25.10.2001 Политкорректность до психотерапии доведёт / Как баварцы стадион строили

Сегодня мы расскажем, как гордая столица Баварии, город Мюнхен, решал, нужен или не нужен ему новый футбольный стадион. Но прежде, чем разгорятся футбольные страсти, мы попробуем рассмотреть совсем другой феномен. Как бы это получше сформулировать? Люди по-разному увековечивают память о себе. Именами одних названы звёзды, реки, горы или хотя бы виды животных. Другие жгут храмы. А вот господин Вилкомирский дал своё имя синдрому. Кто такой этот Вилкомирский? И что это за синдром такой? Сообщение об этом подготовил Йохен Штёкманн:

В 1995 году почтенное немецкое издательство «Зуркамп» опубликовало книгу «Обрывки». Это были воспоминания о детстве, проведённом в нацистском концлагере. Вернее, обрывки воспоминаний, потому что автор книги, никому дотоле не известный Биньямин Вилкомирский, в годы войны был малым ребёнком и сознательно запомнить ничего не мог. И вот только в зрелом возрасте в его подсознании стали всплывать образы и ситуации из кошмарного детства. Книга произвела фурор не только в Германии, в самые сжатые сроки она была переведена на 13 языков и была отмечена целым рядом международных премий.

Сам автор немало способствовал популяризации своих воспоминаний. Чтения были обставлены с печальной торжественностью: автор выходил на сцену в ритуальных одеждах собственного покроя, и исполнял на кларнете траурные еврейские мелодии, актёры в чёрных костюмах читали отрывки из его книги. Пожалуй, не стоит приводить цитаты, достаточно сказать, что «Отрывки» ввергли в шок даже конгресс психологов, проходивший в Вене. Оно и не удивительно. Ведь с Вилкомирским долго работал их уважаемый коллега, израильский психотерапевт Эли Бернштейн. Он подробно описал в специальной литературе этот опыт и рекомендовал так называемый «метод Вилкомирского» для терапии жертв холокоста.

Потом грянул гром: выяснилось, что Биньямин Вилкомирский – всего лишь псевдоним. А скрывался под ним швейцарский гражданин немецкого происхождения Бруно Дрёссер. Освенцим он видел разве что в качестве туриста. Казалось бы, ничего нового, мало ли было в истории жуликов и шарлатанов? Такого мнения придерживается и немецко-израильский публицист Генрик М. Бродер:

- Любая катастрофа привлекает и людей, которые хотят на катастрофе поживиться. Один пять раз пережил верденскую битву, другому под Сталинградом голову оторвало, а он нам сегодня об этом рассказывает. Стоит ли удивляться, что и к холокосту присосались самозванцы и мошенники. Свидетелей осталось мало, проверить факты трудно. Ничего особенно скандального тут нет.

Однако иначе, чем скандальным, нельзя назвать, в частности, обращение с писателем Даниэлем Ганцфридом, который и разоблачил самозванца. Ганцфрида, родители которого действительно пережили нацистский концлагерь, критики в единодушном порыве политкорректности обвинили едва ли не в пособничестве неонацистам. В книге «Обрывки» Даниэля Ганцфрида с первых же страниц поразила дешёвая литературщина, нагнетание жутких сцен и деталей, как в голливудском фильме ужасов:

- Мне возражали, что эта тема – табу, что воспоминания выживших жертв холокоста – это святое. Но если следовать этой логике, то такие воспоминания вообще нельзя публиковать. А если они опубликованы, значит, они открыты для публичного обсуждения, даже если это воспоминания жертв, а не мошенников. Именно поэтому качество текста имеет не столько литературное, сколько политическое значение. Возникает вопрос, что это? Реальные, правдивые воспоминания или дешёвая порнография? Для меня эта дешёвая подделка – оскорбление памяти жертв холокоста.

Но многие исследователи до сих пор отказываются признать Вилкомирского-Дрёссера обыкновенным жуликом. Например, чикагский культуролог Сэндер Джилмен призывает рассматривать этот случай в более широком контексте. При этом он ссылается на работы социолога Тэлкотта Парсонса, который занимался анализом феномена мнимых больных:

- Тэлкотт Парсонс ещё в пятидесятые годы пришёл к убеждению, что роль больного даёт преимущества. Мнимые больные пытаются привлечь к себе внимание и сострадание. Такие же эмоциональные преимущества обещает и роль жертвы. Вовсе не обязательно это роль жертвы холокоста. Сегодня, например, широко распространён синдром жертвы сексуального насилия. Пациенты в ходе психотерапии вдруг начинают вспоминать, что в детстве они, якобы, подвергались насилию. Отличить здесь правду от навязчивой идеи чрезвычайно трудно. Особенно распространён этот феномен в Соединённых Штатах. Возможно, это связано и с особенностями судебной системы США, которая позволяет извлечь из этой роли материальные выгоды. Интересно, однако, отметить, что в Германии более распространена роль жертвы холокоста, а в США – роль жертвы сексуального насилия. Наверное, тут сказываются различия в историческом опыте обеих стран. А, может быть, дело в модных поветриях среди психотерапевтов.

Кстати, о психотерапевтах. Что же сталось с так называемым «методом Вилкомирского»? Социолог из Гёттингена Габриэле Розенталь, несмотря на все разоблачения, уверена в научной и терапевтической ценности этого метода:

- Вилкомирский в сотрудничестве с израильским психотерапевтом Эли Бернштейном предложил концепцию, которая позволяют в ходе психотерапии помочь пациентам, которые в детстве пережили холокост, восстановить, реконструировать свои обрывочные воспоминания. Проблема ведь в том, что этих людей лишили не только их прошлого, но даже воспоминаний об этом прошлом. Суть метода состоит в том, чтобы привлечь к терапии историков. Я убедилась в преимуществах этого метода, и не собираюсь от него отказываться, даже если в данном случае примеры оказались вымышленными. Я сама много работаю с жертвами холокоста. И я-то знаю, как важно для них, чтобы окружающие воспринимали их воспоминания как реальность. Это помогает справиться с перенесённой в детстве травмой. Особенно, когда эти воспоминания подкрепляются историческими исследованиями.

Впрочем, Габриэле Розенталь в своих беседах с пациентами стремится реконструировать не столько сами реальные факты, сколько тот эмоциональный след, который они оставили в психике пациента. Другие специалисты, например, берлинский психиатр Ганс Штоффелс, предостерегают от опасностей подобного метода. Где грань между реальными и мнимыми воспоминаниями, навязанными пациенту в ходе психотерапии, спрашивает Штоффельс? Однако давайте не будем забираться в ещё более глубокие дебри психоанализа. Вне зависимости от того, считать ли Вилкомирского-Дрёссера просто мошенником или жертвой навязчивой идеи, интересно ведь, почему специалисты и широкая публика так долго отказывались признать его мемуары подделкой? Директор потсдамского Центра европейских и еврейских исследований имени Мозеса Мендельсона Юлиус Шёпс объясняет это так:

- В случае с Вилкомирским нельзя избавиться от впечатления, что автор и немецкие читатели нашли друг друга. Читатели как бы примеряли на себя историю страданий Вилкомирского, они хотели поверить во все его кошмарные измышления. Одним словом, налицо были все составляющие и успеха и скандала: малыш, перенёсший ужасы концентрационного лагеря. Издательство, беспощадно разрекламировавшее этот текст. Критики, сделавшие книгу бестселлером. Читатели, непременно хотевшие поверить автору. И, наконец, швейцарский писатель, который вскрыл всю эту авантюру. Вот так дело Вилкомирского переросло в публичный скандал, отголоски которого никак не умолкнут.

Сам Дрёссер-Вилкомирский избрал новую оборонительную тактику. Он уверяет, что он написал художественное произведение. И не его, мол, вина, что критики и публика приняли этот роман за реальные воспоминания. Писатель Эли Визель, действительно переживший холокост, отказывается принимать такие отговорки. Сейчас, когда в живых остаётся всё меньше реальных свидетелей геноцида европейских евреев, эту тему всё чаще используют для разного рода голливудских поделок или для доказательства псевдонаучных теорий. Эли Визель считает такую практику профанацией и преступлением. А швейцарский писатель Даниэль Ганцфрид говорит:

- Знаете, речь идёт о настоящем театре, который разыгрывается у всех на глазах. В цирке, как известно, надо преподносить всё более рискованные номера, чтобы удержать зрителя в напряжении. Это закон жанра. Спрашивается только, а что происходит с реальным событием, вокруг которого устроен этот цирк? Давайте не забывать, речь идёт об индустриальном истреблении целого народа. Речь идёт о конкретном лагере смерти – об Освенциме. Но если устроить вокруг этого цирк, то Освенцим становится просто метафорой. Каждый из нас и жертва и палач одновременно. В результате стираются все грани, никто не несёт ответственности. Если Освенцим везде, то он и нигде. Он исчезает с географической карты. Он перестаёт быть точкой отсчёта.

Должен признаться, что сам я опус Вилкомирского не читал. И читать не собираюсь, ведь о холокосте есть достаточно не вымышленных, а документальных свидетельств. Реальность гораздо страшнее всех вымыслов. А «синдром Вилкомирского» – это, на мой взгляд, блистательный пример того, куда может завести извращенная политкорректность. Ну, замучил я Вас этой тяжелой темой, давайте-ка к концу перейдём к делам будничным. Вот как обычно решаются вопросы об установке грандиозных памятников или строительстве гигантских сооружений? Подумал городской голова, подумал, хорошо ещё, если с главным архитектором города посоветовался или даже с магистратом, и принял решение. А можно и иначе. Вот послушайте сообщение нашего мюнхенского корреспондента Лутца Бойкера:

Как баварцы стадион строили В минувшее воскресенье в Мюнхене прошло голосование. Но речь шла не о выборах бургомистра или коммунальных политиков. Население баварской столицы решало, строить или нет новый футбольный стадион.

Знаменитому стадиону «Олимпийский», на котором сегодня проводят игры оба местных клуба - «Бавария» и «1860 Мюнхен», исполнилось уже более 30 лет, и Мюнхен рисковал не попасть в число претендентов на проведение матчей чемпионата мира по футболу 2006 года. Для строительства нового, сверхсовременного стадиона требуется весьма внушительная сумма - около 800 миллионов марок, и мюнхенские власти порешили: пусть-ка горожане сами определят, стоит ли идти на столь высокие затраты. В итоге за новый стадион высказались две трети участников референдума, что необычайно порадовало президента мюнхенской «Баварии» Франца Беккенбауэра:

- Число участников голосования было поистине сенсационным. Могу лишь поздравить Мюнхен от имени оргкомитета чемпионата мира. Город рисковал оказаться в проигрыше, но в итоге стал главным победителем. Если всё пойдёт так, как мы планируем, то могу себе представить, что открытие футбольного чемпионата мира состоится именно в Мюнхене.

Доволен и обер-бургомистр Мюнхена Кристиан Уде:

- Это решение было, безусловно, положительным. Оно положило конец мучительным поискам места для строительства. Теперь его величество избиратель поручил нам построить стадион до 2005 года. Мы сможем участвовать в конкурсе за проведение игр чемпионата мира по футболу в 2006 году.

Но есть у стадиона и противники. Лидер партии «зелёных» в Мюнхене Зигфрид Бэнкер считает, что избирателям просто заморочили голову. Ведь на широкую кампанию в поддержку строительства мюнхенские футбольные клубы, а также представители промышленности и торговли, потратили миллионы марок. Бэнкер предостерегает:

- Для Мюнхена это пиррова победа, поскольку в ближайшие пять лет городу придётся дополнительно истратить до полумиллиарда марок. А у нас долгов и без того хватает.

Другого мнения придерживается правительство земли Бавария. Министр спорта Баварии Моника Хольмайер заверяет:

- Правительство Баварии ожидает, что реализация этого замысла даст положительные результаты не только для баварского спорта, но, в особенности, для экономики нашей федеральной земли. Представляете, какая это реклама для нашего города!

Итак, в 2005 году в Мюнхене появится сверхсовременная футбольная арена. В конце ноября этого года комиссия рассмотрит конкурсные проекты, над которыми сегодня трудятся восемь архитекторских бюро. А строительство предполагается начать в середине следующего года. Так решили избиратели.

Авторы:

Йохен Штёкманн
Лутц Бойкер

Редактор:

Александр Варкентин