1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Бомбоубежище со скидкой

Александр Варкентин «Немецкая волна»

04.10.2007<br><br>Кому нужно бомбоубежище? Торопитесь, как раз сейчас можно его по сходной цене прикупить или арендовать.

https://p.dw.com/p/Boe7
Бомбоубежище в БерлинеФото: dpa

Федеральное правительство решило избавиться от всех бомбоубежищ на территории Германии. А ещё мы поговорим о патриотизме. Что это такое, с чем его едят, и нужен ли он вообще и в Германии в частности? 3-его октября в Германии отмечался День объединения страны. Что изменилось за прошедшие 17 лет в отношении немцев к своему государству? Но давайте начнём с бомбоубежищ:

Не пугайтесь, сирена - это архивная запись. Этот вой должен был раздаваться в случае воздушного налёта. Заслышав его, жители должны были скоренько, но без паники бежать к ближайшему бомбоубежищу.

«Нападение с применением оружия массового поражения Андорра 0102. В 9 часов 10 минут город Зассендорф подвергся бомбардировке с применением ядовитых газов».

Зассендорф, конечно, милый городишко с населением в 12.000 жителей. Более того, курорт с соляными источниками. Только кому сегодня взбредёт в голову нападать на него? Да и вообще, холодная война давно уже стала достоянием истории, Германии живёт в окружении дружественных стран и союзников, нападений ждать неоткуда. А от террористов в бункер спрятаться всё равно не успеешь. Так что не только Зассендорфу, но и, например, таким крупным городам, как Берлин или Гамбург. бомбоубежища больше не нужны. Зачем тогда тратить деньги на их содержание? Вот и пойдут все 2.000 бомбоубежищ с молотка. Но одно останется: в Гамбурге близ главного вокзала небольшой консорциум решил устроить музей гражданской обороны, чтобы посетители могли на себе почувствовать, каково пришлось бы их предкам, попади они в экстремальную ситуацию. Управляющий консорциума Петер Мор рассказывает:

«Концепция предусматривает сохранить бомбоубежище, чтобы люди могли реально представить себе, как бы им там жилось. Чтобы они могли всё потрогать руками, кожей почувствовать, что это такое».

Кожей почувствовать - подходящее выражение. Дело в том, что теснота в бомбоубежище была бы просто невыносимой. Строилось оно из расчёта по половине квадратного метра на человека. Александр Липский, в обычной жизни владелец аптеки, а под землёй, в музее - гид на общественных началах, объясняет, как, по плану, можно было разместить столько народу на такой малой площади:

«Примерно треть людей должна была сидеть вот на этих скамейках. Ещё треть могла лечь. Так что спать людям приходилось бы по очереди, в три смены. Ну, а остальные должны были готовить и раздавать пищу, заниматься уборкой помещения и другими работами».

Только мощные кондиционеры могли в таких условиях поддерживать сносную температуру и влажность воздуха. А поскольку никто не мог предсказать, сколько часов, дней или даже недель людям пришлось бы в случае ядерного удара пережидать в бомбоубежище, здесь хранился огромный запас продовольствия и воды. Был оборудован и медпункт:

«Вот тут сердечные препараты, обеззараживающие средства, обезболивающие, успокаивающие, снотворные. А вот запас кускового сахара, чтобы, например, валидол принимать. Видите, есть даже полный набор инструментов для зубного врача».

Запасы продовольствия и медикаментов надо было периодически обновлять, кондиционеры, фильтры и шлюзы требовали регулярного ремонта. А ведь в одном только Гамбурге действовало 78 бомбоубежищ. Поэтому начальник отдела защиты населения при городском управлении внутренних дел Хольгер Позе считает, что все бомбоубежища давно уже следовало продать и избавиться от непомерных расходов на их содержание:

«Федеральное правительство приняло верное решение, потому что просто больше нет смысла содержать бомбоубежища. Ведь строились-то они с расчётом на то, что население будет заранее оповещено об угрозе, и успеет добраться до укрытия. В наши дни такой сценарий больше не представляется реалистичным».

Остаётся вопрос: а кому, собственно, придёт в голову купить или арендовать бомбоубежище? Оказывается, от желающих отбою нет. Бомбоубежища - идеальные винные погреба. А ещё - залы для дискотек. Вентиляция и кондиционеры уже есть, так почему бы не потоптаться на останках «холодной войны»? Это - круто.

3-его октября в Германии отмечался национальный праздник - день объединения страны. 17 лет тому назад был подписан договор о присоединении бывшей ГДР к ФРГ. Но праздник получился более чем скромный. Политики произнесли дежурные речи, а так называемые простые люди порадовались свободному дню и остаткам бабьего лета. Вообще, пафос в Германии - признак дурного тона. Особенно пафос национальный. Слишком много бед он принёс Германии, Европе и всему миру. Даже само слово «патриотизм» вернулось в обиход только в прошлом году, в связи с чемпионатом мира по футболу. Да и то непонятно, был ли это патриотизм квасной, пивной или футбольный. А политкорректные люди и вообще предпочитают говорить о «конституционном патриотизме», то есть, гордости не за свою страну, а за её конституцию и общественное устройство. Но понятие «патриотизм» пора реабилитировать, считает политолог Фолькер Кроненберг. Предлагаю Вам послушать выдержки из интервью, которое Фолькер Кроненберг дал нашим партнёрам - радиостанции «Дойчландфунк».

Господин Кроненберг, вы заявляете, что мы сейчас переживаем что-то вроде ренессанса патриотизма в Германии. Вы при этом приводите и отношение к 3-ему октября. Тут я хочу Вам сразу возразить: большинство населения, особенно на Западе страны, этот день и за праздник-то не считает, просто дополнительный выходной и всё. Каких-то всплесков новоявленной любви к отечеству я что-то не замечаю.

Что касается 3-его октября, то я с Вами согласен, эта дата как-то не даёт повода для проявления патриотических чувств ни со стороны политиков, ни со стороны населения. Может быть, политикам просто не достало смелости объявить днём немецкого единства 9-ое ноября. 9-ое ноября - это день позора и день радости для немцев. Это и «Хрустальная ночь» и падение берлинской стены. Может быть, это была бы более знаменательная дата. Но давайте вспомним эйфорию во время чемпионата мира по футболу в прошлом году. Тогда, я уверен, проявилось новое национальное самосознание, причём не только среди населения, но и среди политического класса. Причём это вовсе не тот патриотизм, который у нас автоматически вызывает ассоциации с крайне правыми элементами. Да ничего подобного, это освобождающий, просвещенный патриотизм, и большинство населения его принимает. Посмотрите, как это было воспринято за границей: с симпатией, как нечто само собой разумеющееся. Правда, наши немецкие политики не подхватили этот порыв, а, скорее, сознательно его приглушили. И вообще, что понимать под «патриотизмом»? Никто ведь внятно это не формулирует. А по-моему, патриотизм - это не только национальные флажки на машинах или на щеках. Это ещё и служба на благо отечества, или, если обойтись без пафоса, защита интересов своей страны. Ну, например, в операциях бундесвера за рубежом.

Господин Кроненберг, а почему это надо считать службой на благо отечества? Большинство населения, если верить опросам расценивает эти операции совсем иначе. И вообще, если вспомнить историю Германии, разве не обоснованы опасения, что мирный и безобидный патриотизм вдруг перерастёт в опасный национализм и агрессивный шовинизм? Ну, хорошо, пока таких признаков нет, но какая-то часть населения всегда восприимчива к такого рода идеям. Да и среди соседей ещё не изжит страх, что Германия пойдёт по этому пути.

Ну, давайте постараемся ещё раз прояснить: что мы понимаем под патриотизмом. Начнём с того, что он в корне отличается от национализма, шовинизма, расизма, то есть, всех тех проявлений, которые были характерны для периода национал-социализма в нашей стране. Ну, конечно, с самим понятием патриотизм связаны негативные ассоциации, все мы сразу думаем об этом периоде немецкой истории с 1933-его по 1945-ый годы. Но, по-моему, было бы ошибкой, полностью дискредитировать слово «патриотизм» только потому, что им пользовался гитлеровский тоталитарный режим. В других странах, будь то в Европе или в Америке патриотизм воспринимается как политическая добродетель. Национал-социалисты не были патриотами, ведь патриотизм всегда должен включать в себя и либеральные традиции просвещения. Я-то под патриотизмом понимаю эмоциональную связь с отечеством, с народом, с обществом, И не только вот эту связь на эмоциональном уровне, но и активную работу на благо этого общества, защиту его интересов. Вот так я понимаю патриотизм, так, сколько я знаю, его понимают в мире. И такой патриотизм нужен сегодняшней Германии.

Но давайте попробуем ещё раз снизить пафосный накал. Я же могу выступать за мир, за права человека, за демократию, за европейскую солидарность… Я ведь могу всё это защищать, не будучи патриотом?

Да. Но всё, за что вы выступаете, должно ведь иметь конкретную точку приложения.

Ну а почему бы не взять за отправную точку нашу конституцию?

Хорошо, но Конституция - это ведь свод законов и уложений о политическом устройстве вполне конкретного сообщества. Можете его называть родиной, отечеством или государством.

Но конституция - это ещё и перечень основных общественных ценностей и прав, а отечество - нет.

Отечество, если понимать его не просто как географическую категорию, да, впрочем, и географическую тоже, оно ведь тоже основано на основополагающих ценностях. Патриотизм зиждется на основных духовных ценностях, которые, конечно же, разделяют и многие другие народы. Но реализация этих ценностей в будничной каждодневной жизни зависит от каждого из нас, от граждан в униформе, которые участвуют в операциях за рубежом, от политиков на всех уровнях. Вот это, на мой взгляд, и есть современное конституционное государство, это и есть Федеративная Республика Германия. Поэтому я выступаю за немецкий патриотизм, он нам просто необходим. Без него мы окажемся перед давно известной дилеммой. Как это ни парадоксально, современные либеральные государства основаны на предпосылках, которые сами они не в состоянии защитить. И конституция их гарантировать не может. Это можем только мы, сами граждане - вот это для меня и есть патриотизм в его будничном выражении.

Господин Кроненберг, спасибо Вам за эту беседу.