В Германии грядет реформа здравоохранения. Пора запасаться вставными зубами
Четырнадцатого марта федеральный канцлер Герхард Шрёдер собирается выступить в бундестаге с очередным правительственным заявлением. Берлин уже сейчас полниться слухами. Ведь речь пойдет о самом для Германии насущном – о здравоохранении, пенсиях, рынке труда. Глава кабинета намерен аккурат к весеннему пробуждению обнародовать конкретный план действий, объявить о давно назревших кардинальных реформах в этих трёх сферах. Говорят, терпение канцлера лопнуло, ему надоело прислушиваться к порой взаимоисключающим требованиям различных лоббистских группировок – то работодателей, то профсоюзов, то догматиков в собственном правительстве – и он планирует радикальный прорыв. Не исключены даже кадровые перестановки на самом верху. Сведущие люди утверждают, что первым в правительственном списке на отстрел стоит министр финансов Ханс Айхель, в прошлом любимчик канцлера. Главного казначея страны хотят сделать козлом отпущения за бюджетные проблемы и перегибы в политике жесткой экономии. На него же возлагают ответственность за разлад Берлина с Евросоюзом, чьи критерии допустимого уровня государственной задолжености Айхель не сможет выполнить и в этом году. Министр говорит об этом с обезоруживающей прямотой:
«Если промышленый рост в Германии будeт низким, то сократятся и налоговые поступления в бюджет и мы не будем компенсировать дефицит дополнительной экономией так, как это было сделано в прошлом году.»
Возможным преемником Айхеля называют Зигмара Габриэля, который после поражения на земельных выборах досиживает последние дни в кресле премьер-министра Нижней Саксонии и совсем не хочет становится лидером социал-демократической оппозиции в провинциальном Ганновере. Несмотря на провал избирательной кампании, Габриэль остается фаворитом канцлера. К тому же он стал бы хорошим партнером для реформ супер-министра труда и экономики Вольфганга Клемента. Оба они – прагматики, оба – за радикальное обновление, оба – не миндальничают с профсоюзами и левыми в самой социал-демократичесмкой партии. Не особено прочно сидят в своих креслах также министры здравоохранения Ула Шмидт и внутренних дел Отто Шили. Им на смену готовят руководителя федерального ведомства по труду Флориана Герстера и генсека СДПГ Олафа Шольца. Чем не угодил канцлеру Отто Шили по прозвищу «красный шериф», не совсем ясно, а вот со здравоохранением в Германии и в самом деле беда.
Немецкая система здравоохранения считается одной из лучших в мире. Но она же – и сказочно дорогая. Каждый работающий ежемесячно отчисляет в государственные кассы медицинского страхования теперь уже в среднем четырнадцать с половиной процента своей зарплаты. Половину из них платит работодатель, что, разумеется, изрядно повышает издержки производства, а следовательно замедляет его рост. Да и самому застрахованному остается всё меньше на карманные расходы, то есть на повышение внутреннего спроса, что равнозначно содействию отечественной коньюнктуре. Правительство хотело бы добиться снижения отчислений в медицинскую страховку ну, хотя бы на полтора процента. Полтора процента – это в рассчете на всю страну примерно четырнадцать миллиардов евро, которые могли бы живительным потоком хлынуть на вялый рынок потребления и инвестиций. Над решением этой задачи – снижения расходов на лечение - трудятся несколько комиссий мудрецов. Некоторые из их предложений уже просочились в печать. Так, из каталога оплачиваемых страховкой медицинских услуг предлагается изъять все посторонние расходы. Например, травмы бытовые и полученные в результате увлечения рискованными видами спорта. Спор запрограммирован: какой вид спорта следует считать рискованным, а какой наоборот полезным для здоровья. Предлагается также снять с больничных касс расходы на искусственное оплодотворение и выплату пособий по материнству. Допустимым считается и финансовое участие пациента в оплате гонорара врача и счетов за лекарства. Христианские демократы идут еще дальше. Они выступают за полное изъятие из каталога медицинских услуг работу дантистов. Логика такая: если чистить зубы смолоду, то и к зубному ходить не придеться. А кто лениться, пусть страхуется частным образом. Голливудская же белизна во рту – это и вовсе блаж. Хочешь иметь, чем улыбаться, плати сам. Мой коллега в редакции, человек вовсе не старый, со вздохом заметил:
- Запишусь, пожалуй, на прием к врачу. Удалю все зубы и закажу вставную челюсть. Впрок.
В Берлине создаются «кафе» для наркоманов. Интервью с уполномоченной правительства ФРГ по наркотикам
Скоро в Берлине откроются «кафе» для наркоманов. Всего четыре штуки. Два постоянных – в районах повышенной наркотической активности, и два передвижных, в специально оборудованных автобусах. Правда, в отличие от амстердамских «кофе-шопов», меню здесь посетителям не предложат. Зелье надо приносить с собой. А вот «посуду» - пожалуйста. У официанта-санитара можно попросить стерильный шприц и резиновый жгут. Заведения рассчитаны исключительно на тех, кто прочно сидит на игле, для безнадежных героинщиков. Их не будут спрашивать, кто им продал наркотик, но дежурный социальный работник непременно предложит помощь, варианты избавления от наркотической зависимости. Правительство города выделило на создание «кафе» для наркоманов двести тысяч евро, и по сто тысяч будет платить ежегодно. Предвижу недоумение некоторых наших радиослушателей. Разве это не государственное попустительство наркомании? За разъяснениями мы обратились к уполномоченной правительства ФРГ по проблеме наркотической зависимости Марион Касперс-Мерк.
В России считается, что наркоман разрушает не только свое здоровье, но и всего общества, угрожая безопасности нации, что он, проще говоря, является преступником. В Германии же к ним относятся как к больным людям. Почему?
«Я считаю, что любая маниакальная зависимость является болезнью. У нас в Германии существует разный подход к тем или иным маниакальным заболеваниям. Возьмем, к примеру, алкоголь. Ведь никто никогда не скажет, что алкоголик – преступник и лечить его не надо. Это ведь ясно, как белый день, что ему нужно помочь справиться с его болезнью, например, с помощью специальной терапии. И здесь мы как раз и добились больших успехов. Я хочу сказать, что наркоманию мы сумеем побороть только в том случае, если будем относиться к ней как к болезни, которую следует лечить еще и потому, что сами наркоманы страдают от этой маниакальной зависимости.»
Вы сказали, что в Германии в борьбе с наркоманией удалось добиться успехов. Не могли бы Вы привести конкретные примеры?
«Прежде всего, стоит отметить, что за последние четыре года у нас на 30 процентов сократилось количество смертей среди потребителей героина. Это связано с тем, что мы создали легко доступную сеть помощи, к услугам которой наркоман может обратиться анонимно. Кроме того, мы открыли специальные помещения, где больные наркоманией под медицинским контролем могут потреблять наркотик. Это снизило количество смертей от передозировки.»
Госпожа Касперс-Мерк, а кто в этом случае от такого наркомана защищает граждан? Ведь после получения по сути легальной дозы он в состоянии наркотического опьянения может совершить преступление? В России, например, большое число преступлений совершается именно в состоянии невменяемости.
«Но ведь наркоман принимает наркотики и без этих стационаров. В больших городах Германии можно увидеть людей, потребляющих «зелье» в подземных переходах, на вокзалах, в парках. В тех городах, где работают стационары для наркоманов, уличная наркомания вымирает, она по сути перемещается в сами стационары, где всё находится под контролем специалистов. И лично я предпочитаю, чтобы наркоман кололся, если хотите, в стационаре, чем в переходе или парке, где он оставляет после себя шприцы, которыми, не дай бог, могут пораниться дети и подхватить ВИЧ-инфекцию. Именно поэтому для нас помещения для наркоманов – это не источник наркотических средств, а место борьбы с наркоманией. Ведь только тот, кто выживает, имеет шанс слезть с иглы. Именно с помощью таких стационаров мы получили доступ к больным наркоманией. Они к нам приходят, мы в свою очередь предлагаем им попробовать покончить с наркоболезнью. Специалисты и психологи проводят с ними беседы, осторожно говорят: посмотри, тебе же никакой радости наркотики уже давно не доставляют. Может, стоит попробовать бросить? С этой целью эти помещения и были созданы.»
Итак, в Германии потребителей наркотиков преступниками не считают. А как быть с наркоманом, который в состоянии наркотического опъянения нарушает закон?
«Конечно, его считают преступником, ведь он совершил преступление. Его нужно подвергнуть наказанию, но и в то же время дать ему шанс на выздоровление. В Германии, например, наркоман, укравший сумку, не наказывается в том случае, если он согласится пройти лечебную терапию. Тому, кто совершает мелкое преступление, которое карается 2 годами заключения, могут даже снизить срок, если тот согласится на лечение.»
В России это выглядит иначе: по крайней мере официально наркоманов освобождают от уголовной ответственности в том случае, если они оказывают активное содействие следствию и указывают на наркодиллеров.
«На мой взгляд, наркоситуация в России с Германией несравнима. Мне кажется, после разрушения Советского Союза у россиян с одного дня на другой произошло крушение ценностей и идеалов: старые были разрушены, а новые еще не появились. И неожиданно, после открытия границ, возник рынок, на котором наркотики стали легко-доступными, чего в условиях существования закрытого общества быть не было. К такой ситуации государство было не готово, оно просто оказалось беспомощным. Сейчас, как мне кажется, это меняется. В Германии мы уже давным давно столкнулись с наркопроблемой. У нас открытое общество и на рынке можно было всегда найти наркотики самых разных видов. В силу опыта мы знаем, как защитить наших детей от этой зависимости, поэтому мы и уделяем так много внимания профилактике и просвещению. В школах есть программы, направленные на то, чтобы дети учились ценить свое здоровье. Кроме того, мы знаем, что мы должны подавать детям пример, воспитывать в них моральные ценности, мы знаем, что отпугивание от наркотиков как и их запрет ни к чему не приведет, всё это должно базироваться на прочном фундаменте ценностей.»
На вопросы «Немецкой волны» отвечала уполномоченная правительства ФРГ по проблеме наркотической зависимости Марион Касперс-Мерк. С ней беседовала Оксана Евдокимова. И еще немного статистики. В Берлине насчитывается от семи до восьми тысяч наркоманов, потребляющих героин. Примерно десять процентов из них – практически безнадежные, прочно сидящие на игле. От передозировки героина ежегодно погибают порядка двухсот человек. Для сравнения: алкоголиков в немецкой столице – четверть миллиона, и вследствие неумеренного потребления горячительных напитков в мир иной ежегодно отправляются по семьсот-восемьсот человек.
Русский Берлин
«Российские немцы сегодня – вопросы культурного самосознания и интеграции». Публичная дискуссия под таким названием состоялась в расположенном на южной окраине Берлина городе Потсдам. В Германию переселились несколько миллионов немцев с территории бывшего СССР. По словам уполномоченной берлинского сената по делам иностранцев Барбары Йон, они до сих пор остаются здесь «невидимым меньшинством» или воспринимаются как чужаки. Своими мнениями о роли и перспективах переселенцев в немецком обществе поделились единственная русскоязычная депутатка бундестага Елена Хоффман и специалист по истории российских немцев Герд Штрикер. Послушать дебаты и принять в них активное участие собрались более ста человек, в основном переселенцы из стран СНГ...
На процессе в земле Бранденбург по делу об убийстве немца-переселенца Кайрата Батисова прокурор потребовал приговорить обвиняемых к длительным срокам тюремного заключения вплоть до 15 лет. Трагедия произошла в городе Виттшток, к северу от Берлина, в мае прошлого года. На выходе из дискотеки пятеро молодых жителей этого города, коренных немцев, без видимой причины напали на двух переселенцев из СНГ и жестоко избили их. Затем один из хулиганов бросил на лежавшего на земле Батисова камень весом в 17 килограммов. От полученных повреждений переселенец скончался в больнице. В ходе процесса выяснилось, что нападавшие употребляли во время дискотеки кокаин и выпили большое количество алкоголя...
Берлинский суд признал двадцатидвухлетнюю эмигрантку из России виновной в убийстве собственного сына и приговорил ее к пожизненному заключению. В ноябре позапрошлого года она ушла из своей квартиры в районе Вильмерсдорф и оставила двухлетнего ребенка без всякого присмотра. Полиция обнаружила труп мальчика только через полтора месяца. Он скончался от голода и жажды. Суд признал обвиняемую полностью дееспособной. До совершения преступления она была замечена в употреблении наркотиков и занималась проституцией...
Никита Жолквер «Немецкая волна»