Вестбам и его новый альбом
В целом ряде апологетических немецких статей о техно можно прочесть, что это музыкальное направление возникло в 87-м году в Вестфалии и изобрёл его человек по имени Вестбам. Оставим это утверждение на совести авторов и порекомендуем всем, кто действительно интересуется современной техногенной музыкой книгу Андрея Горохова "Was ist techno", переиздание которой, кстати, готовится в московском издательстве "Ad Marginem".
В юношестве Вестбам откликался на заурядное немецкое имя - Максимилиан Ленц, играл панк-рок и ди-джействовал в мюнстерском клубе «Одеон», заводил главным образом «новую волну» и пост-панк. Потом был переезд в Берлин, работа над новым саундом, первый берлинский техно-клуб «Метрополь», первый массовый рэйв “Мэйдэй» в Дортмунде и первый немецкий концептуальный техно-альбом “The Cabinet”, который восходящий техно-стар выпустил уже на собственном берлинском лейбле “Low Spirit” в 1989-м году. В середине 80-ых Вестбам наведался в Восточную Европу был замечен в Риге питерскими «Новыми художниками» и приглашён в Санкт-Петербург, где в те времена никакой клубной жизни ещё и в помине не было и всё связанное с рейвами и техно считалось страшно крутым. В 97-м году вышла небольшая книжка музыканта-продюсера-ди-джея Вестбама - коллекция текстов и интервью под названием “Mix, Cuts and Scratches”. Это название можно перевести как «Микширование, жёсткая склейка и царапанье». В русском переводе, как и в немецком, звучит это идиотски, ведь несмотря на то, что техно, якобы, зародилось в бузинной Вестфалии, вся его терминология была и остаётся английской. От своих собратьев – немецких техно ди-джеев Маруши, Свена Фэта или Да Хула Вестбам отличался тем, что всегда хранил верность своему «постпанковому» прошлому и принципиально противился минимализму в техно. Вестбам в этом отношении всеяден, его концепция строится главным образом на диско-ритмах плюс (роботоподобный) вокал, пропущенный через вокодер. В этом ключе записан и новый (шестой по счёту) альбом "Right on", вышедший в начале сентября, по поводу которого музыкант и разразился пространным интервью нашему корреспонденту Ральфу Кеннелю. 13 треков "Right on" в сравнении с прочей продукцией вестбамовского лейбла Low Spirit обнаруживают некоторую минималистичность бита, но назвать этот альбом «вехой», «поворотом» или тем более «авангардом» издыхающего техно язык не поворачивается. Впрочем, и актуальные интервью Вестбама по структуре и содержанию мало чем отличаются от многих предыдущих. Или, быть может маэстро все же пересмотрел свое отношение к минимализму?
«В самом широком смысле слова я готов подтвердить эту мысль, хотя в области техно все ещё то и дело слышишь гневные возгласы: «как в этом треке несколько секвенций и ритмических линий?! Возмутительно! Это же никакой не минимализм!» То есть при таком отношении к саунду моя музыка должна казаться сверхнавороченной».
Даже поверхностное прослушивание нового альбома Вестбама наводит на мысль, что маэстро все 20 лет своей техно-карьеры систематически пропускает через свою техно-мясорубку индустриальный фольклор дюссельдорфской группы «Крафтверк». Впрочем, сухой электро-саунд «Крафтверка» ди-джеи-продюсеры упрямо продолжают считать идеальным прототипом электронной танцевальной музыки. По собственным словам, Вестбам вовсе не собирался напирать в своем пятом по счёту альбоме на ретро-аспект, речь, дескать, о «шарме старой школы» техно, о скрещивании музыки эпохи «техно-грюндерства» с современными битами и саундом. Конечный продукт Вестбам характеризует как психоэлектро.
«Нет-нет, прочь от этой идеологии, от строгой техно-дисциплины. Собственно, я никогда её не одобрял. В ней разрешён только бас-барабан одной определённой ритм-машины, удары по большой тарелке и сухой хайхэт... плюс ууп-ууп-ууп в середине трека - и привет, дело в шляпе. По-моему, это очень предвзятое отношение, оно лет десять как застряло на этом уровне и никак не развивается. Подобное отношение определяет деятельность многих музыкантов, и надо сказать, в кругах исповедующих эту идеологию ничего интересного давно уже не появлялось. Конечно, может быть такая музыка и нравится подрастающим поколениям, то есть они открывают для себя заново техно. И я, конечно, не собираюсь никого отговаривать эту музыку слушать. Пусть молодые развлекаются. Но для меня, как человека искусства, эта музыка интереса не представляет».
Вестбаму 37 лет и он, безусловно, один из самых популярных и преуспевающих ди-джеев и техно-продюсеров Германии. Ещё в 91-м году по его инициативе появились самые массовые в мире техно-танцульки в закрытом помещении: рэйв «Мэйдэй» в дортмундском концерном зале Вестфаленхалле. Для этого мероприятия Вестбам ежегодно сочиняет очередной гимн. Кроме того, у предприимчивого вестфальца есть побочный проект «Мистер икс и миссис игрек». И в этой инкогнито-продукции можно обнаружить вокал, гитару и прочие красивости. Журналистам Вестбам систематически напоминает, что просто бум-бум-бум – это плохо:
«Если именно такую музыку рассматривать как техно, то я уже лет 10 не имею отношения к техно. Существуют очень разные представления о том, что такое «техно». Можно предположить, что термин «техно» обозначает специфическую ди-джейскую культуру, которая возникла в 80-ые. Техно-ди-джеи развивали разнообразные стили хаус-музыки, в которой возможны самые разные вещи: и вокал и электро-ритмы, и в этом смысле я, безусловно, являюсь частью этой техно-культуры. В более узком понимании, то есть, если предположить, что техно – это такая техногенная, машинная бум-бум-бум музыка – я к этой культуре отношения не имею. Но в любом случае я не собираюсь давать на откуп нескольким личностям, претендующим на единоличное представительство техно-культуры, ни музыку, ни движение, отчасти инициированное лично мной. Ведь будучи массовым движением, техно живёт духом приключения, необходимо все время заново интерпретировать техно, а не твердить, что техно – это бум-бум-бум. Эта музыка должна развиваться и обретать новые формы».
Вестбам не испытывает ни малейших угрызений совести, приглашая для участия в очередном проекте, мягко говоря не очень популярную в техно-кругах поп-певицу Нену. А как смотрят на сотрудничество с мэйнстримовыми музыкантами его коллеги?
«Они уже привыкли к тому, что от меня только хлопоты. Я всегда настаивал на своих правах, на праве быть свободным и независимым, как будучи ди-джеем, так и музыкантом, работающим в студии. За эти свободы приходится бороться и для этого необходимо освобождаться от предрассудков. Бороться за то, чтобы оставаться художником и интерпретатором собственной музыки, за то, чтобы работать с кем захочется, писать тексты, если этого хочется».
Вестбам вплетает в свои треки поп, техно и хип-хоп, часто впадая в попсовое занудство во имя свободы от минималистического техно-формата. Вокал на трекес громким названием "Roots. Rock. Riot" принадлежит гамбургскому рэпперу Яну Айсфельдту, его очень запоминающийся голос и манера говорить в нос очень понравилась Вестбаму:
«Из тысячи голосов выберешь именно этот. Мне нравится его своеобразный, колоритный голос. Я люблю оригинальные, запоминающиеся вещи. В техно столько однообразной каши, и это однообразие как бы само собой разумеется. Мне это просто противно. Подростком я играл панк-рок, я все время хотел шокировать людей, разбудить их своей музыкой. Поэтому узнаваемые, выразительные голоса мне очень нравятся».
Вестбам продолжает разъезжать по клубам разных стран и континентов. И как ни странно, невзирая на 20 летний стаж клубной жизни, ночная жизнь ему ещё не надоела. Хотя утренние бдения на after-hour патиз – уже не являются обязательной частью программы:
«Конечно, устаю немного. Но для меня такой стиль жизни – традиционен. Я получаю удовольствие от ночного образа жизни. Хотя я не уверен, что действительно необходимо затягивать танцы до 11 утра. В идеальном случае я стараюсь являться к самому разгару пати, чтобы услышать что-то новенькое, почувствовать новые вибрации и уйти пока настроение ещё на подъеме. То есть, говоря конкретно, прийти в час ночи и уйти в пять утра. Но на деле происходит все иначе. Выпьешь кампари с апельсиновым соком, а потом – ещё один и думаешь: да, останусь ещё немного, пока не протрезвею. Ну, а тут появляются какие-то знакомые, начинают с тобой болтать. Вот так и утро наступает и что теперь – домой идти? Но, в общем-то, несмотря на весь мой жизненный опыт, мне так и не удалось найти идеальный баланс ночной жизни. Но иногда получается. Я все ещё тренируюсь».
Прошло то время, когда все сходили с ума по техно. Отдельные техно-треки периодически появляются в немецких хит-парадах, но «большая пати» – проехала. Даже на «Лавпарейд» в этом году пришло куда меньше народа, чем ожидалось. Всего лишь 600 тысяч. Что, техно-движение в тупике?
«Я не вижу никаких признаков упадка техно-культуры, если на «Лавпарейд» является на 200 тысяч человек меньше. Но это действительно интересный вопрос. «Парад любви» – своего рода маяк техно-культуры, символ молодёжного движения в Германии последнего десятилетия. Может статься, что уже в будущем году «Парада любви» больше не будет, но не потому, что на шествие явятся на сотню человек меньше, чем обычно. В конце концов, все начиналось с полутора сотен участников. Проблема лишь в том, удастся ли профинансировать это мероприятие, которое теперь утратило статус политической демонстрации. Проблема эта финансового свойства: либо найдутся деньги, либо предприятие «Парад любви» должно будет закрыть своё бюро, хотя быть может берлинский сенат, наконец, сподобится что-то предпринять. Ведь от этого грандиозного мероприятия город Берлин всегда оставался в выигрыше».
Автор: Ральф Кеннель