1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Портрет: Габриэла Воман

21 октября 2002 г.

https://p.dw.com/p/2lQX

"Там, где ничего нет, нужно написать первое предложение. Может быть, потом оно окажется десятым или вообще отодвинется в конец романа. Но как-то приходится начинать. Откуда-то вдруг получаешь толчок. Да, это некая комбинация: конечно, с чего-то приходится начинать, но определённое значение имеют также тренировка и дисциплина. А желание, потребность писать – это своего рода внутренняя заводная пружина."

Так ответила Габриэла Воман на вопрос, откуда она берёт силы столько писать. Воман издала уже более 90 своих книг. В основном это романы, а также сборники рассказов и стихов. О талантливости Воман свидетельствует тот факт, что она успешно испробовала себя почти во всех жанрах. Наряду с радиопьесами и сценариями, она писала также пьесы для театра, а также эссе и рецензии. Сама Воман часто называла себя графоманкой, страдающей потребностью писать.

"Потребность писать – это болезнь. Только пусть слушатели не подумают, что я – пациентка. Согласно моему твёрдому убеждению, тот, кто пишет, чувствует себя просто одержимым этого рода деятельностью. Грэхэм Грин как-то сказал: "Потребность писать – это болезнь, но в то же время и лучшее средство против неё". Я говорю: "Писать – это болезнь, но и не писать – тоже болезнь".

Габриэла Воман родилась в 1932 году в Дармштадте в семье протестантского священника. Её отец, будучи убеждённым противником национал-социалистов, старался оградить своих четверых детей от авторитаризма и идейных течений того времени. Таким образом, в семье Воман была окружена заботой, может быть, даже несколько чрезмерной. С родительским домом она продолжала поддерживать тесную связь, будучи и взрослой.

В 1951 году Воман сдаёт экстерном экзамены на аттестат зрелости и начинает изучать во Франкфурте-на-Майне германистику, англистику, романистику, музыку и философию. Затем в течение нескольких лет она работала преподавателем.

1956 год стал началом литературной карьеры Воман. В журнале она опубликовала свой первый рассказ "Неотразимый мужчина", и сразу же три издательства заинтересовались её первым романом "Теперь и никогда". Он вышел в свет в 1958 году, но, к сожалению, был проигнорирован критикой.

"Я хотела писать. Я испытывала потребность писать. И писала. И при этом я не спрашивала себя: "Ну, и когда же ты, наконец, будешь пользоваться успехом?" Успеха я действительно добилась постепенно."

С 1960 года Воман активно участвует в работе Группы-47, членами которой были такие значительные писатели, как Вольфганг Кёппен, Ингеборг Бахманн, Пауль Целан, Генрих Бёлль. Тогда же в свет вышел сборник рассказов Воман "Победа над сумерками", который с интересом был встречен не только читателями, но и критикой. И это в те времена, когда к писателю-женщине относились ещё довольно насторожённо.

"Я никогда не задумывалась над такими вопросами, как "Решишься ли ты на это? Ведь ты – женщина. Хорошо ли всё это закончится?" Всё заканчивалось хорошо. Что касается публикаций, то здесь никаких проблем не было. Может быть, какие-то проблемы возникали с тем, как произведение принималось, особенно после появления критических статей. Кое-кто считал недопустимым, что женщина прибегает к такой сатире, как это делала я. Поначалу даже говорили, что у меня "дурной глаз", хотя это был, скорее, орлиный глаз, который всё точно фиксировал. Может быть, это объясняется традицией, немецкой традицией: женщина не имеет право на иронию, она должна всё время работать только с чувствами. Кто его знает. Во всяком случае я взяла такой тон, который у женщин тогда можно было услышать лишь на радио."

"Дурной глаз" Воман, из-за которого её часто упрекали, это не что иное, как способность изображать своих героев со всей безжалостностью. Причём в своих романах Воман не описывает ничего сенсационного: действие её романов, как правило, не отличается динамичностью; в них не происходит ничего фантастического и необычного. Воман просто описывает бюргерскую повседневность. Герои её романов – обыкновенные люди. С тонкой иронией Воман описывает их повседневные занятия, разговоры и встречи. Однако эта мнимая безобидность наблюдений и придаёт остроту прозе Воман. Описывая частную жизнь своих героев, сложность отношений, конфликт поколений, напряжённость в отношениях между полами, Воман как бы заманивает читателя на знакомую ему территорию, чтобы затем безжалостно обличить стереотипность мышления и поведения во всём их противоречии.

Едкой сатирой, например, является изданный в 1974 году роман Воман "Паулинхен была дома одна". Супружеская пара, проштудировавшая горы литературы по педагогике и психологии, удочеряет 8-летнюю девочку. Ребёнка воспитывают по самой современной методике, но при этом забывают о главном: ребёнку необходимы человеческая теплота и любовь.

"Я вовсе не кажусь себе миссионером. Хотя наверняка какой-то миссионерский инстинкт всегда присутствует у того, кто пишет, кто пишет о людях. Когда пишешь о детях, о воспитании детей, о семейных радостях и бедах, о сосуществовании людей, то, конечно же, касаешься и негативных сторон всех этих явлений. Всегда надеешься, что читатель задумается над тем, как можно изменить те или иные вещи. Или, если ничего изменить нельзя (от людей часто требуют слишком многого), то хотя бы чётко осознать проблему. Так что педагогики здесь, пожалуй, больше, чем я это утверждала перед этим."

Для прозы Воман характерно то, что она описывает, что знает на собственном опыте. Герои её романов (художники, терапевты, учителя) ведут нормальную бюргерскую жизнь. Лишь немногие произведения Воман являются чистым вымыслом. Её интересует не столько действие, сколько психология героев, их слабости, психические травмы, отчаянные попытки преодолеть отчуждение в межчеловеческих отношениях. Описывая внутреннюю жизнь своих героев, их страхи и надежды, Воман опирается не только на то, что она сама пережила, но и на то, что она, по её словам, могла бы пережить. Именно автобиографический элемент придаёт прозе Воман характер подлинности и достоверности.

В начале 70-х годов, когда новое женское движение заострило внимание на специфически женских темах, популярность Воман с её способностью очень по-женски смотреть на трудные отношения между полами резко возросла.

Критики же оценивают творчество Воман по-разному. Марсель Райх-Раницки, например, один из ведущих литературных критиков в Германии, считает, что

"Габриэла Воман входит в число лучших писателей, родившихся в 30-е годы. А в жанре короткого рассказа в немецкоязычной литературе есть лишь несколько авторов, которые могли бы превзойти её или сравниться с ней."

Другой известный критик, Райнхард Баумгардт, оценивает произведения Воман негативно. Он даже ввёл в обиход особый термин – "воманизация литературы". По его словам,

"Воман относится к тем авторам, которые больше не видят материала для своих книг в окружающем их мире. В своих произведениях они обнюхивают себя самих и свою среду: рассказывают о своих врачах, тётках, болезнях, страхах, браке и внебрачной жизни, о проблемах с алкоголем и об удовольствиях от телепередач."

Впрочем, критика Баумгардта относится не столько к самой Воман, сколько к писателям, придерживавшимся в своём творчестве принципа так называемой "новой субъективности". Эта тенденция появилась в литературе в середине 70-х годов, и Воман, несомненно, была одной из провозвестниц этого направления, которому она по сей день сохраняет верность.

Воман сопереживает со своими героями. Вместе с писательницей стареют и её герои, но их страдания остаются неизменными. Попытки замкнуться в каком-то собственном, вымышленном мире, чувство глубокого одиночества, косность семейных структур, сомнения в себе, страх оказаться неудачником, психическая надломленность, тщетные попытки установить нормальные отношения с мужем, женой, друзьями, родителями – все эти проблемы, кочующие из одной книги Воман в другую, позволяют узнать, что волнует и самого автора. Воман часто говорила, что настоящий художник не бывает ловкачом в жизни. Художник, по её мнению, должен страдать. Впрочем, когда ей однажды напомнили об этом, она сначала попыталась уклониться от прямого ответа.

"Я часто довольна и весела. Я люблю радоваться, люблю развлекаться и стараюсь наслаждаться личной жизнью. Но становится горько, когда вдруг слышишь: "Нельзя быть довольным!" Впрочем, я думаю, что художник и не должен быть всем довольным человеком. Ведь в этом случае, он перестал бы считать, что следует делать своё дело – писать книги, картины, музыку. Ведь всё, что имеет отношение к искусству, связано с тем, что человек считает окружающую действительность несовершенной и хочет что-то к ней добавить. Ещё будучи ребёнком, я старалась с помощью своей фантазии весь мир расширить и дополнить."

Писательская деятельность, по мнению Воман, помогает преодолеть собственные конфликты.

"Многие говорят, что писательская деятельность – это терапия. Так считается. Я не могу с этим не согласиться, хотя это и не совсем так. В какой-то степени этой действительно так и есть. Впрочем, любая работа выполняет некую оздоровительную функцию. После работы всегда чувствуешь себя немного более здоровым, чем до работы. Работа отвлекает от многих вещей. А писательская деятельность заставляет забыть о многом. Перестаёшь думать о том, что ещё накануне тебе действовало на нервы. Но это только на то время, пока ты пишешь. После этого – конец терапии. Вряд ли можно "выздороветь" с помощью книги. Во всяком случае, я не могу. Но, например, когда я писала о моей старой матери, мне было легче, чем когда я просто думала о ней."

Тема старости, старения человека появляется в последние годы всё чаще в произведениях Воман. Может быть, в этом отражается страх самой писательницы утратить способность творить?

"Пока у меня этих страхов нет. Пока нет. Но они могут появиться в любой момент. Время от времени думаешь об этом. Да, мне иногда приходит в голову мысль, что у меня "пожизненная" профессия. Я не могу себе просто сказать: всё, теперь пора на пенсию, теперь главное – личная жизнь. Такого не будет никогда. Ведь даже если я прекращу писать, останется ощущение какой-то пустоты. Так что, скорее всего, я буду продолжать писать до тех пор, пока мне кто-нибудь не скажет: прекрати, это уже не литература, а атеросклероз. Мне очень бы не хотелось, чтобы такое произошло. Впрочем, лучше вообще не думать о будущем. Я стараюсь воплотить все эти ощущения в своих героев. В этом случае я испытываю меньше страхов, если эти страхи испытывают мои герои."

Теневой стороной славы является то обстоятельство, что прожитые годы подсчитываются публично. Для Габриэлы Воман это – сомнительная честь, ведь она категорически отказывается смотреть на возраст этаким просветлённым взглядом.

Симона Зитте, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА