение. Шарейко была очень была растрогана поддержкой коллектива фабрики и, обнимаясь с коллегами в коридорах Верховного суда, впервые за три месяца процесса прослезилась. Впрочем, к трем месяцам надо еще прибавить два года нахождения в СИЗО.
Решение суда собравшиеся в зале встретили аплодисментами, так как речь шла об освобождении большинства подсудимых. Тем не менее Верховный суд пришел к выводу, что Шарейко и все остальные фигуранты дела (всего 7 человек) виновны. Только руководителей Витебской птицефабрики "Ганна" признали виновными в злоупотребление властью или служебными полномочиями, а их торговых партнеров - в пособничестве злоупотреблению властью или служебными полномочиями.
Все подсудимые кроме литовского гражданина Вальдемараса Норкуса получили наказание либо меньше того срока, который уже отбыли в следственном изоляторе, либо к ним применили амнистию. И они, в частности, Анна Шарейко, считаются не судимыми. Норкус, которого на процессе прямо называли сожителем экс-директора птицефабрики "Ганна", останется за решеткой еще месяц. Потом, возможно, Анна и Вальдемарас сыграют свадьбу.
"Крупный ущерб" превратился в "существенный вред"
Напомним суть дела: Шарейко обвиняли в том, что возглавляемой ею птицефабрика закупала по завышенным ценам корма у фирмы Норкуса, чем был нанесен ущерб предприятию. Впрочем, прокурор Метельский снял обвинения в организации преступной группы и в причинении особо крупного ущерба, признав что эти факты не нашли подтверждения. Вместо этого прокурор интересовался тем, кто оплачивал ужины Шарейко и Норкуса в ресторане, и за какие средства директор фабрики построила себе коттедж. В итоге осталось фактически одно обвинение в злоупотребление служебным положением.
Интересно, что, если верить заявлению еще одного фигуранта дела, замдиректора фабрики по птицеводству Надежды Семченковой, первые аресты начались 10 июня 2014 года после анонимки, которую, как она считает, написал внедренный на фабрику оперативный сотрудник МВД.
Олег Агеев, в прошлом адвокат и член президиума Минской городской коллегии адвокатов, в интервью DW со ссылкой на прежний опыт объяснил, что в подобных случаях повод для возбуждения уголовного дела может быть не связан с реальной причиной: "Причина иногда может быть абсолютно скрыта - например, передел сфер влияния или личные неприязненные отношения кого-то из силовиков к конкретным лицам". Агеев убежден, что судебные процессы, подобные завершившемуся, служат запугиванию должностных лиц и руководителей крупных предприятий. "Это им напоминание о том, что в стране неприкасаемых нет", - указал бывший адвокат.
Шарейко не держит обиды на государство
В первом интервью после освобождения Анна Шарейко подтвердила, что не считает себя виновной, но затруднилась с ответом, будет ли пытаться оспорить в порядке надзора решение суда, так как должна обсудить этот вопрос с адвокатом.
Шарейко не готова называть случившееся с ней системной ошибкой и рассматривать в ряду других уголовных процессов, прошедших в Беларуси по делам руководителей государственных и частных предприятий. "Я считаю, что это произошли ошибки, в которых разбирались долгое время. Частично разобрались, частично, наверное, не хотят признавать свою ошибку, я так понимаю. Но, тем не менее, разобрались", - подчеркнула Шарейко.
Она до сих пор остается членом Совета Республики (сенатором) Нацсобрания Беларуси, хотя, как сообщила в интервью DW, пока не готова говорить о своем статусе. Шарейко была лишена парламентской неприкосновенности 14 августа 2014 года и пока не решила, вернется ли в политику, либо по примеру осужденного и помилованного коллеги Андрея Павловского откажется от членства в Совете Республики.
Впрочем, Анна Шарейко не скрывает, что намерена продолжить карьеру в госсекторе, да и себя характеризует так: "Я - государственный человек и понимаю ту озабоченность государства, которое всегда хочет, чтобы везде был порядок". Что касается работы на птицефабрике, то ее бывший директор сообщила DW, что, хоть ее и не уволили, она не может сказать, что автоматически возвращается на прежнюю должность.
"Я, наверное, должна поехать к руководству. Хотят ли они меня видеть в этой должности? Доверяют ли они мне? Я должна еще это понять. Если ко мне будет какое-то недоверие, то я работать не буду?", - заверила Анна Шарейко.
Судебный компромисс
Председатель Белорусского Хельсинкского комитета (БХК) Олег Гулак в интервью DW обратил внимание на то, что Шарейко обвиняли в совершении тяжких преступлений, она находилась под стражей достаточно долго - около 2 лет, а в итоге отделалась минимальным сроком наказания. "Это как по меньшей мере подтверждает то, что сама мера пресечения была выбрана не обосновано", - констатирует правозащитник.
По его словам, в Беларуси достаточно распространена практика освобождения подсудимых в зале суда. "Все сделано для того, чтобы человек был рад, что он выскочил из этой мясорубки, не жаловался, не доводил дело до полного оправдания. И вот такой своеобразный компромисс - эта замена оправдательного приговора, но это не хорошая практика", - резюмировал глава БХК.