Восток – Запад или о том, как исполняются заветные желания
Причины, по которым молодые немцы из России, республик бывшего Союза, приезжают в Германию, на первый взгляд очень похожи: «потому что мы – немцы, Германия – наша родина», или «там жизнь лучше». В конце концов, «все едут и я вот». Так ли это всё просто, как говорится?
Но одно дело – куда-нибудь съездить, что-нибудь посмотреть, другое – оставить всё позади и начать жизнь сначала.
Виктор Рейслер
родился в Казахстане, в шахтёрском городе Караганда.- В 1997 году я приехал сюда, живу в городе Дегендорфе.
Дегендорф находится на юге Баварии, неподалёку от прославленного Баварского леса (Bayerischer Wald) – словом, есть чем любоваться:
- У меня из окна видно – предгорье Альп, начинаются поля и предгорье Альп. Кругом – горы, 15 минут ходьбы до Дуная, до берега Дуная. Спокойно можно сесть на теплоход и уплыть в Австрию, без всяких проблем. Или же сесть на теплоход и уплыть в верховье Дуная, в Пиренеи.
В Германии Виктору очень нравится, всем доволен. А семья, спрашиваю я, семья тоже всем довольна?
- В каком смысле, моя семья? Я – человек разведённый, моя семья осталась в Казахстане.
А в остальном Виктор не унывает. У него интересная профессия, которую он приобрёл уже в Германии:
- Я – токарь на станках с программным управлением. Там был просто токарем, а здесь получил специальность, конкретную.
В Германии живёт он сравнительно недавно, легко ли было учиться, с какими трудностями пришлось столкнуться?
- Очень даже трудно. Во-первых, технический немецкий язык, сидел днями и ночами со словарями, и всё на свете. Но, ничего... Что хотел – я своего достиг.
Обучение Виктора длилось два года. К тому времени, когда он приехал в Германию, ситуация на рынке труда усложнилась. Шанс получить возможность переквалифицироваться или обучиться какой-либо профессии очень невелик. Т.е. учиться можно всего, только обучение –платное. Чтобы попасть на какой-нибудь курс, который предлагает, а, следовательно, и финансирует биржа труда – Arbeitsamt, нужно проявить изрядную настойчивость и запастись терпением. Как удалось Виктору добиться намеченного, или всё обошлось без проблем?
- Нет. Ходил, надоедал в Arbeitsamt. Натурально, надоедал, что они, извиняюсь за выражение, аж плеваться начинали, когда я приходил. Да, они начинали буквально плеваться, что снова пришёл. Ну, дали Umschulung. У нас в группе было всего 24 человека: 2 переселенца и 22 местных немца. Так что не очень просто-то было, для переселенца получить такую специальность.
После окончания учёбы, Виктор устроился работать в Дегендорфе, в фирму «Релле». Долго ли пришлось искать работу?
- Нет, без проблем, написал Bewerbung... да, сходу. У нас больше тысячи Mitarbeiter, сравнительно большое предприятие.
Одиноким себя он здесь, в Германии, не чувствует: многочисленные родственники не дают скучать, тем более что живут все неподалёку. Свои сегодняшние ощущения он формулирует лаконично:
- Доволен, очень-очень доволен.
Гарри Майер,
в отличие от Виктора, в Германии уже давно, с 1988 года, и живёт в городе Нойштадте, в федеральной земле Гессен. Те проблемы, с которыми он и его семья столкнулись, по приезде в Европу, остались далеко позади.- Вначале было немножко трудно. Но за эти годы мы хорошо освоились с языком и с работой. Я работаю фрезеровщиком, большая фирма. Там начал и до сих пор – 12 лет. С работой проблем вообще не было. Жена моя переучилась – она была учитель немецкого языка. Сделала Umschulung на физиотерапевта, тоже сразу работу нашла. Два сына у меня здесь родилось за эти годы, дом построил.
«В принципе», - продолжает Гарри дальше по-немецки: «жаловаться не на что». Многие российские немцы, приехав в Германию, стараются как можно быстрее освоиться, что зачастую выражается в потребности иметь своё жильё: свой дом или квартиру. Так надёжнее, считают многие из них, всё-таки, капитал. Да и для детей, ведь всё делается для детей. Чтобы осуществить мечту о собственном доме, большинство берут заем в банке, который в зависимости от возраста и доходов человека, отдают (с процентами!) в течение долгих лет – иногда до 30, 35 лет. Гарри ещё молод, как он относится к своим долгам, когда он сможет от них избавиться?
- С долгами можно жить. Я думаю лет десять – пятнадцать, не меньше.
Но вернёмся к трудностям вновь прибывших в страну. Для общения с окружающими нужно владеть языком, что совсем непросто. Плохое знание языка для многих, порою в течение долгих лет, остаётся проблемой номер один.
«Я так скажу, с языком у нас проблем мало было...», - говорит Гарри и автоматически переходит на немецкий:
- Это, наверное, было решающим в этом вопросе, поэтому, я думаю, у нас не было столько проблем. Это очень важно: не знаешь языка – ничего не добьёшься. У нас много друзей – в основном, наши же земляки, тоже переселенцы. Есть и друзья из местных, но таких немного. Коллеги по работе – с ними отношения нормальные. Среди них тоже много переселенцев. Переселенцев из судетских немцев, мы друг друга хорошо понимаем. А в остальном - могу сказать только хорошее.
Гарри проделал неблизкий путь к тому, что он сегодня имеет. Он приехал в Германию из далёкой страны, которую его предки когда-то избрали для достижения своих целей. Быть может, дети Гарри соберутся через несколько лет тоже в какое-нибудь путешествие, захотят жить в другой стране?
- Если бы детям это помогло, сбылась бы их мечта, тогда бы я ничего не имел против. А вообще моё желание, конечно же, чтобы они здесь со мной остались. Мои дети. И каждый родитель хочет, чтобы они остались там, где живут родители.
Анне
было уже за 30, когда она вместе со своей семьёй – муж и дочь – приехала в Германию. Почему уже за 30? Потому что, по мнению Анны, в её дальнейшей судьбе это сыграло определённую роль. Впрочем, о себе она расскажет сама:- Вообще я приехала из Алма-Аты. В городе Алма-Ата я прожила большую часть жизни, перед приездом сюда. Сколько мы лет? 11 лет мы здесь.
Впечатления о здешней жизни? Об этом Анна говорит уклончиво:
- Ну, обратно я ещё никогда не собиралась.
«Было много проблем?», - интересуюсь я.
- Ну, какие проблемы? Проблемы у нас у всех одинаковые: в общем-то, каждый здесь по-своему одинок, каждый по-своему озабочен работой.
Каждый работает, чтобы жить. Раньше мы, может быть, жили, ничего не имея, ну а теперь мы работаем, не живя.
Анна работает. Её муж – тоже. Оба – не по специальности, во всяком случае, совершенно в другом направлении.
Я работаю теперь бухгалтером, в текстильной отрасли, индустрии моды, довольно известная фирма, дамскую одежду шьют для очень дорогих магазинов, скажем так. Ну, в общем-то, я – преуспевающий бухгалтер.
Звучит как-то не очень убедительно. Похоже, работа Анне не совсем по душе, точнее – совсем не по душе. Совершенно не то, чем она занималась раньше. В Казахстане она закончила два вуза, по профессии - историк.
- В качестве историка я здесь вряд ли бы кому понадобилась, поэтому..., короче говоря, торговое образование для того, чтобы на каком-то, понятном для всех, уровне сидеть...
«Я теперь «бюрокауффрау», - сообщает Анна. Это что-то вроде товароведа: работа в бюро, за компьютером. Напомню: большого выбора профессий при переобучении, которое предлагает государство, нет. Но и такое переобучение получить непросто. Много ли было проблем у Анны в связи с этим?
- Нет. Без проблем здесь ничего не бывает. Без проблем и с помощью здесь не бывает. Здесь каждый сам и с проблемами, и каждый со своими проблемами сам.
С какого рода проблемами пришлось столкнуться Анне?
- Проблемы? Проблемы начинаются с первого же дня. Я не знаю, как других, нас коснулось в той или другой степени. Во-первых, всеобщее непонимание, где-то, в общем-то, оторванность от людей близких, с которыми тебя многое связывало – понимание, прежде всего. Его не было. Не было людей, с которыми можно было бы поговорить или кто-нибудь, кто, по меньшей мере, интересовался тем, что тебя интересует или беспокоит. Не было никого, кто бы тебя хоть немного поддержал, хотя бы добрым словом – не было никого. Как в диком лесу. Вот самая главная проблема.
Словом, один среди людей. Но может быть, недостаточное знание языка мешало вжиться в окружающую среду?
- С языком, в общем-то, у меня никогда не было особых проблем, но это меня нисколько не привело дальше, чем других, у которых они были.
Ну, для того, чтобы, скажем так, не думать о хлебе каждый день, в грубом смысле этого слова, нужно было пожертвовать целым миром.
При преуспевающей жизни, я так скажу. И я не знаю, что дороже. Если бы у меня не было бы дочери, я бы, наверное, в первый же год подалась бы... куда угодно...
А именно?
- Например? Если бы даже не в Россию, то куда-нибудь, где, скажем, более или менее человеческие отношения, или какое-то понимание между людьми существует.
Что же это за страны, где, по мнению Анны, люди относятся друг к другу иначе?
- Ну, предположим, Болгария, Голландия. Я очень люблю Голландию, например, я езжу туда каждый год и отдыхаю от Германии. От заносчивой, в себя влюблённой Германии.
У Анны, кроме её семьи, есть и многочисленная родня. Её близкие родственники – родители, замужняя сестра, бабушка, – живут рядом, в том же городе, где и она сама, в Дюссельдорфе.
- Я как раз тот человек, который всегда говорил: родственник– не первый человек в жизни. За что меня, соответственно, и считают белой вороной. В нашей семье всё время пытались преподнести, что родственник – первое. Всё остальное – потом. Для меня это значило несколько другое: понимание между людьми, человечность. Что, может быть, и исходило среди этих родственником между собой, в других обстоятельствах, в других ситуациях. Скажем так, я всего этого не знаю.
Сложные отношения с родственниками – печальная, но очень знакомая многим ситуация. А как насчёт поддержки со стороны друзей? Анна отвечает неопределённо:
- Масса знакомых. Остались друзья прежние.
Друзья Анны остались в Казахстане, с ними она поддерживает контакт: письма, телефонные звонки. Навещает ли она их?
- Я не езжу, я была один раз и то по долгу службы. Почти все близкие друзья были у меня, многие из них – несколько раз.
Семья Анны ни в чём не нуждается. Она и её муж имеют неплохую работу - согласитесь, сегодня это не само собой разумеющийся фактор. Они даже купили небольшую квартиру.
- Если бы мне удалось выиграть... биллион! Я бы подалась куда-нибудь подальше. Куда-нибудь подальше, неважно куда. Где-нибудь в хижине, у моря, где бы меня никто не беспокоил. Скажем так, раз в год я собирала бы близких мне людей, писала бы мемуары. Может быть, где-нибудь заочно закончила бы какой-нибудь философский факультет в каком-нибудь университете. Одним словом – купила бы себе свободу и уединение.
Уединение? Разговаривая с Анной, у меня сложилось как раз обратное впечатление – мне показалось, она тяготится одиночеством. В конце концов, уединяться ведь можно и дома?
- Невозможно, потому что за последние годы нам больше всего пришлось отбиваться от людей, которым от тебя нужно было что-нибудь. От людей, которые пытались в той или другой степени тобой попользоваться.
Я прошу рассказать поподробнее, и она продолжает:
- Неважно. Кто-то пытался получить работу где-нибудь и пытался за счёт твоих знаний презентовать себя и посредством этого терроризировал тебя месяцами, каждый день, по телефону, часами. После твоего свободного, отработанного тяжёлого дня. Да, были люди, которые в денежном смысле пытались тобой попользоваться.
Были люди, которые пытались, выдавая себя за друзей, за твой счёт отдохнуть – всё было. За твой счёт, ну, отдохнуть, например. Если ты поехал в отпуск на неделю, которую себе позволил, пригласил их, если мог, там на выходные. А они умудрялись прихватить всю твою родню, тебя не спрашивая. И даже не прихватив куска хлеба. Ну. Короче говоря, все твои недельные запасы были съедены. Ну и после нескольких таких замечательных попыток содружества у нас наступило абсолютное отчуждение.
Я сказала: «Ты знаешь, мы никогда не водились с кем ни попадя, и в нашем доме никогда не бывало случайных людей, поэтому я лучше умру здесь одна, чем буду водиться с дерьмом».
Молодые переселенцы Виктор, Гарри и Анна поделились своими первыми впечатлениями о жизни в Германии, о проблемах, которые связаны с переездом другую страну, а так же о проблемах, знакомых каждому из нас, независимо от того, где мы живём.Ваши отзывы и предложения присылайте нам по адресу:
В Санкт-Петербурге – индекс 190 000, Главпочтамт, а/я 596 «Немецкая волна», в Киеве – улица Богдана Хмельницкого, дом 25, 01901 Киев, или в Кёльне – Радерберггюртель, 50, индекс 509 68, Кёльн, Германия.