«Биг бразер» в Дюссельдорфе
Мы вот часто рассказываем о том, как в Германии относятся к мигрантам, а сегодня послушаем, как мигранты относятся к немцам. Но сначала - отправляемся в «Дом 1» или «Дом 2» или как там называются телевизионные передачи, в которых какие-то больные на голову эксгибиционисты живут перед телекамерами. А такие же больные на голову телезрители за ними подглядывают. У нас такие передачи называются «Биг Брозер» - «Большой брат», прямо по Оруэллу. Но одно дело - участвовать в такой постыдной затее добровольно, а другое - принудительно. Между тем, камеры видеонаблюдения сегодня подглядывают за нами повсюду - в универмаге, на заправке, на вокзале, на стадионе во время футбольных матчей. И просто на улице. Ну, в магазинах и на заправках, к этому мы привыкли, там владельцы, частные люди пытаются отловить воришек. А вот надо ли давать полиции право следить за каждым нашим шагом?
«Да мне-то лично скрывать нечего, пусть себе подглядывают. Но, всё-таки, я против этих видеокамер, слишком много их везде понатыкано».
А где они, эти камеры? На выходе из метро на площади «Болкер штерн» в центре Дюссельдорфа, в самом начале пешеходной зоны, табличка предупреждает: «ведётся видеонаблюдение». Правда, на табличку мало кто обращает внимание. Из трёх прохожих только один знает, что «старший брат» приглядывает за ним:
«А что, неплохо. Я, когда знаю, что тут камера установлена, как-то безопаснее себя чувствую. Это в смысле профилактики хорошо».
А, вот где одна спряталась, эта камера: на углу дома, на высоте около пяти метров. И покрашена в желтый цвет, чтобы не выделялась на фасаде. А всего их здесь установлено четыре штуки. Площадь «Болкер штерн» на полицейском жаргоне именуются « горячей точкой». Вот, например, в магазине «Оптика» уже несколько раз по ночам какие-то вандалы громили витрины. Хозяин магазина Вольфганг Цим рад полицейским видеокамерам:
«В принципе я - за камеры, потому что у меня и у владельцев других магазинов сложилось впечатление, что они действительно отпугивают хулиганов, которые здесь кучкуются по ночам».
Камеры видеонаблюдения на площади работают с трёх часов дня и до шести утра. Мониторы стоят в полицейском участке, всего-то в 200-ах метрах от площади. Так что, в случае чего, наряд будет на месте уже через две минуты. Где и как полиции разрешается вести видеонаблюдение, решают парламенты федеральных земель. Единого для всей Германии закона нет. Вот, в земле Северный Рейн-Вестфалия - а Дюссельдорф её столица - решено было ограничиться вокзалами и «горячими точками». Официальный представитель полиции Маркус Нисери успокаивает: видеозаписи хранятся всего две недели, а потом автоматически стираются. Кроме того, камеры запрограммированы так, что подглядывать в частные квартиры невозможно, вместо картинки на мониторе - чёрный квадрат. Зато, если на площади какой-то подросток пытается отнять сумку у бабушки, полиция тут как тут. С тех пор как появились камеры, число преступлений и правонарушений на площади «Болкер штерн» снизилось с 900 до 800 в год:
«Мы ведь решили разрядить обстановку в этой «горячей точке» в центре Дюссельдорфа не только с помощью видеокамер. Это целый ряд мер, в том числе, и дополнительное патрулирование. Так что и раскрываемость повысилась».
Вообще, в земле Северный Рейн - Вестфалия только в четырёх городах полиция установила камеры видеонаблюдения в «горячих точках»: уж очень строгие введены ограничения на их использования. А если брать по всей Германии, то под постоянным наблюдением находятся уже более 200 таких точек, и их число постоянно растёт. В качестве аргумента обычно приводится попытка теракта на Кёльнском вокзале в июле 2006-го года. Тогда двое террористов заложили чемоданы с взрывными устройствами в пригородных поездах. Бомбы не сработали только по техническим причинам. Зато подозреваемых удалось задним числом установить с помощью видеосъёмки. Один уже осуждён в Ливане, другого судят в Дюссельдорфе. Ещё один довод - мнимые или реальные успехи британской полиции в борьбе с терроризмом и обычной преступностью. Да что за примером в Великобританию ходить, в том же Дюссельдорфе, на площади «Болькер штерн» уровень преступности снизился на восемь процентов. Это - аргументы сторонников видеонаблюдения. А противники указывают, что за последние пять лет уровень преступности снизился по всему Дюссельдорфу, а не только в тех местах, где установлены видеокамеры. Причём, вот ведь как интересно, ровно на те же восемь процентов. И британский опыт однозначных результатов не даёт, подчеркивает уполномоченная правительства федеральной земли Северный Рейн - Вестфалия по защите персональных данных граждан Беттина Сокол:
«Все британские исследования, а Великобритания - это же праматерь видеонаблюдения - Вы только представьте себе, в Лондоне каждый человек в среднем 300 раз за день попадает в поле зрения видеокамер -, так вот, все эти исследования показывают, что число преступлений существенно не снизилась. И раскрываемость преступлений тоже мало изменилась, потому что злоумышленники давно уже приспособились: они прячут лицо под капюшоном или просто ломают камеры, чтобы их не опознали».
А по сути, все споры вокруг видеонаблюдения в общественных местах сводятся к простому вопросу: насколько мы доверяем полиции. Можно ли, не опасаясь злоупотреблений, давать ей всё новые технические возможности слежки за гражданами? Если верить опросам, то 70 процентов немцев полиции доверяют: пусть себе подглядывает, мне от этого ни жарко, ни холодно. А техника не стоит на месте. В федеральной земле Саксония, например, футбольные фанаты совсем распоясались. Даже матчи региональной лиги там редко обходятся без побоищ. Так вот, в Саксонии полиция собирается во время футбольных матчей применять «летающие камеры» - что-то вроде игрушечных вертолётов или летающих тарелок, которые будут управляться с земли и передавать на монитор сцены драк между футбольными фанатами. Закуплено аж пять штук. У этого проекта только два минуса: во-первых, стоит каждая такая игрушка по 60.000 евро, а, во-вторых, стоит подуть даже лёгкому ветерку, и чудо техники улетает неведомо куда. Поди, потом, ищи обломки в поле.
В Германии дня не проходит без разговоров об интеграции мигрантов. Госпожа канцлер собирает представительную конференцию с лидерами мусульманских и турецких общин и объединений, в городах устраиваются фестивали разных культур. Пока сохраняется политкорректность, разговор, в основном, сводится к ошибкам, которые допустило правительство Германии и власти на местах в деле интеграции мигрантов, или к осуждению ксенофобии по отношению к иностранцам. Иное дело, когда на ту же тему говорят завсегдатаи пивных. Или подростки в «неблагополучных» районах больших городов. Тут и немцы, и иностранцы частенько забывает не только о политкорректности, но и об элементарной взаимной вежливости. Что же говорят молодые мигранты в Германии о немцах? Наш корреспондент Петер Колаковски опросил в Кёльне молодых мигрантов. Опрос, естественно, ни на какую репрезентативность даже и не претендует:
«Сраный немец, это же нормально, все это говорят, это просто так, фигура речи».
Да уж, не все мигранты в Германии с уважением относятся к немцам
«Некоторые немцы - бомжи». «Наглые они». «Они жадные и тупые».
Мигранты, особенно молодые, в выражениях не стесняются. Стоит завязаться ссоре, и в ход идут такие словечки, как «фашист» или «нацист». Откуда это? Вот, как объясняет причины Хогаб. Он родом из Ганы. Разве немцы не гостеприимный народ?
«Нет. Они всегда говорят «ниггер» и по-разному меня оскорбляют».
Хассану всего семь лет, но он уже столкнулся в школе с немецким «гостеприимством»:
«Они меня бьют. Просто так, ни за что. И они на меня говорят плохие слова: «сукин сын», «сраный турок».
Одним словом, как аукнется, так и откликнется. Но не только дети бросаются словами, не задумываясь об их смысле. Вот молодая женщина подключается к разговору:
«Расисты, особенно пожилые люди, сплошные расисты. Не знаю, почему, но, нельзя же так про всех говорить, понимаешь?»
Честно говоря, не совсем. Если нельзя всех под одну гребёнку стричь, то почему же эта молодая женщина всех немцев в расисты записывает? Она чернокожая, но приехала в Германию не из далёкой Африки, а из соседней Франции. Впрочем, она тут же поправляется, мол, попадаются и вполне приличные люди, а то бы она давно назад уехала. Вообще, чем старше люди, чем лучше они говорят по-немецки и, тем лучше отзываются о немцах и о Германии:
«Я же у себя дома тоже не получаю всё, что хочу, почему же я здесь должен этого требовать?»
А ещё можно относиться друг к другу с юмором:
«Немец он, по-моему, такой: вот провели ему черту, и немецкие власти сказали: вот эту черту не переступай, значит, немец и не будет переступать. А у нас всё иначе, если кто-то мне говорит, вот до этой черты, и не дальше, я тут же спрошу: почему?»
Ну, а это уже прямая лесть. Где он, этот законопослушный немец? В какую «Красную книгу» занесён? И курим мы в неположенных местах, и скорость на дорогах превышаем и капиталы свои от налоговой инспекции прячем, если, конечно, есть капиталы. Научились, однако, или всегда умели?
Вот и всё на сегодня. Передачу мне помогли подготовить Фридерика Шульц и Петер Колаковский.