Всё о Красной Шапочке

Ваши письма и послания по электронной почте – поистине неиссякаемый источник вдохновения. Очень часто узнаешь о себе, о коллегах и о наших передачах

Вот недавно кто-то из радиослушателей назвал мой стиль подачи материала «сказочно элиптическим». Де, «пойдёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит»...

Не подумайте, что я обиделась – нет, скорее как-то задумалась. Раз уж так, раз меня сравнили со сказочницей, то расскажу-ка я вам сегодня одну старую-старую сказку...

«Жила была однажды в далекой деревушке прелестная маленькая девочка. Все любили её, но больше всех – её бабушка. Бабушка сшила ей красную шапочку, которая была ей так к лицу, что все и стали звать девочку Красной Шапочкой...»

Конечно, и вы знаете эту старую-старую сказку: вот уже без малого пять веков, как Красная шапочка шагает сквозь леса европейского фольклора, собирая цветочки на сказочных опушках, поставив в стороне от столбовой дороги корзинку со снедью для своей странноватой бабушки....

В зависимости от географических особенностей, красная шапочка относит своей бабушке то – свежей рыбы (в итальянской разновидности сказки), в швейцарской – головку молодого сыра, во французской – горшочек свежевзбитого масла. В немецкой...

Однажды мама напекла целый противень пирогов и говорит дочке: «Красная Шапочка, бабушка заболела. Не отнесешь ли ты ей пирожков, бутылку вина и...»

Нет, ну какой ещё пом-фрит...

Хотя кто знает: может, он и пришелся бы по душе больной бабушке, как и её современным внучкам...

«Красная шапочка» - сказка во многом уникальная.
Начнём с того, что это удивительный гибрид: сказка несёт в себе как результаты многовекового развития в фольклорных недрах, так и результаты неоднократных вмешательств профессиональных литераторов. Как слоёная кулебяка: слой фольклора, слой – литературы, снова слой фольклора, снова слой литературы.

Во-вторых, ни одна сказка во всём мире не пользуется столь широкой популярностью. «Красная шапочка» - единственная из сказок, которую могу рассказать наизусть, хотя бы в общих чертах, более 80 процентов жителей Западной Европы, почти 60 процентов американцев и каждый второй житель Австралии. О восточных европейцах, и, в частности, россиянах, у меня сведений нет, но, думаю, и они бы не отстали. Ни она сказка не может похвастаться таким количеством переизданий на протяжении вот уже трёх с лишним веков, и ни одна – за исключением, пожалуй, «Золушки», - не была столько раз экранизирована.
И уж точно, ни одна сказка европейского фольклора не проявляет такой живучести, как «Красная шапочка». Достаточно заглянуть в Интернет, и вы обнаружите сотни если не тысячи вариантов этой сказки «на современный лад». О «красной шапочке» и её «скрытых посланиях» пишутся научные исследования и диссертации. На её примере филологи доказывают, что европейский фольклор продолжает жить. И вы знаете – я им верю...

Не случайно феномен этой сказки почти четыре десятилетия назад увлёк чету цюрихских букинистов – Элизабет и Рихарда Вальдманов. Владельцы магазина книжного антиквариата, они собрали коллекцию, которой можно смело дать называние «всё о красной шапочке».

В начале была книга: редкое, прекрасно иллюстрированное издание сказок Шарля Перро, изданное во Франции в двадцатые годы 18-ого столетия. Именно этот фолиант в тиснёном золотом сафьяновом переплёте стал первым камнем в фундаменте коллекции Вальдманов.
Истинные и профессиональные книголюбы, Вальдманы принялись штудировать каталоги букинистических аукционов, писать письма во все концы света, искать «красных шапочек» повсюду, где им доводилось быть. Вскоре об экзотической страсти цюрихских букинистов знали от Лиссабона до Колорадо, к сбору коллекции подключилась международная букинистическая община, и в Цюрих потекли бандероли с книгами, открытками, плакатами, альбомами для раскрашивания, пластинками и настольными играми, главной героиней которых была всё та же девочка в красной шапочке.

После смерти родителей их дети начали искать достойное пристанище для уникальной коллекции. Они осмотрели множество музеев в Швейцарии, Австрии, Германии и Франции, но в конце концов остановили свой выбор на музее иллюстрированной книги в городке Тройсдорф под Кёльном. Директор музея и нынешний хранитель коллекции Мария Линсман рассказывает:

- В коллекции представлены экспонаты из различных культур: из европейской, восточноевропейской, есть азиатская интерпретация «Красной шапочки» и, конечно, различные американские вариации на эту тему. В целом получается примерно 800 иллюстрированных изданий, многие из которых – редкие или уникальные. Кроме того – множество отдельных иллюстраций, открыток и рисунков, а также огромное количество всевозможных фольклорных вещиц, посвященных Красной Шапочке.

Внесли свою лепту и друзья: они несли в дом Вальдманов, всё, что попадалось им на глаза и казалось имеющим отношение к теме коллекции: посуду и кондитерские изделия с изображением красной шапочки, игрушки и карнавальные костюмы. Как говорит Мария Линсман:

- Здесь собрано вообще все, что человек только может себе представить на эту тему: вплоть до коробочки от сыра «Камамбер». Словом, все, что так или иначе касается Красной шапочки...

Отдельной – и, на мой взгляд, наиболее интересной частью коллекции Вальдманов, - является собрание научных - филологических, литературоведческих и исторических, - материалов об этой сказке. Именно они и стали материалом для данной передачи...

Почти во всех фольклорах, от древнегреческого до южноафриканского, существуют «матрицы» рассказов о девочке или мальчике, отправившихся в дальний путь, однако сбившихся с дороги в силу собственного шалопайства или из-за непредвиденных обстоятельств, и попавших в результате в какой-то неприятный переплёт, из которого они выпутываются с помощью чуда, постороннего вмешательства или благодаря собственной хитрости. Словом, тот же мальчик с пальчик, бравый солдат, отправляющийся в подземное царство, или, скажем, мифологический Давид – это всё родня Красной шапочки. Пусть и не самая близкая. Непременные элементы такой сказки: дорога, неприятность, избавление. Немецкие фольклористы называют такой тип сказки «Abenteuermärchen» - «сказка-приключение».

Примерно в том виде, в котором она известна нам, сказка о девочке и волке сформировалась во французско-итальянском пространстве во времена средневековья. Наиболее древний из дошедших до нас вариантов относится к 15 веку. Как и все средневековые сказки, он полон кошмарных жестокостей: честно говоря, лишь отдалённо напоминает знакомую нам умилённую историю. Так, волк не ограничивается заглатыванием бабушки, а раздирает в мелкие клочья полдеревни. Девочка посыпает голову пеплом и отправляется мстить. Она выкапывает яму, в которой разводит огонь. На огонь ставит котёл с кипящей смолой и – правильно, заманивает волка в яму, где он заживо варится. И никаких, замечу, оживших бабушек и тому подобных Хэппи-эндов.

К этому моменту сказка была уже очень старой – об этом свидетельствует ареал её распространения: от Италии и Корсики до Голландии и Германии, - и многообразие её вариантов. Один из этих вариантов в конце 17 века удостоился внимания французского литератора Шарля Перро. Именно гениальному Перро мы обязаны тем, что европейские сказки очистились от средневековой жестокости и продолжили свою жизнь в литературе. Облагодетельствовал Перро не только нашу героиню, но и других дам – скажем, Золушку, которой прежде злая мачеха отрубала ступни ног, чтобы та не ходила на бал, или Спящую красавицу, которая в исходном, фольклорном варианте просыпалась вовсе не от поцелуя прекрасного принца, а от рождения детей, которых этот принц зачал со спящей принцессой и удалился восвояси. Момент зачатия принцесса благополучно проспала, а вот появление на свет двоих детей – девочки и мальчика – пробудили её от заколдованного сна. Оно и не мудрено...

Но Шарль Перро не просто осовременил сказки, олитературив их текст и смягчив нравы. Как истинный творец, он внёс в сказки гениальные авторские детали, ставшие фирменными знаками всего европейского фольклора: так, именно Шарль Перро снабдил Золушку хрустальными башмачками. Понятно, что сделать это мог только куртуазный кавалер, вхожий в высшие слои общества – простые крестьяне не то что хрусталь, и стекло-то видели не часто. Их Золушка ходила плясать в деревянных, кожаных или – если уж очень повезёт – в сафьяновых башмачках. И именно Шарль Перро – вы, наверное, уже догадались, - нарядил Красную шапочку в «красную шапочку». Сшитую бабушкой из куска алого бархата. По крайней мере, нигде до Перро никаких упоминаний об этом головном уборе не встречается. Кроме того, на протяжении всей сказки красная шапочка не играет абсолютно никакой роли – в народных сказках же, прямо как в системе Станиславского, где висящее на стене ружьё обязательно должно выстрелить, каждая деталь должна иметь какое-то значение.

Наверное, Шарль Перро весьма живописно представил себе очаровательную крестьянскую девушку в красной, как петушиный гребень, шапочке – скорее всего, остроугольной, как колпачок, именно такие носили во времена Перро крестьянские девушки во Франции...

Сказки Перро были переведены почти на все европейские языки, и со страниц книги Красная шапочка вернулась в устную народную традицию, продолжая жить по традициям сказочного жанра – модифицируясь, изменяясь вместе с духом времени, обрастая типичными для страны деталями....

В тридцатые годы 19-ого столетия сказку снова «нашли и собрали». На этот раз в роли собирателей выступили братья Вильгельм и Якоб Гриммы. Выдающиеся – и одновременно весьма типичные – представители века просвещения, братья Гримм ещё в студенческие годы, проведённые в Марбургском университете, они стояли у истоков германистики и филологии. Поклонники Шиллера и Гёте, они входили в кружок поэтов-романтиков Клеменса Брентано и Людвиг Йоахима фон Арнима, возродивших к новой жизни искусство рыцарских баллад. В первом издании аристократических и народных средневековых баллад участвовали и братья Гримм. Противники наполеоновского деспотизма, участники Венского конгресса, Вильгельм и Якоб Гриммы одними из первых высказывают пока ещё робкую, немного наивно сформулированную идею о значении народного искусства. Они начинают собирать народные сказки. Правда, собирали они их в основном не по деревням, а по библиотекам – фольклористика как таковая тоже ещё не сформировалась как наука. Первый сборник – снабжённый иллюстрациями третьего из братьев, Людвига, - выходит в год победы над Наполеоном: в 1812. Содержит он и сказку о Красной шапочке. Вполне в соответствии с духом той склонной к морализаторству эпохи, сказка подчёркивает причинно следственную связь: Красная Шапочка, ослушавшись маму, сходит с прямой дорожки, начинает собирать цветочки да ещё и пускается в разговоры с незнакомцем, из-за чего и происходят все неприятности...

Хранящаяся в Тройсдорфе коллекция документирует, как менялся облик красной шапочки. Следует заметить, что в первых изданиях это совершенно взрослая девица: в средневековье к детям было принято относиться как к маленьким взрослым. Такими чуть уменьшенными копиями родителей видим мы изображения детей и на средневековых портретах. Затем красная шапочка становится всё более маленькой и умильной, превращаясь во второй половине 19-ого века в кичевого пухлощёкого младенца. Однако к концу 19 – началу 20 столетия Красная шапочка снова начинает взрослеть, обретая облик юной нимфетки. Так, на нарисованный в стиле Бёрдслея иллюстрациях к английскому изданию книги 1909 года мы видим прелестную кокетливую «лолиту». Буйные кудри выбиваются из-под косо нахлобученного красного капюшончика. Заметим, что к тому же времени относится и новая «фрейдистская» трактовка сказки, развитая в тридцатые годы учеником Фрейда, Эрихом Фроммом. В соответствии с его теорией, эта сказка – суть аллегории полового взросления, причём явно антимужски окрашенная. Злобный волк – совокупный образ мужчины. Его агрессии противостоят три поколения женщин: мама, бабушка и внучка. Просто матриархат какой-то. Другие мужчины появляются в сказке лишь в роли статистов – охотники там или дровосеки. Впрочем, Фромм считал, что дровосек или охотник-спаситель – это отец Красной шапочки.

Да, кстати сама шапочка – точнее, её алый цвет, - также трактовались как символ сексуального взросления.

Для подлинного водопада других осовремененных трактовок старой сказки, стихотворных и прозаических, – коими переполнен Интернет – просто не остаётся времени. Скажу лишь, что существует свои варианты сказки породили и Третий рейх, и 60-ые с их сексуальной революцией. Есть пародии на красную шапочку в стиле восточногерманского партийно-официозного языка, есть красная шапочка, пересказанная на молодёжном сленге, на языке рейверов. Есть садомазохистская «Красная шапочка», и просто современная сказка, где девочка пробирается к бабушке через городские джунгли, аккуратно переходя дорогу только за зелёный свет...
Есть даже специальный сайт «европейского общества охраны волков против красной шапочки»: его авторы утверждают, что не в последнюю очередь из-за этой сказки в Европе были уничтожены эти благородные и совершенно неагрессивные животные.

Словом, похоже, что «Красная шапочка» - это поистине неиссякающий источник народного вдохновения. Мария Линсман, хранитель тройсдорфской коллекции, внимательно отслеживает этот процесс. Некоторые, наиболее оригинальные образцы нового «фольклора на старую тему» непременно получат прописку в её музее - ведь бесценная коллекция (если говорить о цене то лишь одна книга из первого тиража сказок братьев Гримм может стоить до ста тысяч евро и более) была передана музею безвозмездно, с одни лишь условием: коллекция будет собираться дальше...

- Бабушка, а для чего у тебя такие большие зубы?

- Это чтобы съесть тебя! — сказал волк и проглотил Красную Шапочку.

Он так громко зарычал своим жутким волчьим голосом, что его услыхали работавшие в лесу дровосеки. Они вбежали в дом с топорами и убили волка. Из волчьего живота тотчас вылезли Бабушка с Красной Шапочкой, живые и здоровые. Они зарыли волка в лесу и пригласили дровосеков на чай. К чаю были поданы вкусные свежеиспечённые пирожки...